— Ты же не считаешь себя непривлекательной, не будешь же утверждать эту глупость, — хмыкаю иронично, подавляя в себе утробное рычание, — за вами столько пацанов бегало, я же видел, как вы головы им крутили.

— Можно подумать, ты никогда не был молодым парнем и не думал только об одном, — смеётся, а я хмурюсь.

— И много было у вас смельчаков, которые были готовы влезть вам под юбки.

— Вов, ну что за допрос? — Аля прекращает улыбаться, но её пальчики уже без стеснения скользят по моим обнаженным бедрам, а это безумно приятно, чувствовать её кожу своей кожей.

— Прости, глупости всё это, — мой напряженный член давно прижимается к её бедру, пульсирует от желания, которое набирает обороты.

Застыла подо мной, когда я внезапно прекратил нести чушь, с интересом смотрит мне в глаза и нервно кусает губы, бедрами елозит по простыням, когда мои пальцы, едва касаясь шелковистой кожи, поднимаются от лодыжки вверх, к внутренней части бедра. Трепещет, часто дышит и от приятных ощущений прикрывает глаза.

— Ты можешь меня ласкать, — хриплю ей на ухо, покрывая поцелуями шею.

Алина удивленно распахнула глаза, а я улыбнулся, коснувшись носом её щеки. Тут же обнимает меня сильно, с особенным нажимом, я даже всем весом, не выдержав переизбытка чувств, вдавливаю Алю в матрас.

— Я же тебя раздавлю, — вовремя успеваю сгруппироваться и развернуть нас так, что Аля оказывается вверху, смеется и уже смело целует меня в губы, взяв в тонкие ладошки моё лицо.

— Ты такой большой и красивый, Вов, — сбивчиво шепчет мне в губы и кусает, я едва сдержался, чтобы не взвыть от переизбытка удовольствия, зато мои руки не знают спокойствия, они скользят по упругим ягодицам, по спине.

— Меня же надолго так не хватит, — хрипло каюсь ей на ухо в тот момент, когда плоский живот Али сильнее вжимается в мой каменный ствол.

Она чувствует мою эрекцию, я это прекрасно знаю, и мне порой кажется, что действует так рьяно специально, чтобы я не затягивал нашу прелюдию, а действовал.

— Уверенна? — брегу её лицо в ладони и слишком пристально смотрю в глаза Али, которые блестят от возбуждения.

— Вов, сделай это мной, пожалуйста.

Аля тянет меня набок, я нависаю над ней, чувствую, как дрожит, но всё равно уверенно разводит ноги. Влажная, даже слишком, я вижу, как блестят гладко выбритые половые губы. Не отказываю себе в удовольствии, огромными ладонями приподнимаю бедра девушки повыше, целую плоский живот, кусаю губами кожу живота, рычу от удовольствия, когда Аля издает стон и пытается вырваться, когда кончик моего языка изучает её клитор.

Безумие! Так можно рехнуться, слишком долго я был один, и теперь эта девчонка вытащила наружу всё моё нерастраченное за долгие месяцы желание.

— Вкусная девочка, — скалюсь, а потом надрывно рычу, видя, разомлевшую от удовольствия девочку.

— Вов, так необычно, — стыдливо прижимает ладошки к лицу, но я против того, чтобы она прятала свои эмоции.

— Смотри мне в глаза, всё время.

Звонко вскрикивает, когда кусаю её за живот, губами втягиваю торчащий сосок и его осторожно кусаю.

— Хочу тебя, — не перестает повторять и тем самым всё больше меня заводит, а я не железный.

— Безумно взаимно, — вжимаю Алю в кровать, непрерывно целую и без лишних сантиментов делаю движение бедрами вперед.

Всхлипнула, задрожала от боли, но я никуда её не отпустил. Пусть привыкает, растягивается под мой размер и знает, каким я бываю жадным и требовательным в сексе.

— Это лишь мгновение, Аль, ты же знаешь, — то ли успокаиваю, то ли вдохновляю, но не суть, я верен в том, что она не пожалеет.

И я ни капельки в ту ночь не пожалел, что рехнулся, сделав Алину своей.

Никогда не любил долго спать, даже в выходные. Но даже сегодня изменил самому себе: проспал. Лежу на кровати, смотрю на часы — почти восемь. Под боком свернулась обнаженная Аля. Её голова уткнулась мне в грудь, а ладошка мирно покоилась на моем колене. И хотел бы сползти пораньше с кровати, но не хочется будить нежное создание, которое полночи не давало мне спать. Удивила меня, при том очень сильно. Мои губы расплываются в самодовольной улыбке, когда мыслями возвращаюсь к нашему последнему разу. Скромная девочка очень быстро учится, мне нравится её вдохновение.

— Ай, Макс, осторожно, задушишь цветы.

Я не сразу сообразил, что дверь в квартиру распахнулась, а в прихожую ввалились Ева и Раевский.

— Да в целости твои цветы, ты лучше лапу своему медведю не оторви, иначе вспомните об уроках труда. Шить умеешь?

Голос у Макса насмешливый, пытается задеть мою девчонку, но она не лыком шита.

— И не только шить умею, но и вышивать, — мой дорогой. Хочешь проверить?

— Заманчивое предложение, но продемонстрируешь это в спальне, за закрытыми дверями.

— Ты невыносим.

— Тогда не дразни, отставила здесь свою аппетитную задницу и хочет, чтобы здоровый мужчина, в расцвете сил, вот просто так смотрел и не реагировал?

— Раевский, потише! Алька если не выскочила, значит спит. Давай на кухню, готовь кофе, а я разбужу нашу именинницу.

И тут я понимаю, что предстанем мы перед Евой в чем мать родила.

Тяну на нас одеяло повыше, слышу, как сонно мурчит Аля и целует меня грудь.

— Доброе утро, Вов, — поднимает сонное лицо и улыбается.

— Доброе, малыш, но у нас гости на пороге, — подмигиваю, нависая над удивленной девушкой, пальцами убираю прядь волос, — нас сейчас спалят.

— Ева?

— Она, доченька, собственной персоной.

— Ева, я не одета, если ты сейчас ввалишься ко мне в спальню, все будет неловко.

— Ого, тебе есть, что скрывать от меня?!

Ага, не успели, Ева нас застукала в тот момент, когда Аля сплела руки у меня на шее, пытаясь поприветствовать меня утренним поцелуем.

— Вот это новости, — моя дочь хлопает в ладоши, а на лице появляется одна из самых шаловливых улыбок, — Макс, мы не вовремя, здесь такое!

— Ева! — в один голос рычим на мою дочь.

— Что ты говоришь, родная?

Вот только ещё одно свидетеля нам не хватало! Ну как же! В дверном проеме показывается заинтригованное лицо Раевского.

— А, ты об этом! Ай, ай, Карташова, как не хорошо подсматривать за отцом и его девушкой. А с виду приличная студентка.

— Раевский, ты очумел?!

Мы безудержно смеёмся, когда Ева пытается догнать дико ржущего Макса, который запирается на кухне и не пускает туда взбешенную Еву.

— Им весело живется, Макс ещё тот весельчак, — улыбается Алина и трется носом о мою шею.

— Я тоже неплохой мужик, как бы, — хмурюсь, вижу, как Аля пожимает плечами, — ах так? То есть ты не считаешь меня веселым?

Алина визжит от того, что я пытаюсь её защекотать.

— Котов, я безумно боюсь щекотки, отпусти.

— Не опущу, пока не признаешь тот факт, что я самый обаятельный и харизматичный.

— Да это уже вся округа знает! — фырчит Аля и обессилено падает на подушки.

О да, в этот момент она особенно привлекательна. Меня уже завел наш небольшой поединок. Часто дышим, смотрит друг другу в глаза и улыбаемся.

— Не сейчас, они же рядом, — лепечет мне в губы, но все равно тянется всем телом ко мне.

— А мы дверь закроем, — хожу по краю, и отмечаю одно: она заводится от этого не меньше меня.

— Это самое необыкновенное утро в моей жизни, — шепчет в губы и шире разводит ноги.

— С днем рождения, чертовка.

Эпилог

День рождение Алины, год спустя

Ева

— Макс, ты уверен, что мы не опоздаем?

Я взволнованного смотрела на Раевского, который уверенно вел автомобиль. Мы очень спешили вернуться домой из недельного отпуска. Вроде бы только недавно улетели в Египет, а за это время столько всего успело произойти. Мы даже подумать не могли, что буквально через два дня нас будут ждать грандиозные новости.

— Эла с цветами уже ждёт нас, — подмигнул мне мой любимый мужчина.

— А подарки, куда я дела подарки?!

Понимаю, что нервно кручу головой по сторонам, чем больше смешу Макса. Автомобиль почему-то останавливается, а мои глаза становятся ещё больше.

— Сломалась?! Да что же за непруха такая! С багажом провозились, теперь ещё и это.

Чувствую, как горячая ладонь Макса ложится мне на коленку.

— Посмотри мне в глаза. — Требует любимый, и я послушно смотрю ему в улыбчивое лицо. — У всех всё хорошо и это главное. Правда же?

— Но куда я дела подарки? — словно сломанная игрушка повторяю одну и ту же фразу.

— Ты их сложила в багажник, чтобы можно было быстро схватить и мчаться на встречу со своей Алиной.

— Да? Прости, я так взволнованна!

— Ничего страшного, зато ты теперь окончательно убедилась в том, что ничто и никуда не делось.

Я благодарно смотрю в лицо своему Максу и расслаблено спиной влипаю с спинку кресла. А он уверенно ведет автомобиль в центр города, туда, где в назначенное время нас будет ждать наша семья.

Это был сумасшедший год для всех нас. Полон головокружительными событиями, взлетами и падениями. Но больше всего было, конечно же, позитива. Смотрю на правую руку, туда, где на безымянном пальце красуется обручальное кольцо. Раевский оказался ещё более безумным, чем я. Он больше полугода штурмовал меня, прилагая максимум усилий для того, чтобы ближе к лету сделать меня законной супругой. Безумный влюбленный мужчина, который вот решил, что будет так, как он захотел, взял и сделал.

А я намерено тянула с ответом, согласись в начале весны, он бы мигом меня в ЗАГС утащил, за неделю бы организовал свадьбу. А так время медленно, но уверено тикало к лету. А я безумно люблю эту пору года. И вот в первых числах июня я стала законной женой Максима Викторовича Раевского. И свадьба у нас была слишком шикарная, я даже не подозревала, в каких масштабах организовывается торжество. Макс избавил меня от волнения, полностью всю заботу об организации свадьбы переложив на плечи профессионалов. А эти профессионалы выложились на двести процентов.