Хлопает дверь машины — я от неожиданности даже вздрагиваю, оборачиваясь, но это всего лишь Элли, решившая тоже выбраться на свежий воздух. Девушка осматривается, подозрительно помалкивая, скользит взглядом по соседним домам, убирает выбившуюся прядь за ухо. Мне становится ее жаль — подруга не приспособлена к подобным приключениям. Она ведь проводит вечера в дорогих ресторанах, ходит по салонам красоты, вечеринкам, выставкам, а уж никак не сталкивается с гопниками и не становится свидетелем уличных драк. Все-таки Костя прав. Зря я втянула ее в это дерьмо.

Молчим мы долго. По крайней мере, мне так кажется. Я нервно хожу туда-сюда перед воротами, пытаясь избавиться от дрожи в коленях и перестать заламывать руки. Даже в школе перед выступлениями я так не волнуюсь как здесь, стоя посреди «Барвихи» перед особняком, внутри которого творится черте что.

Почему так долго? Что они там делают? Драгоценности что ли выносят? Зря я предложила Коле забрать побрякушки парней, ведь не думала, что в распоряжении брата окажется целый коттедж. А если его будут искать за воровство? Если нам все это не сойдет с рук? Даже мой отец не поможет… Никто уже не вытащит нас из этого дерьма.

— Я вызвала полицию, — говорит подруга таким голосом, словно уже давно собиралась признаться в этом.

Это все равно что сказать парню «я беременна» или же услышать «у тебя рак».

«Я вызвала полицию». Фраза вибрирует у меня в голове несколько секунд, прежде чем я понимаю смысл.

— Ты что?! — почти срываюсь на крик, оборачиваясь и смотря на подруга, но та картинно отворачивается, мол, я поступила правильно и не смей меня в чем-то упрекать.

Вот же дерьмо. Если сюда заявятся копы, то нам точно всем крышка. Вывернут так, словно мы вломились в коттедж, угрожали хозяевам и собирались его обчистить, да еще и наркоту найдут. Повесят на нас и что тогда? Нужно срочно валить отсюда… Сесть в машину и уматывать куда подальше.

— Когда? — рычу я, делая шаг в сторону Макеевой.

Та мнется, но все-таки отвечает:

— Минут пять назад. Послушай, Ир, я не могу так больше, это же безумие какое-то…

Но я уже не слушаю.

Пять минут назад. Как я проглядела это? Сколько им потребуется, чтобы добраться до Барвихи? Десять минут? Пятнадцать? Как далеко отсюда участок? Нужно срочно предупредить парней…

Я оборачиваюсь, собираясь отправиться вслед за ребятами, но огромный коттедж подобно монстру нависает надо мной, всматриваясь в мою душу своими огромными глазами-окнами. Мир кружится, парализует, заставляет бояться. Все это длится несколько секунд, а потом я перебарываю себя, чертыхаюсь и решительно захожу в огромные ворота, срываясь на бег. Я просто предупрежу их, и мы уедем. Назаров не станет рисковать, ему сейчас в полицию ну никак нельзя, так что…

Тело с трудом слушается мои приказы, руки леденеют, страх сковывает все внутри, но я все-таки добираюсь до дверей и захожу в прохладный холл размером больше, чем моя квартира. Времени восхищаться интерьером нет, так что я прислушиваюсь, пытаясь понять, где именно находятся парни. Хочется позвать их, но я не решаюсь.

А потом слышу чьи-то голоса, эхом пульсирующие не только по моему сознанию, но и по дому, и срываюсь с места. Вот я проношусь мимо разбитой вдребезги вазы, влетаю в арочный проем, поскальзываясь то ли на вине, то ли еще на какой-то красной жиже, громко матерюсь, скольжу по полу почти метр и с грохотом заваливаюсь на пол, больно ударяясь спиной. Я успеваю лишь перевернуться на бок, прежде чем передо мной предстает картина: Назаров на коленях, а позади него парень с занесенной битой. Коля в стороне с безумными глазами — на него направлен пистолет. Чуть дальше Стас, привязанный к стулу. Его лицо покрыто кровью, и сложно так сразу сказать, что именно у него разбито.

Видимо, мое появление отвлекает парней, потому что брюнет замирает, останавливая замах, и чуть опускает биту, оборачиваясь. Несколько секунд все присутствующие смотрят на меня, а я никак не могу избавиться от мысли, что нужно бежать, пока никто не сообразил, что происходит.

Итак, что мы имеем? У меня есть лишь пара секунд, чтобы оценить обстановку. Коля на прицеле. Назаров повержен. Скворецкий связан. И я. А еще менты. И Элли на улице. И эти двое. По идее нас больше, но у этих пушка. Приедут копы, все выставят как вооруженное ограбление. Повесят же на нас, да? Это ведь «Барвиха». Заплатил одному, второму, и все. Улики подделаны, мы в тюрьме.

Назаров приходит в себя первым. Откидывается назад, толкая брюнета в живот и пытаясь сбить парня с ног. Коля делает рывок вперед, выбивая из рук блондина пистолет, — оружие катится по полу в мою сторону, но не дотягивает парочки метров. Все происходит так быстро, что я даже не успеваю уследить за событиями. Единственное, что поселяется в моей голове: пистолет. Он лежит совсем рядом и манит, нашептывая «возьми меня», «я тебе нужен», «я помогу». И я делаю это: с трудом поднимаюсь на колени, кое-как проползаю несчастное расстояние до оружия и хватаю его, неуверенно направляя на брюнета.

В этот же момент резкий удар биты достигает цели: громкий хруст кости, сдавленный стон Назарова. Кажется, ему только что сломали локоть.

— Костян… — невнятное бормотание Стаса.

Назаров заваливается на бок, держась за левую руку, но брюнет на этом не останавливается, собираясь ударить беднягу еще раз.

А я стою на коленях и целюсь парню прямо в спину, пытаясь не поддаться на безумную мысль спустить курок и прикончить этого ублюдка.

Но я стреляю. Поднимаю руку вверх и с трудом нажимаю на крючок, позволяя пуле с оглушительным выстрелом вырваться на свободу и пронзить потолок. Брюнет машинально нагибается, прикрывая голову руками, даже Коля с блондином перестают суетиться. Брат, воспользовавшись секундной паузой, заезжает противнику кулаком в голову, и тот заваливается на пол. Нокаут.

— Следующая размажет твои тупые мозги по всей комнате! — снова направляю оружие на брюнета. — Отошел от него!

Парень оборачивается, впиваясь в меня взглядом с охренеть какими огромными зрачками, и мне вдруг становится не по себе. Этот придурок еще и под наркотой.

— Там был всего лишь один патрон, крошка, — усмехается он, моментально разрушая мою уверенность.

В ушах все еще звенит, и большую часть слов приходится угадывать, но смысл я понимаю. Один патрон, который только что отправился в полет.

— Проверим? — сквозь зубы спрашиваю я, осторожно поднимаясь с колен. — Скоро здесь будут менты. Посмотрим, как ты заговоришь. Как там тебя? Дима?

Я помню, что кого-то из них зовут Дима, а кого-то Женя, вот только кто из них кто мне совершенно плевать. Ухмылка медленно испаряется, парень ставит биту на пол и упирается на нее словно на трость.

— Пистолет-то у тебя.

И снова прямо в цель. Верно, оружие в моих руках, и отпечатки пальцев теперь тоже на нем. Если сюда ворвутся копы и увидят меня, то повяжут без разговоров. Все внутри леденеет, пульсируя и превращаясь в отвратительную смесь ужаса. Я сама же загнала себя в этот угол, подставила, уничтожила.

— Тогда я могу выстрелить. Все равно ведь на меня повесят. Вот только под наркотой ты и девчонку изнасиловал тоже ты, так что только дай мне повод…

Дима (наверное, все-таки он), поднимает руку, мол, хорошо, ты победила и отходит чуть в сторону, волоча по полу деревянную биту.

— Кость, ты как? — напряженно интересуюсь я, пристально наблюдая за брюнетом.

— Нормально… — парень поднимается на ноги, корчась от боли. — Че там с ментами?

— Элли вызвала. Надо валить прямо сейчас.

Костя подходит ко мне — его горячие пальцы накрывают мои, сжимающие пистолет, и кое-как отбирают оружие. Только освободившись от такой ужасной ноши, я понимаю, как сильно трясутся руки и дьявольски больно трепещет сердце. Целясь здоровой рукой в Диму, парень прижимает травмированный локоть к боку, кривясь то ли от боли, то ли от отвращения.

— Помоги Стасу и валите из дома, мы за вами.

Оценив состояние Назарова, я послушно киваю и на негнущихся ногах добираюсь до Скворецкого, смотрящего на нас исподлобья. Темные растрепанные волосы, торчащие из-под воротника татуировки, рваная одежда, кровь, разбитое лицо. Да что они с ним здесь делали? Дрожащими руками развязываю парня, освобождая от пут и помогаю подняться. Стас даже стоит с трудом: перекинув его руку через плечо, я обнимаю парня за талию и, стараясь удержать такой вес и не завалиться на пол, тащу Скворецкого к выходу. Рядом с Костей замираю.

— Пошли, — зову его. — Ты же не хочешь еще больше бед наворотить.

— Спокойно, — кривится Назаров. — Дай мне минуту.

Поджав губы, я помогаю Стасу добраться до холла. Учащенное дыхание парня щекочет висок и шею, руки отчаянно цепляются за меня, словно боясь остаться без опоры, ноги еле передвигаются, но, в принципе, стоять он может.

— Спасибо, — хрипло тянет Стас мне в ухо, и неожиданная волна жара скользит по моей спине, заставляя сердце пропустить удар.

Что за чертовщина? Парень просто поблагодарил меня за помощь, какого лешего я так реагирую? Наверное, это все из-за близости. Когда я вообще в последний раз вот так нагло прижималась к противоположному полу? И вообще… Не время сейчас об это думать!

— Сочтемся, — выдыхаю я, пытаясь скрыть смущение.

Толкнув дверь, я буквально на себе вытаскиваю парня на улицу и волоку в сторону машин, возле которых суетится Элли. Полиции пока не слышно, так что, думаю, сбежать успеем. Если, конечно, Назаров не начнет творить какую-нибудь фигню. Сейчас главное помочь Стасу, а не разбираться с похитителями. Пусть с ними менты сюсюкаются…

— Стасик! — подруга замечает нас.

Позабыв обо всем на свете, Макеева в припрыжку бежит на своих каблуках через весь двор — «объятия» Скворецкого расслабляются, и парень с трудом встает ровно, избавляя меня от лишнего веса, вот только вместо физической тяжести меня неожиданно атакует душевная. Элли бросается в объятия парня, что-то скуля и вереща словно преданная собака, давно не видевшаяся с хозяином. Стас улыбается ей, приникая к губам поцелуем, и ядовитое копье пронзает меня насквозь. Подхватив его за талию, подруга с трудом тащит своего возлюбленного к машинам, а я так и стою посреди двора не в силах справиться со своими эмоциями.