Но сейчас, встретившись с тобой лицом к лицу, вижу, что ошибся. Не спрашивай только меня, как я это понял. Просто я уже стар и сразу все вижу. А тогда, зимой, мне показалось… нет, то был просто сон…

Сон. Марина попыталась припомнить приснившееся ей только что. На мгновение ей показалось, что парень на плоту немножко похож на Бруно, впрочем, вблизи она парня не видела.

— Я пойду? — неловко проговорила Марина, не поднимая глаз. — Спасибо, что подвезли.

— Всегда к вашим услугам! — Бруно шутливо поклонился, легко вскочил на своего жеребца и, взяв с места в карьер, мгновенно исчез из виду.

Минут через пять Марина уже подходила к дому. Ни на крыльце, ни во дворе никого не было. Слегка встревожившись, Марина пробежала прихожую и влетела в столовую. Там она обнаружила почти всю компанию, по крайней мере, женскую ее половину. Марина подошла к Алене, обняла за шею, потерлась лбом о ее прохладное плечо.


Вечером, дожидаясь в столовой Сережку, Марина рискнула спросить у Дениса:

— А кто он такой, этот Бруно? Неужто в самом деле итальянец?

Денис скривился.

— А тебе на что?

— Так просто, — Марина слегка смутилась. — Интересно.

— Я к тому, что он нас терпеть не может.

— Правда?!

— Вот тебе и правда! Одну Женьку кое-как выносит. Жалеет, видно. Он наш дом иначе как борделем и не называет. Нравственный, сволочь!

Марина прыснула.

— Ну чего смеешься! Обидно, между прочим! Я не подсчитываю, сколько у него дам за одно лето на уикэндах перебывает!

Марина не выдержала и откровенно захохотала.

— Ну чего ты ржешь! — Денис нахмурился, но и сам рассмеялся. Минуты две они хохотали, причем Денис порывался произнести сквозь смех что-то вроде: «Ну правда!» — но выходило только нечто нечленораздельное.

Отсмеявшись, Денис продолжал другим тоном:

— А что касается Италии, то тут как раз все правда. У него родители — коммунисты были. Они приехали сюда в тридцатые годы коммунизм строить. Настроились, сама понимаешь, вдоволь, сама понимаешь где. Дед мой, он тоже там был, встречал там отца Бруно. Лихой, говорил, был мужик. Дело не в этом. Главное, Бруно отсюда уезжать не хочет. Родители его еще в начале перестройки на Родину возвратились. А он ни в какую! Я, говорит, тут вырос. Смешной!

Денис помолчал.

— У них замок родовой есть. Это же его родители коммунисты. А дедушка с бабушкой — обычные дворяне. Как у меня, например.

Маринины глаза расширились от изумления.

— Как, Денис? Ты дворянин?

— Насчет себя не скажу. А дед у меня был дворянином. Во всех смыслах слова. Князь Храповицкий. — Сообщая эту информацию, Денис незаметно для себя слегка приосанился.

— Ох ты! — выдохнула Марина, пораженная не столько смыслом услышанного, сколько тоном, которым это преподносилось.

— Вот тебе и «ох ты!», — передразнил Марину Денис. — Дед у меня был мировой. Я тебе как-нибудь расскажу про него. Калитка хлопнула, наверняка Сергей твой идет.

20

Однажды к Марине заявился Володя. Сергей в тот день ночевал в Москве. Вечер был душный, и Марина лежала поверх одеяла. На ней была тонкая, длинная, до самых пяток, сиреневая шелковая сорочка, присланная мамой с Валерьяном в незапамятные времена. Дети спали в своих корзинках, еле слышно посапывая во сне. Марине иногда начинало казаться, что кто-то из них перестал дышать, и тогда она в ужасе привставала на кровати, начинала лихорадочно вслушиваться в темноту, постепенно убеждаясь, что все в порядке, и вновь откидываясь на кровать. «Дура ты, дура! — убеждала Марина себя. — Посуди сама, что с ними может случиться?! Здоровые дети, тьфу, чтобы не сглазить!»

Да, Марина любила своих детей, вместе и по отдельности. Более того, теперь она гораздо лучше воспринимала и всех остальных, живущих в Крольчатнике. Отправляясь с коляской в лес, Марина нередко уводила с собою всех охотников (а хотели обычно все), воображая себя то супермногодетной мамой, то старшей сестрой, а то даже и Крысоловом, тем более что однажды они чуть было не зашли в болото. По дороге они пели песни и разговаривали о всякой всячине, и Марине казалось, что никогда в жизни она еще не была так счастлива.

Иногда Володя присоединялся к ним. Марине это не слишком нравилось, при нем она чувствовала себя скованно. Все-таки Володя был далеко не ребенок, но во взрослую компанию он тоже не вписался. Обыкновенно он старался держаться поблизости от детей, в роли этакого старшего брата. Но на Марину бросал такие откровенные взгляды, что ей делалось не по себе.

Володя возник на пороге Марининой комнаты абсолютно бесшумную.

— Привет, — проговорил он негромко, подойдя вплотную к кровати.

— Ой! — Марина дернулась и мгновенно натянула на себя одеяло. Скрывшись под ним до самого подбородка, Марина сказала раздраженно: — Стучаться вообще-то надо. Тебя этому не учили?

— Да учили, чему только меня не учили, — пробормотал Володя, усаживаясь на кровать и обвивая Марину руками.

Марина испуганно вывернулась и забилась в противоположный угол кровати, не выпуская одеяло из рук.

— Володь, ты что, с ума сошел? — спросила она участливо.

Он коротко, сквозь зубы, выругался и опять потянулся к Марине, норовя сдернуть с нее одеяло. Тогда Марина заехала ему ногой в зубы. Володя охнул и отскочил.

— Ну чего ты, чего? — протянул он жалобно.

— Воспитанные люди, — назидательно сказала Марина, — имеют обыкновение задавать вопросы. Это помогает им избегать скользких ситуаций. Тебе понятно?

Вместо ответа Володя рухнул на пол и застонал, закрыв лицо руками:

— Ну почему? За что вы меня все так?

— А ты к кому-нибудь уже приходил?

Он молча кивнул. Марине сделалось его жалко. Она протянула руку и осторожно погладила Володю по всклокоченной голове.

— Бедный ты, бедный!

Володя порывисто поймал Маринину руку и прижал к губам. В глазах у него кипели слезы, они влажно поблескивали в темноте и падали горячими каплями Марине на руку.

— Ну что ты, малыш, что с тобой? Успокойся, не плачь, все будет хорошо.

Володя зарыдал уже не сдерживаясь, почти в полный голос:

— Почему вы все со мной так? Что я, дебил или прокаженный?

— Володенька, не нужно так. Просто, наверно, никто не хочет быть у тебя первым.

Володя коротко, невесело хохотнул.

— Первым! Да за кого вы меня держите! Да этим делом я задолго до тебя начал заниматься. Ты небось в отличие от меня в тринадцать лет была целкой.

— И с кем же ты, интересно, в тринадцать лет спал? — спросила она с деланным безразличием.

— А ты догадайся! — Володя хитро прищурился.

— Неужели с Ольгой?!

— Пять с плюсом за догадливость! А то с кем же? Мы ведь у мамы Нели в одной комнате жили — я, и она, и Дженька маленькая. Такая у нас, понимаешь, была там детская. А что поделаешь? Двухкомнатная квартира.

— Н-да… — Марина, честно говоря, не знала, как на это реагировать. Жалость к Володе в ней сразу куда-то исчезла. — Володечка, — вкрадчиво проговорила она. — Ты бы шел куда-нибудь, а? Спать хочется безумно.

— Я тебе неприятен? — как-то очень по-взрослому спросил он, и Марина не знала, что ей ответить.

— Нет, — сказала она, стараясь говорить серьезно и по возможности искренне. — Я просто не хочу с тобой спать. Ты не обижайся, пожалуйста. Так бывает.

— Да я и не обижаюсь, — сказал он с тоскливой обреченностью в голосе. — Просто… обидно мне, Марина, очень, понимаешь?

— Понимаю.

Оба они замолчали довольно надолго. Слышно было, как защелкал и засвистал за окном соловей.

— Пойду я, — глухо сказал Володя.

Он явно надеялся, что Марина станет его удерживать. Но она только кивнула:

— Спокойной ночи!

— Ага! — Володя поднялся с пола, нагнулся к Марининому лицу и легонько коснулся ее губ губами, сразу выпрямился, повернулся к Марине спиной и вышел, так же бесшумно, как и появился.

А Марина осталась снова одна в темноте, только на душе у нее теперь было далеко не так спокойно, как до прихода Володи. И она не встала запереть дверь в смутной надежде, что Володя вернется, и тогда все у них будет по-другому. Но он не вернулся.


Дни шли, и однажды Денис спросил:

— Марина, а как у тебя со школой? Я слышал, в одиннадцатых классах начались экзамены?

— Все может быть! — Марина равнодушно пожала плечами.

— А ты что же?

— Меня выгнали из школы.

— Господи, когда?

— Да сто лет назад, еще до рождения Ксюши!

Денис расстроился. Держась за голову, повторял, как попугай:

— Надо же! А я и не знал ничего! И где была моя голова?

— Оставь в покое свою голову!

Марине не было стыдно, но Дениса было очень жалко.

— Не расстраивайся, в следующем сдам экзамены экстерном. Я все равно не буду в этом году никуда поступать!

— Алена тоже так говорила. До сих пор ходит без аттестата!

— А на кой он мне нужен? — сказала Алена из глубины своего любимого кресла. — По-моему, женщине вообще образование ни к чему.

— Да что с вами разговаривать! — махнул Денис рукой. — Станете потом локти кусать, да поздно будет!

«Когда же это, интересно, потом?» — задумалась на мгновение Марина, но тут же выбросила все из головы. Магда не приезжала, потому грозная перспектива переводов с английского маячила где-то вдалеке. Марина с удовольствием возилась со своими детьми, дежурила на кухне, гуляла, читала книги, а по вечерам с нетерпением ждала Сережу, который приезжал все чаще и чаще. Лекции в институте заканчивались, появилось много свободного времени, предназначенного на подготовку к экзаменам.