всего манеру есть, как я называла её дома с моими книгами — "нецток" ( прим.пер. — слово

наоборот — kotzen — рвать, вырвать). И действительно, слово было точной

противоположностью от "едят" — только как раз обратное. Когда Розмари, Мира и я

однажды рано утром сидели на подоконнике в комнате Розмари, и выглядывали наружу в

дождь, сестра сказала:

— Вы знаете, что я вмещаю в себя Миру? — Мира смотрела на неё из под тяжёлых век.

Она лениво открыла свой тёмно-красный рот:

— А?

— Розмари вмещает в себя слово "Мира". И ты, Ирис, была бы мне только примерно

как какие-то волосы, но скорее всего, ускользнула какая-то "и".

Мира и я молчали, и проверяли всё в голове. РОЗМАРИ. Через некоторое время я

сказала:

— О, в тебе есть многие вещи.

— Я знаю, — Розмари счастливо хихикнула.

— ОШИБКА, — сказала Мира. И после паузы:

— ОШИБКА и ПОДЛОСТЬ.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT


— ЛЁД, — сказала я. И после паузы:

— Я голодна.

Мы засмеялись.

Действительно целое множество слов содержалось в Розмари. Ошибка и подлость, роза

и лёд, Морзе и рифма, вагина и Марс.

Во мне не было ничего. Совсем ничего. Только я сама была мной — Ирис. Цветок и

глаз.

Достаточно. Раны, которые попадались мне на доме, я пристально рассматривала

достаточно долго. С улицы я пошла в прихожую, потом через комнату, которая раньше была

прачечной. Стеклянная выдвижная дверь запищала, когда я со всей силы нажала и сдвинула

её в сторону. Каменные плиты на земле делали комнату совершенно прохладной. Несмотря

на большие стеклянные двери в помещении было темно, так как плакучая ива стояла плотно

к террасе и пропускала весь свет только через зелёный фильтр. Я вынесла одно из плетёных

кресел на террасу. Теперь надо мной была крыша зимнего сада, когда-то отец Берты сам его

проектировал. Крестьяне насмешливо называли стеклянную конструкцию "Дат

Пальмхуаус", потому что зимний сад Деельватеров был очень высокий, не только как

маленькая пристройка с маленькими стеклянными окнами. С другой стороны, ветви

плакучей ивы защищали от любопытных взглядов с улицы.


Всё же, прежде чем я стала размышлять дальше о зимнем саде, то захотела вспомнить о

любимом мной Петере Клаазене. Моя мать рассказывала мне эту историю, немного я узнала

сама, разговоры тёти Харриет с тётей Ингой регулярно подслушивались Розмари, которая

тогда мне об этом сообщала. Хотя Петер Клаазен был тогда ещё очень молод, вероятно – 24

года, у него были седые волосы. Он работал на заправочной станции "БП" ( прим.пер. —

"Би—Пи" ("BP", до мая 2001 года — British Petroleum) — британская нефтегазовая

компания, вторая по величине нефтегазовая компания в мире) на местном выезде из

деревни. Инга снова была сейчас часто дома. Вслед за смертью Хиннерка, и годом раньше,

память Берты постоянно распадалась быстрее.

Харриет и Розмари жили в доме, но Инга не могла им обоим передать всю

ответственность за Берту. Криста жила очень далеко. Она приезжала со мной на каникулы,

но большее время в году каникул не было, и Инга пыталась разгрузить своих сестёр хотя бы

на выходные. Каждые выходные она садилась в свой белый "ФВ-кэфер" ( прим.пер. —

Volkswagen Käfer (рус. Жук) — легковой автомобиль, выпускавшийся германской компанией

"Volkswagen AG" с 1938 года по 2003 год. Является самым массовым автомобилем в

истории, производившимся без пересмотра базовой конструкции) и заправлялась на БП-

заправочной станции, прежде чем двигалась дальше в Бремен. Каждый воскресный вечер

ещё несколько часов своего визита она была погружена в собственные мысли, запутывалась

в страхе и скорби, но также испытывала облегчение от того, что может ехать снова назад в

свою жизнь.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT


И в чувстве вины по отношению к одной сестре, которая этого не имела, и в чувства

ненависти против другой, которая просто продолжала жить своей жизнью только потому,

что была в браке. Инге было в то время 40 лет, и она была не замужем, у неё не было детей, и

она никогда их также не хотела; но находила, что Кристе всё досталось уж очень просто.

Дитрих был симпатичным мужчиной, и хорошо зарабатывал. Она имела ребёнка, и

преподавала физическую культуры восемь часов в неделю в реальном училище соседнего

поселения. Не потому, что нуждалась в этом, а так как её попросили, и так как сама охотно

это делала. Конечно, Инга знала, что Криста помогала бы больше, если бы жила ближе к

Боотсхафену, но она этого не делала, и так было несправедливо. Всё же, воскресными

вечерами, когда все люди были опечалены, что минуют выходные, Инга сидела в своей

маленькой, заметной машине и пела.

Бензоколонки были не по Инге. Она предпочитала позволять себя обслуживать. И её

обслуживал каждое воскресенье один и тот же мужчина с седыми волосами над гладким

мальчишеским лицом. Каждое воскресенье он желал ей прекрасной недели. Инга также

благодарила его с рассеянной улыбкой своего прекрасно очерченного рта. Через три месяца,

когда молодой человек приветствовал её по имени, она в первый раз посмотрела на него по-

настоящему.

— Извините. Вы знаете моё имя?

— Да. Каждое воскресенье вы приезжаете сюда и заправляетесь у меня. Нужно знать

имена своих постоянных клиентов.

— Так, так. Постоянные клиенты. Но откуда вы знаете кто я?

Инга была сбита с толку, она не знала, настолько старым был мужчина. Он выглядел

очень молодым, но её смущали волосы. Инга не знала, должна ли оставить сейчас свой

материнско-покровительственный тон или просто держаться на расстоянии. Когда

бензозаправщик только коротко ей подмигнул и улыбнулся, Инга поймала себя на том, что

улыбается в ответ. Молодой человек хотел быть только любезным, и она играла себя, как

дива. Когда Инга отъезжала, то видела в зеркало заднего вида, что молодой человек с седыми

волосами смотрит ей вслед, пока другой покупатель пытался с ним поговорить.

В воскресенье молодой человек был снова там и вежливо приветствовал тётю, но не

называл её имя. Инга сказала:

— Ну, да ладно, я — постоянный клиент, — он открыто улыбался.

— Да, госпожа Люншен, Вы им являетесь, но я бы не хотел быть назойлив.

— Нет. Вы не при чём. Я только капризная старая коза.

Мужчина молчал и смотрел на неё. Немного слишком долго для вкуса Инги

— Нет. Только не Вы. И Вы также об этом знаете, — Инга засмеялась.

— Я думаю, пожалуй, это был комплимент. Большое спасибо.

"Я флиртую с ним", —думала тётя удивлённо пока ехала дальше, — "я флиртую с этим

странным бензозаправщиком". Она покачала головой, но не смогла воздержаться от улыбки.


ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT


В следующие воскресенья Инга также с ним разговаривала, всегда только немного, но

так, что на обратном пути на машине, ловила себя на том, что улыбается. Она думала только

до местного выезда из деревни о Берте и как долго всё может продолжаться. И потом начала

думать о бензозаправке уже на вечернем ужине с Бертой, Харриет и Розмари. Инга

выяснила, что он точно также как и она всегда был здесь только на выходных. Вообще-то

мужчина был машиностроителем, как раз закончил учёбу и временно работал на

бензоколонке, которая принадлежала другу его отца.

Имя Инги он узнал от владельца бензоколонки, который заправлял старый чёрный

"Мерседес", который был у отца Инги. Мужчина был любезен, не особенно красноречив, но

очень уверен в себе; хорошо выглядел, был немного тщеславен и прежде всего — был

слишком молод, ещё молод, как сначала подумала Инга, и не позволяла себе знакомиться с

ним ближе. Очевидно, что он ей восхищался, но для Инги это было привычным. Поэтому она

не должна была интересоваться мужчиной. Но Петер Клаазен тем временем узнал её имя,

был упорный, но не навязчивый.

В один из последних тёплых осенних дней он спросил её о том, любит ли она

копчёного угря. Когда Инга кивнула, мужчина сказал, что сейчас сразу же должен пойти к