Стелла Грей - Владелец моего тела

Да, похоже, я псих и, возможно, даже маньяк.

Но ее рацион мне совершенно не нравился, из-за чего во мне просыпалось идиотское желание ее накормить.

Именно поэтому я вчера заказал домой тонну еды, к которой она почти не притронулась. Разве что один кусочек пиццы, но разве это еда?

Надо будет сводить ее в ресторан или, быть может, отвезти за город на пикник… Стоит подумать над этой идеей.

С этими мыслями я поджарил яйца, бекон, тосты, щедро намазав их арахисовым маслом, сварил Фелс чашку кофе и придвинул поближе к ее стулу вазочку с фруктами. Сам же разогрел и доел остатки вчерашней пиццы и принялся выжидать, когда моя яблочная девочка соизволит подняться.

Судя по времени на часах, спать уже не должна. Словно в подтверждение моих слов, в глубине квартиры хлопнула дверь ванной. Значит, ушла умываться.

Примерно через десять минут Фелс пришла на кухню. Неуверенно замерла в дверном проеме, а я жестом указал на тарелку с завтраком. Сам же спрятал возникшую улыбку за чашкой кофе, потому что Фелс переоделась. В другую одежду.

А значит, вчера, уходя из собственного дома, где-то в глубине себя уже знала, что ночевать снова придется у меня. Очень хороший знак. Невероятно хороший.

– Никогда не думала, что мне станет готовить завтрак преподаватель, – неожиданно нарушила она молчание, усевшись за стол.

– Мне не сложно. И меньше всего я хочу, чтобы мои студенты падали на занятиях в голодные обмороки, – отозвался я. – Впрочем, если однажды ты решишь побаловать завтраком меня, то не откажусь.

Я с интересом уставился на нее и попытался считать реакцию на мой прозрачный намек, что таких пробуждений, как это, в перспективе может быть очень много.

Она замерла с вилкой в руках, несколько мгновений над чем-то размышляла, но так ничего и не ответила. Отпилила себе ножом кусок яичницы и положила в рот.

Что ж, даже такая реакция лучше, чем вообще никакой.

Я допил свой кофе, отнес кружку в посудомоечную машину, а после развернулся и застыл, уставившись на Фелс.

Она уже расправилась с завтраком на тарелке, что меня, несомненно, радовало, и теперь я видел, как рука замерла над вазой с фруктами, выбирая, что же взять: бананы или яблоки. Всего несколько мгновений, и Фелс все же потянулась за бананами, уже взялась за желтый бок длинного фрукта, когда подняла на меня взгляд и в нем мелькнул испуг, и девушка мгновенно передумала, взяв из вазы яблоко.

Чертово, мать его, зеленое яблоко, с сочным боком и хрустящей мякотью.

Мои руки впились в столешницу позади, пытаясь удержать от необдуманных действий, потому что ничего не подозревающая Фелс коснулась белоснежными зубами фрукта и откусила крошечный кусочек.

Это словно молния посреди ясного неба и электрический ток, проходящий по венам заключенного, приговоренного к смертной казни. От этого совершенно невинного укуса дурацкого яблока внутренние демоны взвыли и хищно оскалили зубы.

Не знаю, кто придумал назвать эту девчонку Фелисити, нужно было Евой.

Потому что в той библейской истории все тоже началось с гребаных яблок. Одним укусом Ева погубила Адама.

И я дернулся к ней, минуя в несколько движений все разделяющее нас расстояние, хватая руку Фелисити с яблоком и отставляя в сторону, заставляя выронить его из пальцев и покатиться по полу.

– Нужно было выбирать бананы, – прохрипел я ей в губы, плотно прижимая к себе и окончательно теряясь в яблочном запахе. – А теперь я тебя съем!

И накрыл полураскрытый от удивления рот поцелуем. Она охнула, но не оттолкнула. Позволила завладеть своими губами, целовать и сминать сладкую плоть, на которой еще оставался сок настоящего яблока. Я же окончательно терял остатки разума.

Фелс, моя яблочная девочка, и наши языки в причудливом танце двух змей в брачный период. Потому что она ответила мне и даже привстала на цыпочки, чтобы стать немного выше.

Сладкая, невыносимо желанная.

Мои руки на ее талии скользнули чуть ниже, забираясь под майку, и тут же вверх. Потому что кроме яблок мне теперь хотелось вишен. Двух манящих тугих вишенок.

Назойливая трель звонка мобильного прервала чудный миг, заставив нас обоих вздрогнуть.

Пелена очарования слетела с момента, портя все в одно мгновение. Фелс все же вздрогнула и сбросила мои руки со своего живота.

Поцелуй был прерван, и я с неохотой отстранился, проклиная все на свете и в особенности разрывающийся телефон. Какого черта? И почему именно сейчас?

– Да! – рявкнул я, принимая вызов. – Слушаю.

– Мистер Браун, это Джаред Паркер, по поводу пересдачи зачета. Я не смогу сегодня, у моего отца появились срочные дела в Вашингтоне по делам фирмы, и он настаивает на моем присутствии как наследника компании. Можно ли перенести сроки еще на неделю?

Злость волной вскипела в груди. Из-за этого недоумка мне пришлось оторваться от Фелс. Огромных сил стоило не наорать на нерадивого студента в трубку, а выжать «почти» нейтральное:

– Что ж, повтори мне это через сорок минут, когда я приеду на работу. И поймешь всю степень моего разочарования, прочувствуя ее на себе. Нет, Джерард, отсрочки больше не будет. Я и так дал тебе неделю на пересдачу.

– Но мой отец, глава крупнейшей фирмы, настоятельно просил вас. А он входит в попечительский совет и уже договорился с…

– Ты знаешь, мне плевать, кто твой папа и с кем он договаривался, я признаю только ту сделку, что заключили мы с тобой.

– Но ректор согласен меня отпустить.

– Хватит! – одернул я. – Можешь порвать билеты на самолет и прийти на зачет сегодня или лететь со своим отцом на все четыре стороны, но без диплома об образовании… – На той стороне повисло молчание, а затем последовало нерешительное согласие. – Хороший выбор, Джаред. Увидимся в университете.

Раздраженно отбив звонок, я наконец повернулся к Фелс и, посмотрев в ее яркие зеленые глаза, открыто пожаловался:

– Ненавижу идиотов. Но хоть какой-то от них бывает толк. Мы опаздываем в университет. Занятия уже через сорок минут. Собирайся, я вызову тебе такси.

Учебный день шел своим чередом. Пары летели одна за другой: экономика, финансы, банковское дело. И все это время я витала словно в облаках, потому что раз за разом в голове прокручивала утренний поцелуй.

Я ответила на него. Не позволила себя поцеловать, а именно ответила. Поучаствовала на равных. Это было странно, неожиданно для меня самой и почему-то стыдно. Потому что мне понравилось. А не должно было.

Преподаватели делали мне замечания за невнимательность, но я все равно ничего не могла с собой поделать, собрать себя в кучу удалось только на предпоследней паре, а когда прозвенел звонок и все пошли на обед, мне все же пришлось отбиваться от расспросов одногруппников.

– Фелисити, что с тобой происходит? – проникновенно поинтересовалась Дебора. – Уже который день сама не своя! Тебе нездоровится?

Я торопливо замотала головой, уверяя, что все совершенно в порядке.

– И это никак не связано с тем, что у тебя исчезло кольцо с пальца? Неприятности с женихом?

Черт! А ведь я надеялась, что никто не заметит. Как выяснилось, совершенно зря.

– С женихом тоже все замечательно, – откровенно соврала я. – Кольцо я сдала на чистку, чтобы к моменту возвращения Эштона из Европы украшение выглядело потрясающим.

Судя по подглядыванию девушек, мне не поверили ни капельки. И я ощутила острое желание провалиться сквозь землю, исчезнуть хоть куда-нибудь.

Спасение пришло, откуда не ждала – находящийся над головой динамик интеркома ожил и объявил на весь кампус:

– Мисс Фелисити Томпсон, пятый курс, немедленно явитесь в кабинет профессора Брауна. Повторяю…

Кажется, в первый миг я побледнела от неожиданности, а вот Дебора даже присвистнула.

– Встряла ты, Фел. Кажется, штатному злюке доложили, что ты ворон на занятиях ловишь. Отчитывать будет.

Идти в кабинет Адама Брауна было волнительно. В голове толпилось много предположений возможного развития событий, но после вчерашнего вечера уже не было того животного ужаса, что владел мной при первых встречах с профессором.

Успокоив себя еще и тем, что мы находимся не у него дома, а в университете, можно сказать, что у всех на виду, я решительно постучала в дверь и, услышав позволение войти, потянула ручку на себя.

– Добрый день, мисс Томпсон, – спокойно поздоровался профессор Браун, не отрывая взгляда от экрана ноутбука.

– З-з-здравствуйте, – все же споткнулась в приветствии я.

Мужчина отодвинул в сторону мышку и, размяв пальцы, наконец-то посмотрел на меня и спросил:

– Тебе нужно четыре тысячи или шесть?

Что?!

Я в полном шоке смотрела на преподавателя, так как эта фраза была последней из тех, что я ожидала услышать. И вообще, откуда он знает?

– А какая вам разница? – несколько резковато отозвалась я, нервно переплетая руки за спиной.

– Мне нужно знать точную сумму.

Он был собран, спокоен и на редкость невозмутим. Аналитик, профессор, гений. И не скажешь, что в свободное от всего этого время Адам Браун двинутый фетишист.

– Так сколько, Фел?

В голосе мужчины не поменялось ни единой ноты, но я каким-то внутренним чутьем ощутила, что в нем тлеет раздражение.

– Я не возьму от вас денег!

Адам вскинул бровь, насмешливо фыркнул и, откинувшись на спинку дорогого кожаного кресла, протянул:

– А я не собираюсь дарить тебе эти деньги, малышка. Не в моих правилах.

– Тогда что? Долг или снова «отработаешь»? – Во мне медленно, но верно закипала злость, и я уже мысленно набиралась решимости послать преподавателя куда подальше.

– Заработаешь, – выделил он интонацией приставку и, оттолкнувшись, отъехал на кресле к окну, а после встал и кивнул на освобожденное место. – Садись.

А вот теперь стало интересно.

Не говоря ни слова, я осторожно подошла к преподавательскому столу, ощущая вполне понятное студенческое волнение, и, не удержавшись, окинула жадным взглядом рабочий стол. Особенно экран ноута, на котором была открыта вкладка с одним из биржевых сайтов.