– Джошуа, – простонала она, чувствуя острую боль в спине и в ноге. – Они… они…

– Я знаю, – он так грубо прервал ее, что она удивленно посмотрела ему в лицо. Оно было недовольным. – И чего вы надеялись достичь, побежав за ворами?

Его упрек причинил ей большую боль, чем ее нога.

– Кавалерии нигде не было видно, кони не бросались в глаза нигде, – пролепетала что-то она, потирая бедро.

– Где Берт?

Эллин снова посмотрела на него, тяжело дыша. Кто такой, в конце концов, этот Джошуа Мэннерс, что она должна отвечать на его вопросы? Он устремил на нее свой взгляд, как бесстрастный мифический Бог.

– Берт пошел в конюшню, – неохотно ответила она ему, не в силах выдержать этот взгляд. – Поискать там Шейка.

– Почему вы раньше не спустились на круг победителей? – он говорил грубым голосом. – Эти парни сработали быстрее, и им как раз нужна была эта задержка.

Она хотела ударить его за беспардонность.

– Причина моей задержки не ваше… – она замерла и посмотрела ему прямо в темные, ждущие ответа, глаза. Она не смогла продолжать. Райф был виноват в задержке. Райф хотел задержать ее там, наверху, рядом с собой, подальше от Шейка. Подчинившись бескомпромиссному взгляду Джошуа Мэннерса, у нее закружилась голова от ясного сознания того, чему она позволила произойти. Райф одурачил ее. Еще раз! Он не соскучился по ней. Он не любил ее. Он охотился за Шейком, и этот хам был уверен в том, что нравится ей в достаточной мере, чтобы сбить ее с толку, пока его сообщники пытались увести Шейка.

И самой ненавистной была мысль о том, что его обман почти сработал!

Она больше не могла выносить неподвижный взгляд Джошуа Мэннерса и его прикосновение. Эллин стряхнула его, вместо этого обратив внимание на полицейских, которые слегка привели в порядок этот хаос. Один из них козырнул ей и подошел.

– Что здесь произошло, мэм? – почтительно спросил он, растягивая слова как ножницы, спокойно глядя на нее.

– Трое мужчин, – начала она, сдерживая дрожь в голосе, – собирались уехать с моим конем Шейком, победителем в дерби. Это он впряжен в кеб.

Офицер, кажется, сомневался.

– Идите осмотрите лошадь, офицер, – голос Мэннерса был, как всегда, уверенным. – Вы обнаружите, что это Шейк. И вам лучше посмотреть, что там с извозчиком.

Он снова сделал это, поняла она, тут же рассердившись и почувствовав неописуемое облегчение. Джошуа Мэннерс полностью завладел ситуацией. Казалось, что он не способен был вести себя по-другому ни при каких обстоятельствах. Офицер послушал его совет, снова оставив их одних, за исключением толпы любопытных, соблюдающих благоразумную дистанцию.

– Должно быть, утром это платье было красивым, – заметил Джошуа.

Он не засмеялся, но она чувствовала в его голосе веселые нотки. Поникнув, Эллин опустила глаза. Платье, некогда белое, теперь было заляпано кентуккской грязью. Ей захотелось умереть, не сходя с этого места, но прежде убить Джошуа Мэннерса, у которого хватило наглости сказать ей об этом.

– А какую роль, – начала она, чувствуя, что злость распухает в ней как кровоточащая рана, когда она вспомнила о розах и записке, – сыграли вы в этом позорном спектакле, мистер Мэннерс?

– Вы поспешили сделать неправильный вывод, мисс Кэмерон, – уроженец Мэриленда спокойно выдержал ее взгляд и говорил негромко, чтобы его слышала только она одна. – Я не имею к этому никакого отношения. Если вы будете настаивать на своем, то навлечете на себя массу ненужных осложнений. Это я позвал полицию. С вашей стороны будет явной глупостью считать меня соучастником.

Джошуа Мэннерс взял ее за плечи повелительным жестом. В его темных глазах она прочла, что он теряет с ней терпение. У нее онемел язык.

– Извозчик мертв, мистер Мэннерс, – безжизненно доложил офицер, избавив Эллин от необходимости отвечать. – Должно быть, сломал шею, когда его сбросили.

При этих словах Эллин почувствовала удовлетворение. Она подошла к Шейку, взяла его под уздцы и заворковала над ним, успокаивая. Эллин ненавидела себя за то, что в своей ослепляющей страсти чуть не допустила очередную глупость по отношению к себе и к Шейку. Она была охвачена почти что непреодолимым желанием причинить самой себе телесную боль.

– С ним все в порядке? – рядом с ней снова был Мэннерс.

Эллин повернулась к нему и увидела, что он тщательно осматривает животное. Она забыла о своей злости и повернулась к жеребцу, который нетерпеливо бил копытом. К ее радости, животное оказалось в порядке.

– Я думаю, да, – ответила она, проведя рукой по гладкому крупу Шейка.

С ним было все в порядке. На нем не было никаких признаков дурного обращения, и он, как всегда, был нетерпелив и энергичен. Эллин смотрела, как офицеры распрягают жеребца, отдавая себе отчет в том, что Мэннерс стоит рядом с ней настолько близко, что она чувствует его дыхание. Она снова оказалась у него в долгу. Это чувство тревожило ее.

– Кажется, я снова должна поблагодарить вас, мистер Мэннерс, – сказала она ему, не смея даже посмотреть на него.

– Это становится для вас привычным, не так ли? – согласился он, и она уловила улыбку в его голосе.

К своему неудовольствию, Эллин покраснела. Снова.

– Лучше всего, чтобы ваши люди отвели сейчас Шейка в его стойло, – обратился Мэннерс к главному офицеру властным голосом. – И вызовите кеб для мисс Кэмерон.

– Да, сэр.

Однако прежде чем мужчина смог уйти, Эллин заявила свой протест.

– А как насчет остальных? – требовательно спросила она, рассерженная самонадеянным поведением Мэннерса. – Вы собираетесь ловить тех, кто скрылся?

Молодой офицер поджал губы и покачал головой.

– При всем уважении, нет, мэм, – ответил он, растягивая слова. – Однако окажем содействие расследованию. Мы опросим власти здесь, в Даунсе. Мы приносим извинения за то, что вы попали в беду, и мы будем рады оказать вам посильную помощь.

Он откланялся.

Эллин глубоко втянула воздух, сдержав желание дать ему пощечину.

– Тогда не определите ли вы местонахождение денег, если вы больше ни на что не способны?

– Эллин, почему вы не едете обратно в отель? – вмешался Мэннерс с такой властностью, что она вынуждена была снова встретиться с ним глазами. Он смотрел смущающим знакомым ей взглядом. В какой-то момент она хотела принять во внимание его предложение лишь для того, чтобы сбежать от него.

– Мистер Мэннерс, – начала она, раздражаясь слабому звуку своего голоса. – Спасибо еще раз за усилия, приложенные вами. Я думаю, что дальше я сумею обойтись без вмешательства, даже с самыми благими намерениями.

Джошуа Мэннерсу оставалось только смотреть, как Эллин Кэмерон с чувством собственного достоинства, несмотря на грязь и синяки, пошла вслед за полицейскими, которые повели Шейка.

Мэннерсу стало почти жаль Билла Боланда.

Берт дожидался, медленно расхаживая по конюшне. Эллин приказала ему ждать, именно это он и делал, хотя страшно не любил ждать. Эллин бесстрастно отметила, что он хорошо выполняет приказы. Когда Берт заметил небольшой подозрительный караван, движущийся в его направлении, он выронил трубку и галопом понесся им навстречу.

– Эллин! Какого черта… – его голос упал. Эллин прихрамывала, потеряв каблук в рукопашной схватке. Трое мальчиков-конюхов выскочили из конюшни, чтобы забрать победителя у офицеров.

– Можете сказать официальным лицам, что я ожидаю получить деньги, вернувшись в отель, – так отблагодарила перепачканная женщина хмурых полицейских, которые уже уходили. Берт осторожно взял ее за руку и отвел в сторонку к стулу.

– Лучше присядь, дорогая. Ты выглядишь разбитой, – сказал он ей негромко. – Что, черт побери, случилось?

– Они чуть не увели его, Берт, – сказала она, стуча зубами. – Они запрягли его в кеб. Можешь себе представить, наш Шейк запряжен в кеб? И…

– Кто, будь он проклят?

Она изумленно уставилась на него, как на идиота.

– Мужчины, – ответила Эллин, все больше раздражаясь. – Воры.

Берт помотал головой, как будто хотел выбросить из головы ее непонятные слова.

– Эллин, дорогая, начни все с самого начала.

Терпеливо и подробно Эллин начала излагать свою историю от отчаяния на треке и до перепалки с загадочным вездесущим Джошуа Мэннерсом. Берт слушал с неподдельным вниманием, держа в руках ее руку, и это умиротворило до того, что хотелось заплакать.

– Что говорил Мэннерс? Кто, в конце концов, были эти мужчины? Поймали ли их? – настойчиво расспрашивал Берт.

– Он говорил, – продолжала она, отвечая на его первый вопрос, не желая краснеть и выдать себя, – что задержка нашего выхода на круг победителей была спровоцирована. Поэтому мы можем предположить…

– Что парень, который тебя задержал, в сговоре с этими негодяями, которые пытались украсть Шейка, – Берт вздохнул, и это внезапной острой болью и сожалением отозвалось в ее сердце. – Извини, дорогая. Больно, что этот не… что он так много для тебя значит.

Эллин нахмурилась, тщетно пытаясь скрыть правду, которая была в словах Берта, и подняла руки, надеясь сдержать подкатившиеся слезы.

– Тебе не стоит жалеть меня, – она встретила его взгляд, хотя на ресницах у нее дрожали слезинки. – Иди и попробуй его найти, так? – продолжала Эллин, надеясь, что не выдала своего желания доказать, что их худшие мысли были неверными. – Я буду ждать тебя здесь, я обещаю.

Понимание показалось в голубых глазах Берта. Понимание и жалость.

– И если я найду его? Арестовать его? – осторожно спросил он.

Эллин высказалась:

– Если он все еще на трибуне – да, а если вышел за ворота – убей его.

На губах Берта появилась улыбка, но глаза были печальными. Он кивнул и ушел. Понимая, что Берт не исполнит свою миссию, Эллин смотрела ему вслед, все еще пытаясь побороть в себе глупое и бесполезное желание заплакать.

«Дорогая Мисси!

Твой конь принес мне массу неприятностей. После победы, уверяю тебя, сногсшибательной, мы чуть не потерпели катастрофу, когда трое неизвестных и, по-видимому, один знакомый попытались увести нашего прославленного жеребенка под видом упряжной лошади. Вдобавок к моральным оскорблениям я получила ушибы, когда один из этих неотесанных сбросил меня вниз. Я потребую возмещений убытков из твоих выигранных денег, которые чудом дождались нас. Один вор умер после того, как Шейк сбросил его. Все это было довольно волнующим, но было бы намного лучше обойтись без этого.