– Нет, Алина, – движения Андрея стали приобретать более акцентированные очертания. Казалось, каждое из них, он успевает продумать, выточить, залакировать и красиво преподнести.– Я имел в виду сон в значении сна. Мы дожили до времен, когда собеседника можно удивить классическим значением слова. Так вот, эта Свинка возведена уже в культ. Игрушка, на которой выросло ни одно поколение, и нет в этой стране ни одного человека, который бы не знал, кто такой Хрюша. По сути, вот кто звезда номер один, и если бы он смог самостоятельно выступать без чьей-нибудь руки в области своей жопы, то, поверь, он бы смог заработать очень большие деньги. Но он спит один. Понимаешь?

– И что? Он же реквизит, – Алина понимала, что хуже будет если она не поймет сути сказанной Андреем, а все к этому и шло.

– Он, прежде всего, мягкая игрушка. А мягкая игрушка должна быть что? – Андрей нагнулся над столом, протянув лицо к собеседнице.

– Что?– Алина прогнулась в ответ.

– Должна быть любима и спать рядом с каким-нибудь маленьким спиногрызом и обоссышем. А мы получаем вот что: Хрюша каждый следующий вечер проводит с новой всей страною желанной соской, с ним мечтает заснуть хоть разок, пожалуй, каждый ребенок, но каждую ночь он проводит в местах, как ты выразилась, хранения реквизитов. Итого: Хрюша спит в одиночестве, хотя и всеми любим.

Андрей глубоко затягивался сигаретой и пристально смотрел в некуда. Алина была поражена тем, что в очередной раз суть, которую вложил ее собеседник в свой пример, была столь явна и проста, но, вместе с тем, глубока и из-за того, что она слишком близко, то попала снова в мертвую зону, не доступную уже для обычного взгляда. Глаза девушки пытались судорожно сконцентрироваться на каком-нибудь предмете в баре или на чем-нибудь на Андрее. Он абсолютно не обращал на тщетные попытки перед ним сидящей, но он чувствовал ее нервозность. Алина, переварив еще раз поданную Андреем информацию, вспомнила, что начинал он с чего-то другого, а история про Хрюшу была лишь примером и затравкой перед главной мыслью. Андрей будто и этого ждал. Он дал собеседнице эти пару минут, эту половину своей сигареты, и когда его внутренние часы ему подсказали «пора», он вновь ожил. Рука стремительно дернулась в сторону пепельницы и тщательно затушила окурок, вторая синхронно поднесла напиток ко рту, и молодой человек сделал еще один глоток из своего стакана, после чего поднял глаза на Алину. Девушка моментально отвела взор, она не переносила и боялась этого взгляда. Он напоминал ей глаза удава, который позволяет своей жертве подойти к себе очень близко и даже забыть о своем существовании, но через мгновение он ее уже душит в своих кольцах.

– Я хочу все закончить,– это прозвучало очень сухо и жестко от Андрея.

– Что? – девушке действительно показалось, что она ослышалась.

– Ты услышала, – слова напоминали выстрелы.

– С чего это ты решил все закончить? – Алина пыталась сохранить хладнокровие и не поддаваться эмоциям.

– Потому что я теряю себя. Я подпустил тебя близко, а ты начала этим пользоваться…

– Да, я вела в некоторых моментах себя, как дура, я тебя не ценила, но потеряв тебя на несколько дней, я поняла, как ты мне дорог. Я не представляю себя уже без твоих глаз, рук, мне страшно одной засыпать,– Алина перебила и начала тарахтеть, путаясь в мыслях. Ее глаза уже осмелели и пытались разбить стеклянный ледяной взгляд Андрея, который не шелохнулся даже если бы рядом раздался залп орудия. – Я сейчас понимаю, что ты такой, какой есть, что я тобой дорожу и хочу, слышишь, хочу о тебе заботиться.

– Остановись. Ты все правильно делала, но я бы переделал. Хотя… Хуйня обратной силы не имеет. Если мы сидим за этим разговором, значит, он рано или поздно все равно бы состоялся.

– И что, это все? Андрей, мы взрослые люди. У нас проблема, мы можем ее решить, но ты от нее уходишь. Я когда-то дала тебе второй шанс, я поверила тебе. Я впервые в жизни изменяла мужчине с тобой, я каждый день рисковала, возвращаясь домой, я начала жить по другому из-за тебя. А ты вот так просто берешь и режешь провода? Дай и мне шанс доказать мои слова, мое отношение к тебе.

– Не вижу смысла. Ты знаешь, моя чуйка меня не подводит. И что дальше? Ты побудешь шелковой неделю-другую, потом ты устанешь играть роль и начнешь расслабляться. Да сам факт, что ты напрягаешься, уже беда и пропасть. А людей ничего не меняет. Нас не меняют даже самые близкие. Короче говоря, баста.

– Андрей, так нельзя. Это не по-человечески. Нельзя так просто взять и сделать вид, что ничего не было.

Андрея начинал утомлять разговор. Он понимал, что главный тезис озвучен, а все остальное – брыкание рыбы на берегу. Он все еще смотрел в глаза Алине и крутил последний раз в воспоминаниях: как у них все начиналось, как ему нравится ее улыбка, как с ней они легко находили общие темы для разговора и как потрясающе она делает минет. Только за это любой другой мужчина готов был бы давать ей бесконечное количество шансов. Но больше всего Андрей заострял внимание на том, что в этой женщине нет ярко выраженных минусов, но он видит моменты, которые сейчас его настораживают, а это значит, что через какое-то время они культивируются в нечто большее, что и начнет вызывать раздражение. Потом он захочет задержаться на работе, спустя еще пару недель он поймает себя на мысли, что домой и вовсе не хочется возвращаться. Его диапазон терпимости рядом с этой женщиной ему виден, а это плохо. Мы всегда идем на компромиссы, но ровно до той точки, когда они не начинают противоречить с нашими базисными жизненными убеждениями. Мы терпим ровно то, что готовы терпеть, а если в глубине души не готовы, но все равно миримся с чем-то, то это рано или поздно все равно прорвет. Тогда зачем ждать это «рано или поздно». Лучше рубить на корню. Его раздражало, что вот и снова он перегорел, хотя ему казалось, что не в этот раз. Его изводило, что снова пришла Рацуха, и она снова права, а ему нечего ей противопоставить. Но, главное, что он не чувствовал себя виноватым перед Алиной. Он как минимум показал ей, как к ней могут относиться, что то, как она живет, ее не приведет ни к чему светлому и счастливому. Он согласился остаться для нее промежуточным, но запоминающимся случаем. Андрей знал, что она когда-нибудь это поймет и про себя его поблагодарит, а пока он для нее «конченый козел».

– Ты человек-катастрофа, чей менталитет вышел из берегов,– Алина снова отмела в сторону эмоции, и ее мысли вновь приняли некую стройную формулу.– Ты сначала создаешь с нечеловеческими усилиями вокруг себя нечто грандиозное, а потом столь же эпически и монументально это рушишь или просираешь. Даже не знаю, что тебя больше заводит из этих двух стадий. Я больше всего боялась, что твои слова окажутся пустыми. Я оказалась права. Тебе легче разобрать по кускам все, чем удержать то, что построил или наобещал.

– Меня заводит твоя голая шея и ногти на моей спине, а еще как ты умудряешься поднять мой хер в самых безнадежных ситуациях. А строить или разрушать – это громко сказано…

– Заткнись!– Алина резко оборвала новую мысль Андрея,– Хватит умничать. Знаешь, дам тебе творческий совет: иногда шли себя нахуй.

– Я смотрю, ты этим регулярно занимаешься? Это то, от чего, мне кажется, я почти тебя избавил.

Девушка резко подскочила и начала собираться на выход. Андрей переключил свое внимание на стакан с коктейлем, а потом посмотрел в сторону барной стойки, подняв руку, чтобы к нему подошла официантка.

– Как, мне оставить за кофе?– Алина уставилась на Андрея.

– Не беспокойся, все меняется, когда приходят Они– деньги на карточку.

– Счастливо оставаться, – Алина резко развернулась и направилась к выходу.

В этот момент к столику подошла Катя. На ее лице было уже привычное недоумение с легким оттенком понимания. Она не в первый раз становилась свидетелем выходок Андрея. Вот и сегодня от его столика стремительно убегала симпатичная девушка, а в ее глазах уже виднелся вот-вот готовый взорваться вулкан слез, который она из последних сил сдерживала.

«Вспомнил? Но тогда я тебя удержал. И что-то мне подсказывает, что сейчас ты об этом не жалеешь. Ты тогда слез с очень грамотного и поставленного крючка, не то, что сейчас. Там была бывалая вагина, со сформированной головой, а не эта молоденькая соплячка. Ты ее на раз-два раскусишь, а потом она тебе наскучит. Я ж вижу. Нет, это неплохо, только голову иди под холодную струю засунь. Что в ней такого? Да ровным счетом ничего выдающегося. А то, что ты влюбился, так это мы проходили»– Рацуха сделала заключение и замолкла, доверив Андрею, как и всегда право выбора, зная, что он не ошибется.


Глупости

Проснувшись, Андрей слегка опешил. Во-первых, ему не снилось ничего гадкого, а во-вторых, он проснулся не в своей кровати и без похмелья. Пробуждения воспоминаний и сознания не пришлось долго ждать. Он быстренько вспомнил, что накануне он приехал к Ней, вернее сказать, домой к Её подруге, у которой Она очень часто оставалась гостить, потому что сама жила за чертой города. Андрей уже как две неделе был вхож в этот дом. Его это безумно смущало, он ненавидел себя за то, что позволяет изредка остаться в гостях на ночь, потому что он понимал, что его визит можно расценивать, как повод повидаться с Блондинкой. В следующую минуту его ударило в голову воспоминание, как они провели ночь. Она легла на кровать, он рядом и все… Он просто обнимал Ее всю ночь, а когда его левая рука затекала, и он переворачивался на другой бок спиной к Блондинке, то та, будто просыпалась в этот момент и сама уже переворачивалась вслед, что бы самой обнять сзади Андрея. Этот момент особенно ярко вставал перед глазами, потому что Андрей крайне не любил, когда за его спиной кто-то стоит, а уж тем более обнимает, когда тот в минуты своей уязвимости, сна, поворачивается спиной к рядом спящей. В это утро пришло осознание, что, да, он просыпался каждый раз, когда это происходило, но его это абсолютно не напрягало, и даже доставляло удовольствие. Каждый раз, когда его крепко обнимала и прижималась своей грудью к его спине Блондинка, он чувствовал уют и вновь засыпал. Перебил воспоминания грохот на кухне. Что-то металлическое упало на кафельную плитку, после чего раздался пронзительный и чистый смех двух девушек. Андрей встал с кровати и направился на звук.