Вит едва не скривился. В первый раз, лет десять или больше назад, она запустила в него бильярдный шар в отместку за очень непристойную шутку, которую он себе позволил, когда она помешала их с Алексом попойке. Во второй раз — она покалечила его за попытку закрыть ее в библиотеке во время праздника.

Вит заерзал на стуле.

— Признаю наличие смягчающих обстоятельств.

— Я так и думала. Когда она рядом, ты бываешь сам не свой. Это хорошо для тебя.

Ее мнение Виту не понравилось. Не хотел он терять контроль над собой из-за чертовки. Он вообще не хотел терять контроль. Он старался загладить позорные поступки отца и вытащить семью из финансовой ямы, в которой этот человек их оставил. Вит слишком долго и тяжело работал, чтобы вдруг разом вспылить и все разрушить.

Род Тарстонов был одним из старейших, но мало уважаемых в стране. Никто не помнил, за что Коулам пожаловали графский титул, но если не полениться и копнуть глубже, то можно узнать, что ни одно поколение не сделало ничего, чтобы прославить родовое имя. Графы Тарстоны представляли собой сборище жуликов, гуляк и бездельников, чье состояние стремительно убывало и утекало сквозь пальцы, а репутация со временем отнюдь не улучшалась. Его покойный отец продолжил традицию с большим размахом: пил, бросал деньги на ветер, устраивал роскошные пиры и в конце концов погиб на дуэли из-за женщины, и вовсе не из-за леди Тарстон.

Однако для светского общества теперешний граф Тарстон был воплощением английского пэра: благородный, обаятельный, красивый, преданный короне, хладнокровный и, благодаря упорному труду и толике везения, достаточно богатый. Вит старательно оттачивал этот образ, поощряя сестру и кузину поступать так же. Он твердо решил, что будущие поколения будут гордиться своей фамилией.

Но он порой забывал о своем стремлении казаться настоящим джентльменом, когда появлялась Мирабелла Браунинг. Так было всегда, но он не думал, что их размолвки еще кого-то интересуют. Они вечно ругались, но он бы никогда не выгнал ее из дома и не запятнал ее честное имя (несмотря на угрозы), а она никогда бы не очернила его честь и достоинство (на людях, во всяком случае).

Их худшие ссоры проходили без свидетелей, а мелкие публичные оскорбления ничем не отличались от обычных насмешек, которыми обменивались в обществе.

Но раз пошли слухи — это нужно прекратить.

— Уже принял решение? Вит моргнул, опомнившись.

— Простите, я задумался.

— Не нужно извиняться, я рада, что ты серьезно отнесся к тому, что я сказала.

Вит рассеянно кивнул.

— Я поговорю со… с мисс Браунинг. Уверен, мы поймем друг друга.

— Прекрасно, — ответила леди Тарстон. Она почти дошла до двери, когда Вит спросил:

— Почему вы заговорили об этом именно сейчас?

Она обернулась. Вит не привык сидеть, если леди стояла, поэтому встал из-за стола, задумчиво сдвинул брови и принялся вертеть в руках перо.

— Почему вы молчали все эти годы и заговорили только сегодня?

— Сегодня на ней было новое платье. Эта маленькая, но важная перемена наряду с некоторыми другими навела меня на мысль, что она наконец решила найти себе мужа.

Вит отложил перо и уставился на нее.

— Мужа? Чертовка? — Он подавил смешок.

— Да, мужа, — произнесла леди Тарстон. — Она все-таки женщина, и небогатая. Если ты не заметил, то женщинам, когда речь заходит о будущем, выбирать не приходится.

— Я всегда считал, что она станет гувернанткой или чьей-то компаньонкой.

Это была неправда. Если честно, то он об этом как-то не задумывался. Ему казалось, что Мирабелла никогда не выйдет замуж и будет вечно курсировать между лондонским особняком и Хэлдон-холлом. Порой он представлял себе, как они, старые и седые, сидят у камина в гостиной и бьют друг друга тростями.

— Что ж, этого не будет, — послышался голос матери, и ему потребовалась минута, чтобы понять: она говорит не о битвах тростью, а о карьере гувернантки.

Он не знал, что еще сказать, поэтому лишь спросил:

— Вы уверены в этом?

— Вовсе нет. Это лишь догадка, но если она верна, я не позволю вашей вражде все испортить. Ей давно пора иметь свой дом и семью.

Ее дом и семья — здесь.

Сила этой мысли не уступала ее неожиданности, и ее энергия ошеломила Вита. Смутившись, он попытался не думать об этом.

— Я не встану у нее на пути.

— Конечно нет, дорогой.

Вит кивнул и проводил ее взглядом. Новое платье. Вот чего он не заметил утром. Как правило, Мирабелла носила неброские платья простого покроя, сшитые из непонятно чего. Утром на ней было что-то легкое и струящееся. Фиолетовое? Он не мог вспомнить. Как бы там ни было, на нее это не похоже.

Как и голубой атлас, который он видел в коробке. И опять же, такое белье, возможно, представляет собой новомодный элемент свадебного наряда. Откуда ему знать?

Он покрутил перо в руках, не замечая, что хмурится.

Она действительно решила найти себе мужа?

Наверное, нет, подумал он. Мирабелла уже давно на выданье, но ни разу не попыталась кого-нибудь окрутить. Обновление гардероба — следствие чего-то другого.

Вит немного поломал над этим голову, потом ему надоело, и он решил просто спросить об этом, известив ее о перемирии. А так как он догадывался, где она может сейчас быть, решил не откладывать разговор.

Мирабелла шла из своей спальни в комнату Кейт, даже не подозревая, что на другой стороне дома говорили о ней.

После ужина она решила, что пора обсудить с Кейт ее нелепое секретное задание. С этой целью она проверила, льется ли свет из-под дверей, и тихо постучалась. В ответ раздался слабый шум, похожий на удар стула о деревянный пол, за которым последовала возня непонятного происхождения. Так как это была комната Кейт, Мирабеллу ничуть не удивил звук опрокинутой мебели, остальное же оставалось загадкой.

— Кейт? — Она тихо позвала, прислонившись к двери. — Кейт, ты в порядке?

Какое-то время из комнаты не доносилось ни звука, потом послышались шаги и щелчок откинутой задвижки. Лицо Кейт, когда оно наконец появилось, было красным, смущенным и немного рассерженным.

— Почему ты не сказала, что это ты? Мирабелла подняла брови.

— Кого еще ты ожидала увидеть?

— Не знаю, — ответила Кейт, высунув голову, чтобы посмотреть по сторонам. — Вита, наверное. Он что-то вынюхивал вчера ночью. И этот его друг, мистер Хантер… Мне не понравилось, как он глазел на меня за обедом.

Мирабелла не смогла не оглянуться.

— Ты и впрямь думаешь, что гость осмелится появиться у твоей двери?

— Полагаю, что нет, — ответила Кейт, перестав оглядываться. — Он не показался тебе… знакомым?

Мирабелла вспомнила красивого темноволосого мужчину, сидевшего чуть поодаль от нее за столом.

— Да, я видела его, нет, он не показался мне знакомым. — Она хитро улыбнулась. — Но он, кажется, не прочь познакомиться с тобой.

Кейт фыркнула и еще раз выглянула за угол.

— А я — нет.

— Ты меня впустишь, Кейт, или мы вытащим сюда пару стульев и насладимся дивным коридорным воздухом, уплетая бисквиты, которые ты стянула с кухни? И правда, как на пикнике.

— М-м-м… Что? Ой! — Кейт глупо заулыбалась, отступила назад, закрыла за Мирабеллой дверь и защелкнула ее на задвижку. — Прости, Мира. Я сама не своя.

— Да, я заметила.

Мирабелла окинула взглядом знакомую комнату. Немного не прибрано, как обычно. Платья, перчатки, шляпки покоились в шкафах, но бумага была разбросана по столу, лежала кипами и торчала из ящиков. Кровать разобрана, бледно-голубое стеганое одеяло перекручено и откинуто назад, как будто Кейт заползла под него, ворочалась какое-то время без сна и снова выползла. Книги лежали беспорядочными стопками у кровати и на подоконнике. Стул был перевернут, щетку для волос смели с туалетного столика, и по непонятной причине на полу стояла чашка.

— Где Лиззи? — спросила Мирабелла, заглядывая в пустую соседнюю комнату, в которой обычно спала камеристка Кейт иИви.

Кейт прошла по комнате и подняла стул.

— Она плохо себя чувствовала и попросила разрешения поспать у Иви, где ей не будет мешать свет.

— С ней все в порядке? — поинтересовалась Мирабелла. Девушка была ей по душе, хотя слишком уж много времени уделяла прическам и нарядам.

— Легкая головная боль, — уверила ее Кейт. — Вечером я дала ей порошок, и она сразу же легла спать. Думаю, к утру поправится.

Мирабелла кивнула и подошла к столу, чтобы взглянуть на бумаги.

— Что это?

— Музыка, — ответила Кейт. — Я сочиняю… Вполне логично, подумала Мирабелла. Хотя…

— Тут так много всего… Ты работаешь сразу над несколькими произведениями?

— Нет, собственно говоря, это одно произведение.

— Да? — Она снова посмотрела на кипы бумаг. — Что-то не получается? Поэтому ты засиживаешься допоздна?

— Нет, я… — Кейт стала теребить свой пеньюар — явный признак того, что она нервничает. — Это симфония.

Мирабелла раскрыла рот.

— Симфония? Честно? Ты упоминала об этом и раньше, но… — Она взглянула на бумаги. Мирабелла всегда слегка трепетала перед музыкальным талантом Кейт, восхищалась магией и красотой, которую создавал невероятный дар ее подруги. И вот — симфония. Мирабелла испытала радость и гордость, а затем восторг и восхищение. Она засмеялась и обняла подругу. — О, это же чудесно, Кейт!

— Ты так считаешь? Ведь леди не подобает…

— Вздор! — отрезала Мирабелла, отстранившись. — Полная и несусветная чушь, и ты это знаешь. У тебя замечательный дар, и ты должна развивать его. То, что женщина твоих способностей, твоего таланта должна отказаться от них в угоду нескольким узколобым индивидуумам, — глупость, я бы даже сказала — богохульство. Стал бы Бог наделять тебя таким даром, если бы не хотел, чтобы ты его использовала? Если бы Иви тебя сейчас услышала…