– Есть.

– Так что тебе мешает пойти со мной в кино?

Действительно. Что мне мешает?

– Не знаю.

– А я знаю. Ты просто не хочешь общаться с плебсом. Плебс хорош на картинах Брейгеля, и пусть там и остается, да?

– Ты знаком с Брейгелем? – изумилась я.

– Лично нет, – пошутил он.

– Но с картинами?

– Знаком. И с Брейгелем, и с Моне, и с Клим-том. Прежде чем поступить в Академию физвоспитания, я жил с того, что делал копии. Короче, насмотрелся всех этих Пикассо и прочих. Но сильней всего мне нравился Брейгель.

– Невероятно.

– Вот ты и выдала себя. Для тебя я Вальдус Матрац. С таким можно потрепаться в кафе, можно позволить перетащить шмотки, и на том конец. А когда оказывается, что он знает нескольких художников, сразу же удивление. «Невероятно, – передразнил он мой голос, – а у тебя нет в загашнике еще каких-нибудь фокусов? Может, ты ногами умеешь жонглировать?»

Он на несколько секунд замолчал. А я? Что я могла сказать?

– Жаль, Малина, – вздохнув, произнес он. – Ты мне по – настоящему нравишься. Но пора возвращаться на свою полку. Ничего не поделаешь. Вены я себе резать не стану. Ну что ж… Успехов тебе в жизни.

Он положил трубку, а мне стало жутко не по себе. Может. Вальдек в чем-то и прав? Может, я и вправду делю людей на категории? Нет, неправда, просто мне Вальдек не нравится. С этим я ничего поделать не могу, ну не нравятся мне люди, которые полжизни проводят в тренажерном зале и в солярии. Но все равно я чувствую себя виноватой. И нервничаю. Нужно как-то расслабиться, забыть. Вот только как?

* * *

А включу-ка я телевизор.


14.08. Продолжаю смотреть «Красивых и дерзких». Кроме того, не пропускаю ни одного телетурнира, ни одного ток-шоу. Теперь я в курсе, кто с кем, когда и где. Однако подобное знание требует огромных затрат времени. Некогда как следует убраться. Кос в чем, правда, я преуспела: могу, например, приготовить кружку горячего пойла во время рекламной паузы. Но вот принять душ не успеваю. Надо будет потренироваться.


16.08. Снилась мне Эва. Я сразу припомнила обещание выходить из дома. Но когда? Придется пожертвовать какими-то программами. Завтра попытаюсь. Надо купить чего-нибудь съестного.


17.08. Наконец вылезла из норы, жмуря глаза, как крот. Я сразу же свернула в боковую улочку, где стоит местный супермаркет. Не знаю, заслуживает ли поселковая лавка с одинокой скучающей кассиршей и тремя корзинками звания «супермаркет», но мне не жалко, пусть зовется.

Я вошла и первым делом купила двадцать восемь пакетов китайских супов семи разных вкусов. На каждый день недели свой вкус. Какое-никакое разнообразие.

* * *

Как раз сижу ем один из супчиков (бульон с запахом шампиньонов) и смотрю мой сериал. Главным образом для того, чтобы посмеяться над деревянной игрой актеров и дурацкими придумками спятившего сценариста.


18.08. Потрясно! Этот сценарий пишут несколько человек!! Четыре спятивших сценариста!!!

19.08. С другой стороны, что в этом странного? Один человек не смог бы запомнить все хитросплетения сюжета. Я уж не говорю о придумывании новых. А запоминать есть что. Та блондинка, Бруки, ждет следующего ребенка. Только еще не знает, от кого. Может, от Рида, а может, от его отца.

– Я считаю, что это будет ребенок Рида, – заявил Лешек, забежавший, чтобы проверить, жива ли я. Ничего себе забота. За две педели я могла бы уже истлеть.

– Рида? – переспросила я, точь-в-точь как героиня сериала.

– А других вариантов нет. Только ребенок Рида может толкнуть действие вперед. Короче, сама увидишь. У Бруки уже есть ребенок от Эрика, который официально продолжает считаться ее мужем. Если она родит ему второго, добродетельные американские зрители могли бы не одобрить их развод. А развод необходим, так как из их брака уже ничего не удастся выжать. Что-то должно измениться. Поэтому я ставлю на Рида. Все выяснится, когда она родит. То есть через каких-нибудь тридцать серий.


20.08. Лешек также считает, что время от времени мне нужно выходить из дома.

– Ты бледная, как дождевой червяк, и вдобавок поразительно апатичная. Возможно, это у тебя депрессия из-за отсутствия солнца. Тебе нужно больше двигаться.

Настоящий замкнутый круг. Я плохо выгляжу, и у меня депрессия. Мне нужно выходить на свежий воздух. Но оттого что я плохо выгляжу и из-за депрессии, у меня нет ни желания, ни сил выныривать на поверхность. В результате я выгляжу еще хуже, депрессия у меня еще сильней и я все глубже закапываюсь в квартире.

Я должна это изменить! Немедленно!

* * *

Только что вернулась с прогулки по Рыночной площади. Проходя там, я наткнулась на чайный магазин. Вот что, куплю-ка я себе какого-нибудь китайского чая, который придаст мне жизни и энергии. С женьшенем. Я взяла пятьдесят граммов зеленого и еще пятьдесят граммов какой-то тонизирующей смеси, выращенной на зеленых японских склонах. И вдобавок еще две конфеты с женьшенем.

– Итого сорок три злотых, – объявила брюнетка, причесанная под китаянку.

И только выйдя из магазина, я отдала себе отчет, во что мне влетела покупочка. Почти полсотни за сто граммов чая! До конца месяца у меня осталось семь злотых.

Внезапно я ощутила, что мир пугающе огромен для меня. Скорей, скорей домой, где так уютно и безопасно. Где меня ждут два шимпанзе, золотая рыбка, несколько призраков из прошлого. А также знакомые лица из «Красивых и дерзких».


23.08. Произвела перепись продуктов, годных для съедения:

– 21 пакетик китайских супов семи разных вкусов;

– килограмм сморщенной картошки;

– буханка хлеба;

– четыре яблока сорта «малиновка» (одно надкусанное);

– два початка кукурузы;

– банка кофе «Инка»;

– пол-литра кефира (будет для картошки);

– большой пакет муки (немножко отдает затхлым, но, наверно, еще пригодна);

– сто граммов тонизирующих чаев (по причине цены потреблять в гомеопатических дозах);

– пять больших банок грушевого компота (буду есть в самом крайнем случае).


Получше, чем у Робинзона Крузо. Ну, может, выбор фруктов и овощей у него был больше.


27.08. Экономлю энергию и не выхожу из дому. Укрываюсь в мире развлечений. Постепенно втягиваюсь в «Красивых и дерзких». Хорошо, что действие развивается так медленно. Я в это время могу раскладывать пасьянс, брить ноги, просматривать журналы (купила на последние семь злотых). Или же делать все это одновременно.

* * *

Заодно вспомнила, что сегодня у меня день рождения. По этому случаю съела две горячих кружки бульона со вкусом омара и запила чашкой дорогого японского чая. Шиковать так шиковать.


29.08. Бруки, та блондинка, что ожидает ребенка, решила позвонить матери. Поговорить с ней, может, даже навестить ее в Париже.

После фильма и я решила позвонить маме. Может, даже навещу ее.

– Привет, Ирек.

– Привет, сестричка. Поздравляю с днем рождения. Часики тикают?

– Тикают, но словно бы потише, чем год назад.

– Ничего, как стукнет тридцатник, они понесутся.

– Спасибо на добром утешительном слове. А что у тебя?

– Опять не прошел в институт и еду в Германию к отцу, – объявил он.

– Насовсем? – испугалась я.

– Нет. Только заработаю на «полонез» и назад.

– А серьезно?

– А если серьезно, то в будущем году вернусь на вступительные экзамены. А пока надо где-то затаиться, а не то меня заметут в армию.

– Тебя отец пригласил?

– Отец еще ничего не знает. И вообще он там слегка сдвинулся из-за своего диабета.

– Так зачем ты хочешь свалиться на него?

– Не хочу я, но какой у меня выбор? Или чокнутый отец, или «как надену портупею, сразу чувствую: тупею».

– И когда же ты едешь? – Я сглотнула слюну. В обычное время даже не думаешь, какие крепкие узы связывают нас с нашими близкими. И только когда близкие уезжают, веревочка натягивается и не хочет отпускать.

– Завтра. У меня и билет уже куплен.

– Как там, справишься? Деньги у тебя есть? – Чего ради я спрашиваю, все равно ведь ссудить я его не смогу.

– Да не беспокойся ты за меня так, Малина. Все будет хорошо. Я ведь еду не в неизвестность. Жена у отца – славная тетка. Ты знаешь, что она прислала письмо? На маму она немножко обиделась после той программы, но это она меня пригласила. В сущности, чужой человек. Нет, вовсе это не значит, что я имею что-то против отца с его диабетом.

Он замолчал, словно ожидая, что я скажу. А я искала соответствующие случаю высокие слова.

– Значит, уезжаешь? – нашлась я наконец.

– Знаешь, я даже рад, потому что позавчера сосед начал ремонт. Целый день сверлит дрелью.

– А как мама реагирует?

– На соседа или на мой отъезд?

– На твой отъезд.

– Делает вид, будто ей безразлично, но немножко обижена. Отыгрывается на соседе. А вот и она пришла. Дать тебе ее?

– Давай. Ну что ж, Ирек, будем прощаться. Крепко целую тебя и держу кулаки. Не забывай польский.

– Не забуду. Обещаешь мне кое-что?

– Что?

– Что будешь огорчаться не больше чем по два часа в день. Слово?

– Попробую.

– Ну что, Малинка, сестричка, без пяти минут магистр, до радостного.

Ответить я не успела, потому что мама взяла трубку. Я только услышала, как она поправляет Ирека: «Надо говорить «до свидания»». И почти сразу же она рявкнула мне прямо в барабанную перепонку:

– Наконец-то у тебя пробудился интерес к родному дому и семье! Ты даже не представляешь, что я тут переживаю!

– Почему же? Представляю. – Мне тоже горько из-за отъезда Ирека.