Не в силах встать и пойти к ней навстречу из-за страха снова быть ею отвергнутым, я повернулся обратно к бару и мельком увидел счет баскетбольной команды в телевизоре, в то время как опрокинул в себя оставшуюся часть виски. Я чувствовал ее присутствие затылком до того, как она посмотрела на меня.

Стараясь не поворачиваться и не искать ее, я провел рукой по волосам и мысленно приказал себя сдерживаться.

Ты – тряпка. Посмотри на эту женщину.

Моя прическа была неизменной, поэтому ей не стоило труда узнать меня со спины. По крайней мере, я могу извиниться перед ней сейчас.

Но я не смотрел, а заставил себя сосредоточиться на игре. Счет близок к выигрышу: 82 – 75. Да за кого я вообще болею?

Да кого я, черт возьми, обманываю? Я даже не смотрю баскетбол. Последняя игра, которую я помню, была плей-офф НБА в ту ночь, в которую она несколько месяцев назад так и не пришла.

*

Когда часы пробили восемь, я уже догадался, что Чарли не придет. Я продлил свое пребывание в Нью-Йорке, обменял билеты и купил рубашку с настоящими пуговицами на Пятой Авеню. Но весь день тень от ее сдержанности, с которой она согласилась встретиться сегодня вечером, висела надо мной.

Она и не собиралась приходить – я это знал.

Мое сердце это знало. Я чувствовал это каждой своей чертовой косточкой. Но я все равно купил рубашку как болван, побрился и надел свои кроссы, как влюбленный мужчина.

Я нашел тихий уголок в баре на крыше, где оконные панели соприкасались друг с другом без шва, дабы не мешать осмотру достопримечательностей. Я заказал виски, а потом, передумав, пиво, а через несколько секунд снова передумал… на шотландский виски марки Johnnie Walker Black & Soda. Мои пальцы провели по едва заметному шву, пока глаза бродили по окрестностям Нью-Йорка, правда, я ничего не видел, кроме своего отражения. Пухлые щеки, спутанные волосы и слишком обтягивающая рубашка.

Мои ноги ныли от еще одной продолжительной прогулки по парку. Я соскреб с себя запах пота в душе, но мое сердце все еще неистово билось. Было ли это из-за беспокойства от ожидания или недостатка тренировок, я, черт возьми, понятия не имел.

Что я точно знал, это то, что Чарли сегодня не придет.

И она не пришла. Она даже не написала мне по почте или СМС-кой, не объяснила свое отсутствие даже спустя два месяца. Произошел ли несчастный случай или это из-за работы. Или она просто не смогла заставить себя прийти.

*

По телевизору кто-то в бело-оранжевом бегал по полю и бил по мячу, атмосфера в баре накалилась. Я прищурился и присмотрелся. Это был игрок команды Никс. Теперь понятно. Я продолжал игнорировать покалывание в спине, жар, пробегающий по моей шее, и волоски, вставшие дыбом. Она здесь, смотрит на меня, а я веду себя как мудак.

Поставив стакан на стол, я повесил пиджак на спинку стула и встал, чтобы поприветствовать ее. Она стояла в задней части бара, ее пальто было перекинуто через руку, а ее длинные волосы ниспадали на свитер красного цвета. Щечки порозовели от холода, а губы были красными и блестящими. Она была нетронутой и совершенной, полная противоположность мне.

– Чарли, – позвал ее, раздраженный комом, вставшим в горле.

Она подняла голову и, как только наши взгляды встретились, нахмурилась.

– Лэйтон? – Она сделала шаг ко мне, ее сапожки цокнули по полу.

– Это я.

Мы встали друг напротив друга, за моей спиной находился осиротевший барный стул. Я хотел бы вернуться на него, избежав ее осмотра.

– Ты в порядке? – В ее глазах читалось беспокойство, а не голод или нужда.

Я хотел посмотреть в пол, но я был сильнее этого. Не отрывая от нее взгляда, я старался оставаться собранным и непоколебимым.

– В порядке. На самом деле, все супер.

– Ты так изменился. Я имею в виду, ты выглядишь замечательно, но я подумала, что вдруг ты… заболел. – Пробормотала она последнее слово, замолкнув, чтобы собраться, словно дилетант, а не ас, мастерски владеющий словами.

– Здоров, как бык. – На самом деле, я и чувствовала себя жеребцом, особенно в некоторых местах. А именно, мой член.

– Уау, – прошептала она, посмотрев вокруг, не в силах больше выдерживать моего взгляда.

– Хочешь сесть?

– Конечно. Звучит неплохо. – На этот раз у нее ком застрял в горле. Наверное, даже несколько – судя по хрипоте ее голоса.

Я потянул на себя барный стул, и она села на него, пока я подтащил еще один к ней поближе.

– Что хочешь заказать? Вино?

– Если честно, то я хотела что-нибудь покрепче.

Она заправила локон за ухо, обнажив большую сережку-кольцо. Что-то новенькое. На самом деле, рассмотрев ее вблизи, я понял, что она стала чуть более небрежной, более свободной. Браслеты Чанки украшали ее запястье, а не шикарные изысканные дорогие украшения, которые она обычно носила, да и цвет ее блеска для губ был совершенно новым.

– Чарли, я в порядке. Не знаю, что тебя так огорчило. Я похудел. Много сбросил, но, правда, чувствую себя хорошо. Я серьезно. Все хорошо. – Слова лились из меня потоком, как серферы, оседлавшие волну после долгой разлуки.

– Ты выглядишь замечательно. Правда. Не знаю, наверное, я ожидала встретить забавного и юморного Лэйтона. Человека, который, надеюсь, простит меня за то, что я сделала, но теперь, сидя здесь немного шокированная, я полностью забыла, что хотела сказать.

Бармен прервал наш разговор. – Чем могу Вам помочь? Хотите еще один шотландский виски?

– Космо, пожалуйста, – сказала Чарли.

– А мне пиво. Амстел светлое?

– Вам нужен стакан? – спросил он, и я покачал головой.

– Я все еще тот Лэйтон. – Сказал я Чарли, утешив ее, вместо того, чтобы принять извинения, которые так сильно хотел услышать от нее.

Моя рука дрогнула, когда ее ладонь накрыла мою. Ее ногти были нежного розового оттенка, такие же, как и ее сердце. Может, она и ранила меня, но это была всего лишь попытка защитить свою собственную слабость. Я размышлял об этом, пока искал успокоение в одной из асан йоги. Она просто спрятала свой внутренний мир за стеной, не уверенная в себе и сильная, как вы думаете, а потерявшаяся и хрупкая.

Бармен поставил ее напиток, и она сделала приличный глоток.

– Ммм, ты определенно не тот Лэйтон.

Я откупорил пиво и поставил его на стойку, чтобы лучше ее изучить. – Я как бы надеялся, что тебе понравится.

Это не то, чего я ожидал. Мы словно договорились избегать представшую реальность в разговоре. Сейчас я привлекательный Лэйтон, а она ожидала увидеть меня отчаявшимся. Думала ли она, что я прощу ее? Что забуду все это?

Ну, угадайте, что? Я все так же отчаянно хотел простить ее… вкусить ее… обладать ею.

Она улыбнулась и наклонилась, чтобы прошептать. – Ты такой горячий.

Когда она была так близко, ее запах заполнил мой нос. Она пахла ванилью, которая напомнила мне о кексах и об ароматном кофе со сливками, чуть не сведя меня с ума.

Я прижал руку к боку, отчаянно нуждаясь в том, чтобы ущипнуть себя.

– Все так плохо? – спросил я.

Она покачала головой.

– Тогда в чем дело? – я глотнул еще пива.

– Мне нравилось, как ты выглядел раньше. – Она глотнула мартини и посмотрела на меня. – Я просто боялась это признать. Не то, что ты был уродлив или ужасен. Наоборот. Ты был таким милым и теплым, как плюшевый мишка. Но мы были такими разными, и я чувствовала себя какой-то большой шишкой или что-то вроде этого. Хорошая работа, внешность и тому подобное, и я не хотела, чтобы ты… не чувствовал себя мужчиной. – На ее коже вспыхнул румянец. – Я не имела в виду что-то плохое или эдакое превосходство…

Она замолчала и казалась взволнованной. – Боже, я даже не знаю, о чем вообще говорю. Тем не менее, ты заставил меня чувствовать себя неполноценной. И это так.

Что? Она что, сошла с ума? Чарли всегда превосходна, несмотря ни на что. Она желанна, умна и сексуальна. В конце концов, прошло восемь месяцев со дня нашей последней встречи, и она решила полностью загубить себя. Никаких разговоров, хватит.

Разве не этого я жаждал?

– Ты слишком много думаешь, Чарли. Жизнь – это не только редактура, где все разложено по полочкам. Это как сборник песен, квинтэссенция самых лучших хитов, некоторые из них медленные, другие быстрые. Одни песни ты не любишь, но смешиваясь с другими, они создают отличный альбом. Все дело в расположении.

Чарли вздохнула и серьезно посмотрела на меня. – Я бы хотела, чтобы ты знал – ты был мне нужен такой, какой ты есть. Но я не могла выразить это так, чтобы не выглядело грубо или ужасно. А сейчас ты здесь и так изменился, что я никогда не смогу с этим смириться. Я не могу объяснить тебе, что чувствую и как мучилась, не выходя с тобой на связь. Все, что бы я ни сказала, было бы ложью.

Она заправила волосы за ухо, и я заметил кое-что еще новое.

Прямо за мочкой ее уха на гладкой коже шеи была маленькая татуировка. Символ. Я не мог сосредоточиться на этой мысли, потому что впервые за эти месяцы я, наконец, смог дышать. Одно слово – мучилась – и мне стало так легко вдыхать воздух.

Она мучилась из-за меня, и если это должно было принести за собой неловкость и стыд, то не принесло. Какое-то извращенное чувство гордости накрыло меня при мысли, что она думала обо мне.

– Услышанное должно было улучшить мое настроение, серьезно. Настолько улучшить, что ты даже и не предполагаешь. – Хоть я и не мог взвалить всю вину на ее плечи. – Все это не только твоя вина. Мне нужно было измениться, поэтому я начал со своей внешности, но не с самого себя. Я все еще тот счастливый Лэйтон. Счастливее и здоровее, правда, но тот же.

Чарли уставилась в свой стакан. – Ну, мне было плохо на работе, которую я не любила, к тому же была одержима внешностью. Теперь я занимаюсь тем, что мне нравится, – медленно произнесла она, а затем посмотрела на меня. – Многое из этих изменений связано с тобой.