Джас Риччи - Вкус Евы

Голоса пары отдаляются, Ева возмущается, Никита все время ее затрагивает и насмехается. Хороша пара, ничего не скажешь.

Макс

— Карташова, тебя на следующей перемене к себе Наталья Анатольевна вызывает.

— Слушай, Белкина, тебя не учили по имени обращаться?

Меня уже вторую неделю бесит то, что староста группы возомнила из себя королеву. А как же, третий год быть вожаком стаи, уметь сунуть нос в любое отверстие. И даже другим заметно, как Инна относится ко мне с той самой первой минуты, когда я появилась на пороге аудитории. Тот критический, оценивающий взгляд не спутаешь ни с чем. Впрочем, я привыкла к подобным любопытным изучениям. Позже ребята рассказали, что Белкина привыкла быть первой во всем: золотая медалистка, отличная память и куча достоинств. Только вот воспитание с пробелами. Хотя, не таких зазнаек видели, прорвемся.

— А чем тебя твоя фамилия не нравится?

— Мне моя очень нравится, но смотри сама, Белкина так Белкина, я — прилежная ученица.

— Евка, ты посмотри, как у нее щеки вздулись, — едва не хрюкнул Лешка Батурин и изобразил раздутое самомнение старосты, едва не стукнувшись головой о стол.

— Орехи прячет или это от переизбытка адреналина ее так надуло?

Склоняюсь головой к столу и тихонько смеюсь, рассматривая у парня синие глаза с длинными ресницами. Везет же некоторым, а вот я свои как только не подкрашиваю и нет такой длинны и густоты.

— Она злопамятная, — замежду прочим предупреждает меня парень и подмигивает.

Отличное начало учебы, ничего не скажешь. Куда не ткнусь, везде все такие со своими принципами, тараканами, завихрениями. Алё, люди, вы проще жить не пробовали? К чему эти маски, двуличие? Жизнь слишком коротка, чтобы ее еще тратить на злость, споры и месть. Я понимаю, что никогда не найти общего языка с большинством людей, но если придерживаться элементарных правил приличия, можно жить в гармонии.

— Карташова, вы сегодня не выспались? Решили вздремнуть с Батуриным за одно?

Нашу милю беседу прерывает ироничный голос Раевского где-то рядом. Приехали, опять я с раннего утра — звезда аудитории. Резко поднимаю голову и тут же жалею об этом. Перед глазами куча мушек, а по аудитории смешки. Краем уха слышу противный писк Белкиной. Прядь моих волос незаметно легла под руку, и получилось так, что сама себе едва скальп не сняла. Больно же! Хорошо, что слезы из глаз не брызнули.

— Людей же зачем так пугать, — мямлю себе под нос и потираю кожу головы, чтобы не так зудело.

— А звонка вы, конечно же, не слышали?

— Куда уж услышать, десятый сон досматривала, — теперь, вернувшись в нормальное состояние, смотрю Максиму Викторовичу в глаза, а ушами слушаю, как угорает Лёшка.

Сцепив зубы, а губами изобразив милую улыбочку зевакам, пяткой наступаю парню на ногу.

— Оу, больно же!

— Нечего ржать!

— Отличная разминка перед новой темой, Карташова, но давайте без вредительства для здоровья, свою прыть покажете вашему физруку на паре.

И этот туда же, фамильничает. Впрочем, ему все простительно. Всю лекцию я ни разу не отвлеклась, хотя Лешка с настырным постоянством подсовывал смешные карикатуры, в которых несложно было узнать Раевского. Очередная записочка была последней каплей в цистерне моей выдержки. В этот раз Раевский держит в руке плетку, а на коленях стоит девушка с дневником в руках и жирной двойкой. Зачем моей больной головушке такие ассоциации? И так душа не на месте!

— Фуууу, дурак!

— Ева, вы уверены, что с вами сегодня все нормально?

Да когда же он перестанет подкрадываться из-за угла? Настырный. У меня сложилось впечатление, что Раевский намерено затрагивает меня, как бы отыгрываясь при всех за свои испорченные нервы. А большинство реагирует довольно бурно, своеобразный эффект толпы.

— Да у вас здесь галерея, интересно.

Я вовремя хлопаю ладошкой по столу, накрывая клочок бумаги. Вот Батурин — лошара, так спалиться!

— Позвольте.

Чувствую, как мое кожи касаются пальцы Максима Викторовича. Я сильнее сжимаю губы и нарочно не отрываю руку от бумаги. Его прохладные пальцы неправильно действуют на меня. Вместо омерзения чувствую волну жара, который перемещается по вене со скоростью света. Только этого мне не хватало! Достаточно уже того, что было в вечер субботы, когда нахальная физиономия Раевского решила меня потролить.

А ведь первые секунд тридцать я решила, что он серьезно мне предлагает перепихнуться, даже готов номер снять. А мужик с юмором оказался. И не такой уж занудный, как я себе рисовала в фантазиях. Он просто сдержаннее и взрослее Михаила. Возможно, отпечаток наложила его семейная жизнь, ответственность не за себя, а за дочь и жену. А у эгоиста Михаила только себялюбие и больше ничего.

— Ева, не пали, — стонет Батурин и едва не сползает под стол, он, змей, понимает, что за подобные рисунки можно отлично схлопотать.

Была бы западлисткой — спалила, а так не хочу лишний раз слушать от назойливого Раевского мораль. Не разберется изначально в подробностях ситуации и грешником выставляет. Даже если взять ситуацию в его квартире. Он, естественно не подумал о том, что его нахальный братец собирался меня трахнуть не с моего позволения. А не появись он тогда, неужели бы у меня не получилось вырваться? Жар пробежал по позвоночнику. Ну, уж нет! Ловко сжимаю ладошку, сминаю бумажку и прячу ее себе в зону декольте. Кто-то из парней присвистнул, а особенно смелый сказал:

— Я помогу достать.

— Зорькин, вот давай без самодеятельности, — хмыкает Раевский и смотрит мне в глаза, а не туда, куда большинство зрителей.

Ему весело! Возможно, кому-то не понять, что выражают его глаза, а вот я уже научилась отличать в них иронию от злости, насмешку от веселья. Когда успела?

— Вот зря, Максим Викторович, я за справедливость.

— Я верю, Андрей, у тебя ладонь побольше моей будет, но тебя могут не понять. Кино с плашкой восемнадцать плюс не в этом здании снимают.

Белкина позеленела от злости, склонилась к своим подружкам и что-то им напела. А потом сорвалась с места и подскочила к нашему с Лехой столу, встряхнула тетрадь Батурина. К ногам Раевского посыпались клочки блокнота с картинками.

— Да они всю пару этим занимались.

— Инна, от чистого сердца благодарю вас за прогиб.

Глаза Максима Викторовича становятся холодными, староста только теперь осознает, что совершила то, чего не стоило делать. Я иронично хмыкаю и качаю головой, еще для полного счастья осталось покрутить у виска.

— Кто рисовал?

Раевский самостоятельно собрал рисунки, чтобы никто не смог рассмотреть художества. Его глаза пристально рассматривали картинки.

Лешка стучит ладонью мне по бедру, я же тяжко вздыхаю и говорю:

— Ну, я и что?

Макс

С самого утра настроение на нуле. Но я не привык делиться с окружающими своим паршивым с настроением. Всю дорогу к университету сильно сжимаю руль и подавляю желание выругаться. Но сделать этого не могу, потому что рядом сидит дочь. Эла и так слишком много лишнего услышала утром.

Я даже подумать не мог, что дочь так рано проснется и услышит то, что не должна была бы знать о своей матери. Я никогда не акцентировал внимание на том, что жена бросила ребёнка, умчавшись с любовником. Теперь, когда у нее наладилось жизнь, эта стерва неожиданно вспомнила, что скучает за дочкой.

Она желает забрать Элу обратно. В квартиру, где мы когда-то жили семьёй. В квартиру, где она теперь живёт со своим альфонсом. Сука. Бесит. Я до сих пор жалею, что пустил все на тормозах и что изначально не оторвал ей голову. Моя порядочность не дала это сделать это грязное дело. Мишка долго насмехался. Как впрочем, и сейчас продолжает это делать. У него отлично глаз наметан на женщин. Он изредка задавал мне вопросы на тему супружеской верности. Мне теперь даже не кажется, а я точно уверен, что он изменения в поведении моей жены заметил раньше.

Первая пара пролетела быстро и скучно. Вторая намечалась у третьего курса. Неглупые ребята, из большинства в будущем получатся неплохие экономисты. А остальные и так не пропадут. Корешок об образовании забросят в дальний ящик и будут искать лучшего заработка.

Подхожу к аудитории, ребята веселятся, смеются, спорят. Я же не спешу начинать пару, а стою в дверном приёме и пытаюсь писать ответное смс жене. В этот раз с долей нецензурщины. Достала.

Отправил, вошел в аудиторию и почему-то взглядом зацепился за Карташову. Да она уже себе нашла друзей среди сокурсников. Шустрая. Котов был прав, что с харизмой девушки совладать сложно. Небольшая сцена вначале пары меня немного расслабила. Девочка-катастрофа. Бойкая, ловкая, но почему-то одновременно со всем — временами неуклюжая.

Мои студенты сегодня меня радуют. Сидят тихо, без лишних острот и банальных уточнений. Неужели выражение моего лица настолько читается, и они понимают, что лишний раз не стоит меня задевать. И все бы закончилось сравнительно хорошо, если бы не протяжный звук, который издала Ева.

Я давно заметил, как на протяжении всего времени Батурин пытался отвлечь Еву от конспектов, она ловко ставила его на место, не издав и звука. Теперь же ее красноречивое «Фууу» эхом пронеслось по аудитории.

А вот дальше было очень интересно, игра в кошки-мышки активировала во мне азарт. Я внезапно возжелал собственными глазами увидеть то, что так сильно повлияло на эмоции Карташовой.

А я ведь ждал, что Батурин проявит себя героем, что возьмет огонь на себя. Не тут то было. Обмельчали парни. И куда только девушки на таких смотрят? Ничего положительного, кроме смазливой обложки нет в таких парнях. Но клюют же безмозглые куклы.