Элоиза Джеймс - Вкус блаженства

– Весьма поэтический образ, – заметил Мейн кисло. – Но я снова буду скучать.

– Ни в коем случае. Нам предстоит прожить вместе много лет, и я уверена, что ничего не случится, если мы какое-то время поживем порознь. Я часто замечала, что лучшие браки устроены именно так, и меня бы очень огорчило, Мейн, если бы один из нас оказался несчастен.

– А где же будут дети?

Сильви выразительно подняла бровь:

– Разумеется, там, где и полагается быть детям, – в деревне, в городе, там, где захотят.

Мейн рассмеялся:

– Боюсь, некоторое время они не смогут высказывать своих желаний.

– Ах, – Сильви махнула рукой, – как вы понимаете, я ничего не знаю о детях, но уверена, что наши дети будут очень милыми и приветливыми.

Она была такой веселой, такой искренней и так любезно выразила желание всю жизнь провести подальше от него и от их детей... А что делать ему? Сильви не была чудовищем, она обладала прелестным подбородком и большими, широко раскрытыми и дружелюбно взирающими на мир глазами, но...

– Неужели вы больше ничего не хотите от жизни? – спросил Мейн с бессильным отчаянием.

На мгновение в ее прекрасных глазах появилось беспокойство.

– Нет, – ответила Сильви решительно. – Могу я говорить откровенно?

– Конечно!

Сильви доверительно прикоснулась к его руке.

– Я происхожу из страны, где множество женщин возраста моей матери были жестоко убиты всего лишь за то, что хотели оставаться самими собой, хотели царить, а не работать. Мне повезло в том, что мой отец стал другом Наполеона, а не его врагом: по крайней мере так было до тех пор, пока он не понял подлинной сущности наполеоновского режима. Но я способна видеть ужас случившегося. Я знаю, что происходило в Консьержери...

Сильви на мгновение замолкла.

– А вы еще спрашиваете меня, хочу ли я в жизни чего-то большего. Я счастлива уже потому, что мне удалось сохранить свою жизнь. Я сижу здесь, одетая так же элегантно, как когда-то одевались мои подруги и родственницы, и моя жизнь не подвергается опасности. Достаточно ли этого, как вы считаете? – Она снова замолчала.

– Боже мой! – воскликнул Мейн. – Простите меня, дорогая, я негодяй уже потому, что задал вам такой вопрос.

Но Сильви уже взяла себя в руки. Теперь она улыбалась ему той уверенной улыбкой, которая с самого начала так привлекла его.

– Я очень счастлива, и для меня немыслимо желать чего-либо другого. Надеюсь, что вы будете самым лучшим другом и собеседником, когда мне вздумается поговорить с вами об этом.

– Друзья, – кивнул Мейн. – Понимаю. Но мы ведь, конечно, больше чем просто друзья, Сильви.

– Дружеские отношения – самые высокие, какие только бывают на свете. Любовь существует только в ночное время – так я это себе представляю. Я давно решила не иметь с этим ничего общего, и нахожу, что это мудрое решение.

Гаррет перегнулся к ней через стол и провел пальцем по ее щеке:

– Я люблю вас, Сильви. Скажу больше: я питаю к вам страсть.

– Наша дружба избавит вас от этого чувства. Возможно, мне не следовало бы этого говорить, но есть известное сходство между вашим прошлым и тем, о чем пишет этот Хеллгейт. Я ни в коей мере не хочу умалить ваши чувства, но, как показывают эти мемуары, вы регулярно загорались страстью и она длилась... Сколько? Одну неделю? Две недели?

Гаррет скрипнул зубами:

– Я не писал этих мемуаров.

– Конечно, нет, – согласилась она. – Но у вас было много связей, аналогичных тем, история которых положена в основу этого отчета. Скажите, разве я не права? Вы не должны чувствовать себя униженным, потому что мы говорим друг с другом с полной откровенностью и нам не следует мучиться, если через несколько недель страсть проходит. Не стоит горевать о несбыточном. Я не стану устраивать вам сцен, если вы проявите интерес к другой женщине, и вы тоже проявите в этих вопросах скромность, как истинный джентльмен.

– Но я надеялся... – Гаррет не сумел закончить фразу, потому что не знал, что сказать.

Возможно, ему следовало поблагодарить ее? В эту минуту Сильви отвернулась и принялась махать кому-то за соседним столиком.

– Там прелестная маленькая Джози! Вы заметили, как восхитительно она сегодня выглядит? Новая модистка способна изменить жизнь женщины, а вашей сестре вполне удалось отвлечь Дарлингтона...

Сильви продолжала щебетать, но Гаррет уже не слушал.

Подняв глаза, он посмотрел на Джози: она сидела рядом со Скевингтоном, который всем своим видом показывал, что готов последовать по стопам Рейфа через неделю-другую, когда примет соответствующее решение и в кармане у него будет лежать кольцо.

– Братец, – окликнула Мейна Гризелда. – У тебя есть лошадь, которую ты готов выставить на скачки в Аскоте?

Он кивнул. Правда, бедная Шерон еще не оправилась от своего чертова недуга, но она не виновата: ему следовало проявлять больше внимания к своим конюшням.

– А вы составите нам компанию, Сильви, – не унималась Гризелда. – У Фелтонов самые лучшие ложи в Аскоте – думаю, вам будет любопытно их видеть. Ложа величиной с королевскую, а Тесс вынуждена пропустить скачки. Жаль, если эта ложа будет пустовать.

Сильви сморщила носик: она ненавидела пыль и суматоху беговых дорожек и не раз говорила об этом Мейну.

– В Аскоте не так, как в других местах, – словно догадавшись о ее настроении, заметила Гризелда. – Там будет королева и герцог Кембриджский с молодой женой.

– Ну что ж, – согласилась Сильви, без особой радости принимая предложение, и ту же принялась кому-то энергично махать рукой.

– Кто это? – поинтересовался Мейн.

– Дарлингтон.

Мейн мгновенно помрачнел.

– Не беспокойтесь, – утешила его Сильви, пока Дарлингтон пробирался к ним, лавируя между столиками. – Ваша сестра заставила его измениться.

– Что вы хотите сказать?

– Он больше не будет оскорблять Джозефину.

Дарлингтон, по мнению Мейна, имел лицо, которое женщины не могли не находить интересным, и в целом у него был вид приличного человека, несмотря на то что молва приписывала ему беспардонное злоязычие.

Мейн отвел взгляд и склонился над рукой Сильви, которая тут же пригласила Дарлингтона в ложу Фелтонов в Аскоте.

Как только Дарлингтон отошел, Мейн угрюмо пробормотал:

– Черт возьми! К чему нам этот негодяй?

– Вы не понимаете! – Сильви успокаивающе похлопала его по руке, словно он был мальчуганом лет пяти. – Тех, кто может стать причиной неприятностей, всегда лучше держать в поле зрения. Если Гризелда не будет спускать с него глаз, он не позволит никаких критических замечаний в адрес Джозефины.

– Думаю, Джози сама в силах позаботиться о себе, – заметил Мейн. – Теперь ни один мужчина в здравом уме не назовет ее Колбаской: она выглядит сногсшибательно, и Скевингтон готов ползать на коленях у ее ног.

– Давайте тогда пригласим и Скевингтона тоже, – быстро нашлась Сильви. – Мы сможем собрать в ложе небольшое общество, и никому тогда не будет скучно.

Мейн любил скачки. Любил нарастающий гул, исходивший от толпы, бурлящую энергию, лошадей, запах конюшни... Единственной из его лошадей, не подцепившей чертову болезнь, оставалась нервная кобыла по кличке Джига; эта лошадка устрично-серого цвета обладала чувствительными ушами и прекрасными качествами. Если бы он проводил с ней побольше времени или если бы у него был лучший тренер, завтра она могла бы выиграть. Увы, она не получила надлежащей тренировки, и Мейн это знал.

Он отодвинул недоеденного омара на край тарелки и терпеливо ожидал, пока Сильви пригласит в ложу еще двух своих знакомых, проходивших мимо.

Как только карета въехала в Аскот, Сильви поняла: ей предстоит удачный день.

Мейн уехал рано утром; он был весьма серьезен, поскольку дело касалось его лошади.

– Как, ради всего святого, мы узнаем, когда очередь лошади Гаррета? – спросила Сильви Гризелду. – Кажется, ее зовут Джига?

– О, тут есть что-то вроде расписания, целая книга, – рассеянно ответила Гризелда, и Сильви в очередной раз позавидовала ее способности отвлекаться от реальности.

По правде говоря, рассуждала Сильви, без Гризелды Мейн не явился бы столь желанной партией, хотя она не встречала еще мужчины, в такой степени отвечавшего ее требованиям. Тем не менее бывали минуты, когда она находила своего жениха ужасно нудным и даже вызывавшим у нее представление о жидкой овсяной кашице.

Впрочем, разве не таковы все мужчины?

– Может, мне стоит сдвинуть эту шляпу чуть назад? – Гризелда внимательно оглядела себя в маленькое зеркальце. На ней была шляпа величиной с круг сыра и очаровательное платье для прогулки цвета дельфиниума.

– По-моему, так тоже неплохо, – решила Сильви, серьезно рассмотрев этот вопрос. – Повернитесь боком! Теперь, по контрасту с синим цветом, ваши волосы сверкают, как солнце. Интересно, Дарлингтон встречается с нами в ложе?

– Да, но я предпочла бы, чтобы вы его не приглашали.

– Понимаю. – Сильви притворно вздохнула. – Теперь я уже жалею, что пригласила его без всякой нужды.

Гризелда пожала плечами: она уже заметила, что Дарлингтон не отрываясь смотрит на нее. Впрочем, теперь она ничего не могла с этим поделать. Да и надо ли было что-то делать? С Дарлингтоном все было иначе, чем с другими. Временами Гризелда вдруг просыпалась среди ночи, и все ее тело вибрировало от сна, которой она не могла вспомнить, хотя инстинктивно догадывалась о его содержании. В конце концов, она ведь действительно хотела обзавестись детьми, хотела иметь собственного маленького Сэмюелчика.