– Достаточно, если представишь два, самое большее три.

– Хорошо, три. – Обсосок снял очки, сделал глубокий вдох и принялся выбрасывать из себя фразы со скоростью заводского конвейера: – Первый вариант. Воскресный вечер. Хозяйка дома готовит ужин для мужа. Увы, она запаздывает, так как у нее проблемы с тупыми ножами. Она нарезала уже две буханки хлеба, но каждый ломоть или слишком толстый, или с дырками. В отчаянии она пытается снова и снова, а тем временем муж зевает перед телевизором и все чаще посматривает на часы. Наконец он не выдерживает и уходит в ресторан, где встречает красивую соседку. Хозяйка дома остается одна, потерпев крушение из-за тупых ножей. Появляется надпись: ««Blue steel» – твой домашний защитник».

– Ну и пошлятина, – шепнула мне Эва.

– Я слышу, – сообщил ей Борис. – У тебя есть другая идея?

– Разумеется. И знаешь, почему другая?

– С радостью узнаю, – улыбнулся Борис. Язвительно.

– Потому что я единственная руководствовалась девизом ваших «копей замыслов». Хочешь услышать? Ну, держите шляпы, потому что, как говорил Воннегут, мы можем приземлиться за милю отсюда. Итак, ночь. Черный силуэт с большущим мешком на спине. Он заходит в ванную и захлопывает дверь. Слышно, как там он что-то режет, пилит, рубит. Через минуту он выходит, неся два чемодана. Появляется надпись: ««Blue steel» – для истинных профессионалов».

Эва закончила. Воцарилась гробовая тишина.

– В нашем девизе упоминается капля безумия, – напомнил Борис. – Одна.

– Судя по оценке замыслов, какая-то очень маленькая капля. Я бы сказала, меньше мушиной какашки, – парировала Эва. – Очевидно, у нас разные представления о безумии.

До самого конца мы не произнесли больше ни слова.

* * *

– Нет, я не могу, – взорвалась Иола, выслушав наш отчет о втором рабочем дне. – Как будто вы не знаете, какие проходят идеи! Вы что, телевизор не смотрите? Не видели реклам стиральных порошков, маргарина?

– Я думала, что в «Копях» ставка на оригинальность.

– Ставка на результативность. А результативность – это затертые схемы, стереотипы. Поскольку реклама должна воздействовать на широкие массы, а широкие массы, сами понимаете…

– Люди не такие уж глупые. Не верю, – разнервничалась Эва. – В жизни не поверю, что глупая реклама маргарина на кого-нибудь действует.

– По мнению специалистов, действует, – напомнила Иола.

– Но даже если не подействует, со временем пробивает дорогу в сознание массового потребителя, – сообщила я то, что нам говорили на занятиях по рекламе.

– Правильно. Потребитель хотел бы что-то получше, ну а если нету? Он привыкает к поэтике информации.

– О какой поэтике тут может идти речь? – Эва схватилась за голову.

– Массы всегда получают ту поэтику, какую заслуживают, – философски заметила Иола.

– И невозможно это изменить, как-то с этим бороться?

– Попробуй. С удовольствием посмотрю, что у тебя получится.


9.07. Сегодня очередной рабочий день. Иола считает, что для нас он последний.

– Вас и так долго держали, – добавила она в утешение нам.

Посмотрим. Надо было подготовить предложения для спота рекламы шоколадной пенки «Чоклита».

– Прежде чем перейти к мозговому штурму, быстрая презентация предложений. Ну, кто первый? Может, для разнообразия…

– Я с удовольствием представлю свои идеи, – прервал Бориса обсосок. – Я подготовил тридцать слоганов и десять сценариев. Начну со слоганов: «Чоклитой» наешься-напьешься досыта; «Чоклита» – шоколадное головокружение; Шоколадная пена – вкусно, полезно и ценно; С «Чоклитой» шоколадные мечты в одно мгновение исполнишь ты; Чашка, полная пышной пенки, для Пётруся и Хеленки.

– Прекрасно. Благодарю, старина. Наверное, что-нибудь отберем. Клиенту понравится. А как наши бешеные коровки? Поразят они нас какой-нибудь идеей? Это я вас имею в виду, да, да, – обратился к нам Борис. – С удовольствием послушаю, что выдали ваши креативные мозги. Кто первая?

Я сжалась. Эва раскрыла папку.

– Сегодня я старалась не забывать рекомендацию насчет дозирования безумства. Здесь его совсем малюсенькая капелька. Итак, сперва слышны шаги по коридору. Где-то далеко противные звуки – крики, детский плач, собака воет и так далее. Слышим скрежет ключа в замке. Дверь открывается, и только теперь мы видим героиню, верней, одни ее руки, которые держат пачку «Чоклиты». Женщина закрывает дверь, звуки мгновенно стихают. Она кладет пачку на стол. Никакой музыки, только быстрый стук сердца. Женщина нервным движением достает пакетик с шоколадом, поворачивается и включает чайник. Нетерпеливо разрывает пакетик и высыпает содержимое в кружку. Слышно, как сердце бьется еще быстрей. Она заливает шоколад водой. Размешивает. Слышно, как она громко сглатывает слюну. Камера наезжает на полные, сексапильные губы, выкрашенные шоколадного цвета помадой. Женщина облизывает их и поднимает кружку. Отпивает глоток. Ритм сердца замедляется, теперь оно бьется не учащенно, спокойно. И это все.

– А второе предложение.

– Больше нету.

– Гжесек придумал десять сценариев, а ты только один?

– Ты считаешь, что их нужно валять без конца и краю в надежде, что количество перейдет в качество? – вызывающим тоном поинтересовалась Эва.

– Если у тебя больше ничего нет, можешь идти, я тебя не держу, – бросил Борис.

Эва встала. Я тоже. Это был наш последний рабочий день в «Копях».


13.07. Начало июльского дня. А я включила печку, потому что чувствую, как меня ломает простуда.

– Я уж думала, что разделю судьбу мужа королевы Виктории, – изрекла Эва откуда-то из-под одеяла.

– А что с ним было?

– Умер от тифа, потому что во дворце не спешили затопить печи. Так, по крайней мере, сообщает Бидуэл. Когда же Виктория наконец велела начать топить, было уже поздно. Иола, а ты чего плачешь?

Я взглянула на Иолу. Она вытирала щеки бумажным платком.

– Иоланта, что случилось?

– Это из-за Виктора?

Иола кивнула.

– Не хотела вас нагружать, потому что у вас и так куча проблем. И рекламное агентство, и отсутствие парней, да и вообще. Но когда Эва помянула Викторию, во мне что-то надломилось.

– Так все плохо? – Я уже начала нервничать. В Иоле не часто что-нибудь надламывается. А если по правде, так это в первый раз.

– Виктор ушел от меня. Это произошло вчера вечером. Он откровенно мне во всем признался. И даже не попросил вернуть обручальное кольцо.

– Так что же, свадьба расстроилась? – спросила я.

– А ты видишь другой вариант? – разозлилась Иола. – Он уже почти месяц встречается с Госей.

– С той секретаршей? – удостоверилась Эва. – А как же кредит? И что с платьем, цветами и всем остальным?

– Может, у тебя их Гося купит?

– Малина! – рявкнула Эва.

– Да я только пошутила. Чтобы настроение поднять.

Иола отреагировала на мою попытку поднять настроение тем, что схватила новый платок.

– Так что же с затратами? – повторила вопрос Эва.

– Виктор обещал, что возместит все расходы. Такой вот он человек.

– Какой? – возмутилась Эва. – Это совершенно естественно, что он отвечает за последствия. Кто должен платить? Твои родители? Достаточно, что ты их втравила в кредит.

– Ты хочешь этим подбодрить меня? – поинтересовалась Иола.

– Нет. Просто констатирую факт. Ничего особенного Виктор не совершает. Он всего лишь несет ответственность за свой поступок.

– А ты назови мне кого-нибудь еще, кто согласился бы ее нести. Нет, назови! – крикнула Иола. – Рафал даже не поинтересовался у Малины, как она чувствует себя после разрыва. Он только приперся забрать кольцо. Петрек попросту выставил чемоданы Анки за дверь. Ей пришлось ночевать у меня. А твой Анджей сообщил тебе о разрыве по телефону, так как боялся, что ты устроишь сцену. Такой он впечатлительный. И только Виктор повел себя достойно.

– То есть как? – поинтересовалась я. – Что именно он тебе сказал?

– Он пришел вчера около половины восьмого, – начала рассказ Иола. – Да, как раз перед новостями. Принес цветы.

– Выпендрежник, – заметила Эва.

– Принес цветы, – повторила с ударением Иола, – сказал, что нам нужно серьезно поговорить. Я сразу почувствовала: что-то не так, но заставила себя сохранять спокойствие. Сделала чай, принесла пирог.

– Домашняя атмосфера, – определила Эва.

– Виктор съел два куска, а потом перешел к сути дела. Он признался, что уже месяц как встречается с Госькой. Он влюблен в нее, по крайней мере так ему кажется. Сказал, что это сильней его и что наконец он понял…

– …что такое настоящая жизнь, – договорила Эва. – Это как дуновение свежего ветра над широким весенним лугом.

– Именно эти слова он и произнес, – удивилась Иола.

– А он случайно не вспоминал про кровь, струящуюся у него в жилах?

– Вспоминал, а под конец сказал, что в этой ситуации нашу свадьбу надо отменить.

– А ты?

– Сказала, чтобы он не принимал поспешных решений. Я страдаю от его измены, но это не причина для разрыва помолвки. Мы уже несколько лет вместе, хорошо знаем друг друга, подходим друг другу, и жалко все это уничтожить из-за какой-то интрижки.

– Господи, Иола, – покачала головой Эва – а где твое достоинство?

– Достоинство красиво смотрится в мексиканских телесериалах. В жизни полезней прагматизм.

– У Виктора явно иное мнение на этот счет.

Иола кивнула и снова пустила слезу.

– Он сказал, что был со мной, потому что думал, будто уже никогда не влюбится. Он смирился с тем, что в жизни его больше ничего не ждет. Сделал ставку на стабильность и спокойствие. Но когда он встретил Госю…

– …его заледеневшее сердце словно оттаяло?

– Эва, откуда ты все знаешь?

– Это моя большая тайна. Когда-нибудь я вам ее открою.

Наступила тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями Иолы.

– Жаль, что все выяснилось только сейчас, – прошептала Эва, потирая, словно она была чем-то обеспокоена, лоб.