Первые золотистые лучи солнца озарили ясное небо над головой Ричарда Мура, графа Рейли, возвещая наступление нового весеннего дня. Мало что может сравниться по великолепию с рассветом. Правда, для молодого графа этот рассвет всего лишь окончание восхитительного вечера.

Зевая во весь рот, мужчина без малейших колебаний подошел к лакированной черной двери Гренвилл-Хауса. И как всегда, дверь бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях в самый подходящий момент.

— Доброе утро, лорд Рейли.

— Доброй ночи, Финнингтон.

Подмигнув дворецкому, Ричард отдал ему шляпу, перчатки и направился к лестнице. В апартаментах, которые снимал граф на время сезона, когда в Гренвилл-Хаусе собиралось все его семейство, вовсю шел ремонт, поэтому сейчас жить там было невозможно. К счастью, у него есть Финнингтон, и это почти сводит на нет все неудобства. Почти.

Рейли поднялся на второй этаж и повернул в сторону своей комнаты. Запоздало спохватившись, он стал ступать тише, опасаясь разбудить родных. И все-таки — это странно ходить по собственному дому на цыпочках. Вообще-то девять месяцев в году его родители и сестры жили в фамильном поместье в Эйлсбери, а лондонский дом оставался в распоряжении Ричарда. Но надо же такому случиться, что именно в то время года, которое его семья обычно проводила в Лондоне, над его холостяцкой берлогой обрушилась часть столетней крыши. Граф с нетерпением ждал окончания ремонта.

В тот момент, когда Ричард собирался пройти мимо хозяйских покоев, дверь в них тихо отворилась, из комнаты появился его отец, маркиз Гренвилл, гладко выбритый и одетый. Увидев друг друга, мужчины от неожиданности замерли. Отец и сын были голубоглазые, высокого роста и атлетического сложения, но сейчас они выглядели по-разному. Безукоризненно ухоженный маркиз окинул лорда взглядом с ног до головы. Он, разумеется, заметил взлохмаченные волосы графа Рейли, помятый фрак и незатейливо повязанный шейный платок — все приметы ночного отсутствия Ричарда.

— Ты не ночевал дома?

С недосыпа граф не мог понять, означает ли приподнятая бровь отца изумление или насмешку.

— Пожалуй, можно и так сказать. Вот только определение «ночевал» уместно для человека, который еще и не ложился спать?

Конечно, кровать все-таки была задействована, так что этот довод можно было использовать в любом случае.

Маркиз, вздохнув, покачал головой и ответил:

— Ты знаешь, что в последнее время я редко задумываюсь над подобными философскими вопросами.

— Ну вот, а я подумал, что ты тоже возвращаешься после весело проведенной ночи. Отец, неужели ты специально поднялся в такую рань? С рассветом встают доярки и особенно невоспитанные петухи, но уж никак не маркизы.

— Восемь часов не рань. Я уже прокатился верхом с утра и теперь направляюсь к себе в кабинет. У меня осталось не так много времени для работы, скоро начнется суета, подготовка к сегодняшнему балу и сосредоточиться будет невозможно.

— Ах да, бал! — вспомнил сын. — Я про него чуть не забыл. Да, пожалуй, мне лучше отдохнуть, пока есть возможность.

Именно по этой причине Ричард был готов снять другую квартиру на время сезона, пока семья здесь. С их приездом, казалось, в доме больше никогда не бывало тихо, разве что глубокой ночью. А какой ему от этого прок? Ведь именно в это время граф бывал в совершенно ином месте.

Маркиз Гренвилл кивнул:

— Да, отдохни. Ты выглядишь ужасно. Твоей матери не понравится, если ты распугаешь всех подходящих дебютанток, которых она так тщательно для тебя выбирала.

«Вот бы мне так повезло».

— Вот уж была бы трагедия, — саркастично заявил граф Рейли.

— В жизни есть вещи похуже, чем мать, которая о тебе заботится, желая видеть тебя счастливым и женатым.

Ричард скептически поднял бровь.

— Таких вещей немного. Ну хорошо, тогда я иду спать. Сегодня вечером, когда наш дом захватят отобранные мамой дебютантки, мне нужно быть в наилучшей форме.

Со стороны лестницы донеслись голоса, и через несколько мгновений из комнат появились его мать и три младшие сестры. Ну все, теперь лорду ни за что не удрать в свою спальню незаметно для них. На самом деле Ричард обожал свою семью, просто ему не хотелось, чтобы они увидели его в таком виде. Да и к тому же сестры и мать легко могли поймать графа в ловушку своим женским энтузиазмом, который, судя по их звонким голосам, уже кипел вовсю.

Пробормотав «доброе утро», отец проскользнул мимо Ричарда и незаметно скрылся в своем кабинете. У графа, к сожалению, такого плана побега не имелось. На его счастье, сестры поздоровались с ним и спокойно прошли мимо в гостиную. Рейли успел подумать, что сможет благополучно удрать, но как раз в это время его мать направилась прямиком к нему.

— Ричард, слава Богу, что ты уже встал. — Мать остановилась, оценила состояние его одежды и неодобрительно покачала головой. — Или нет? Ты что, спал в этой одежде?

— Нет, конечно! — Это была истинная правда. Ричард, однако, не стал уточнять, что большую часть ночи его одежда провалялась на полу. — Тебе что-нибудь нужно?

— Вообще-то да. Сегодня утром за завтраком я обмолвилась, что лорд Эндрю, младший сын герцога Уортингтона, все-таки придет на наш бал. Двойняшки пришли в совершеннейший восторг от такой новости, хотя они сами, конечно, не смогут к нам присоединиться.

Рейли покачал головой. Джоселин и Кэролайн прямо-таки сгорали от нетерпения в ожидании своих дебютов, но отец твердо решил дождаться их восемнадцатилетия. По правде говоря, сына удивляла твердость маркиза в этом вопросе, ведь обычно он бывал даже чересчур снисходителен к дочерям.

— Грейвелл — довольно славный малый, но из-за чего такой ажиотаж?

Мать выразительно посмотрела на него, словно удивляясь его бестолковости.

— Потому что он молодой, красивый и один из самых выгодных женихов в этом сезоне. — Она покачала головой и сказала со вздохом: — Вам, джентльменам, видно, не дано понять, как вы действуете на юных леди высшего света.

Ричард усмехнулся. Вообще-то граф понимал это очень даже хорошо, потому он и вернулся сегодня домой так поздно. Приняв бесстрастное выражение лица, Ричард поинтересовался:

— И какое же я имею отношение к приходу Грейвелла?

— Беатрис умоляла меня поехать с ней сегодня утром на Бонд-стрит. Она хочет выбрать зеленую ленту более выразительного оттенка в дополнение к платью, которое она наденет на сегодняшний бал. — Мать вздохнула и покачала головой. — Понятия не имею, что она имеет в виду, но в любом случае я сегодня слишком занята последними приготовлениями к балу и ни о каком походе по магазинам со мной не может быть и речи. Ради Бога, Ричард, скажи, что ты ее отвезешь.

Бонд-стрит раньше пяти вечера? Да Ричард скорее даст обмазать себя дегтем и вывалять в перьях!

— Право, мама, не думаю, что от какой-то ленты зависит, выйдет она замуж или останется старой девой. Уверен, у нее и так уже дюжины всяких лент.

Судя по тому, что маркиза надула губы, его небрежный ответ ей не понравился.

— Беатрис хотя бы помнит, в чем состоит цель сезона. Что ж, раз ты не собираешься сопровождать свою сестру на Бонд-стрит, у нас остается больше времени и мы поговорим о твоих перспективах. — Женщина скрестила руки на груди, улыбнулась и выжидающе посмотрела на него. — Ну, расскажи, какие-нибудь молодые леди уже привлекли твое внимание?

Рейли наклонил голову набок и улыбнулся своей фирменной чарующей улыбкой. Это был самый верный способ попасть в ловушку.

— Мое внимание привлекли многие леди. Вот, к примеру, вчера ночью…

— Ричард! Я не желаю ничего слышать о том, куда ты ускользнул и с кем был вчера ночью. Хоть раз будь серьезным!

— Если ты хочешь, чтобы я говорил серьезно, тогда тебе лучше отложить этот разговор лет на пять.

Когда-нибудь граф унаследует титул маркиза и ему придется отвечать за благополучие нескольких поместий и несметного количества людей, управлять состоянием, не говоря уже о наследстве для будущих поколений. Когда-нибудь этот день настанет, и Ричард будет настолько серьезен, насколько это вообще возможно. А сейчас от одной лишь этой мысли у графа возникло острое желание сбежать из дома.

— Не волнуйся, мама, я сознаю свой долг. Лет через десять у тебя будет столько внуков, что ты не будешь знать куда их девать.

Рейли точно знал, что от него ожидали в семье. Найти элегантную, благовоспитанную, плодовитую особу женского пола с безупречной родословной и жениться на ней. Отсутствие пункта о женитьбе навело бы на мысль, будто речь идет о выборе чистопородной лошади для их конюшни. Впрочем, граф сомневался, что эти два процесса сильно отличались друг от друга — подходящие кандидатки выстроятся в очередь и каждая будет «кусать удила» от нетерпеливого желания стать графиней Рейли и будущей маркизой. Глядя на него, женщины будут видеть не Ричарда, а его богатство, титулы и родословную. И все же, когда придет время, он собирался взять себе в жены самую лучшую представительницу женского рода, какая только найдется в английском высшем свете. Ричард был уверен, что сможет сделать это в точности так, как надо.

Ну а пока это время не настало, в последние оставшиеся годы свободы ему еще нужно было втиснуть чертовски много жизни.

Мать вздохнула, нисколько не удивленная.

— Дорогой, ты, наверное, думаешь, что у тебя достаточно времени для поиска подходящей партии, но поверь мне — это не так. В твои годы у отца уже был ты и родилась Эви. У нас пятеро детей, и единственный сын. Так что, когда я тебя предупреждаю, что родить наследника — сложно, я знаю, что говорю.

Определенно это был не тот разговор, который граф хотел вести с собственной матерью, особенно до того, как он выпил хотя бы чашку кофе. Ричард откашлялся.

— Что касается этих лент…