Если это причиняет ему такую боль, наверное, лучше всё-таки уволиться. Потом что-нибудь придумаю. Жаль, конечно, холдинговой зарплаты, больше я такую не найду. Но ничего, Света сразу в трёх местах работала и не ныла.

Наконец решившись, я оторвалась от приятных забот (мастерила новый лендинг), написала заявление и поплелась в приёмную. Путешествие по коридору превратилась в слалом – сначала увернулась от директора технического отдела, потом – от сотрудника отдела качества, затем – от двух менеджеров отдела продаж. Все хотели пообщаться, все тянули ко мне лапы. Правильно Виктор сказал: «козлиная контора».

А шефа не оказалось на месте. Я вздохнула с облегчением, потому что уже приготовилась увязнуть по колено в липкой патоке его комплиментов. После утренней катастрофы приставания директора были бы особенно неприятны. Андрей Борисович стал одной из причин нашего разрыва. Но теперь я была уверена, что компрометирующую фотосессию организовал не он. Андрей Борисович точно не стал бы отправлять снимки Марии, ведь его буквально трясёт от моей неземной красоты. А страстная испанка – теоретически - могла бы и кислотой в лицо плеснуть.

Мне очень повезло, что у Михаила Ивановича такая жена – приятная, незаурядная и несклонная к предсказуемым поступкам.

– Заявление?! – закричал Вадим. – Рита, но почему?!

- Потому, - дала я развёрнутый и аргументированный ответ.

- Риточка, нет!

- Да, Вадим. Если директор уехал, пусть тогда заявление лежит у тебя. Поставь на нём дату. На всякий случай, если ещё и отрабатывать заставит.

- Конечно, заставит. Но сейчас его нет. Наш херувим свалил в Калининград. Он в десять утра тут бегал, ресничками удивлённо хлопал, где же Маргарита, где Маргарита?

- Вот лишь бы побегать! Я же предупредила, что отлучусь ненадолго.

- Не получил с утра свою дозу любования Маргаритой, и сразу жизнь не мила. Расстроился. Но его можно понять.

- А когда возвращается?

- Как там у него пойдёт. Где-нибудь на следующей неделе. Классно, да? Свобода!

Итак, директор холдинга снова отправился в командировку, теперь в Калининград. Фаворитка ему на этот раз не понадобилась. Возможно, он не осмелился предложить мне такую авантюру второй раз за неделю – ведь мы только что вернулись из Астаны.

А в это воскресенье, между прочим, состоится вручение премии «Бизнесмен года». Андрей Борисович победил в номинации «Лучший управленец» и должен был бы присутствовать. Надо отметить, что директор холдинга заслуживает звание лучшего управленца так же справедливо, как и титул Главного Кобеля нашего федерального округа.

- Рита, как мы без тебя будем? – вздохнул Вадим. – Лучше бы ты к нам не приходила. Жили себе спокойно и не знали, каково это… Отдел продаж на тебя уже молится. А как ты ловко с бумажками управляешься, Ленка возилась и возилась. И английский у тебя хороший… А мы с тобой так никуда и не сходили! Я кретин, упустил единственный шанс. Сейчас уволишься и станешь совсем недоступна. Пойдём сегодня в ночной клуб?

Да, обязательно. Настроение как раз подходящее для клубной гулянки. Куда ж ещё идти, получив отставку у любимого? А потом тот, кто за мной следит, отправит Виктору новые фотки – как я зажигаю на танцполе в блестящем топе и мини-шортиках.

***

К концу рабочего дня мне стали названивать бывшие коллеги. Оказывается, мы с Виктором поступили одинаково – едва расставшись, помчались на работу, каждый в свой офис. Наверное, после больничной палаты кабинет с кожаным креслом и рабочим столом показался Виктору настоящим раем.

Возвращение швейцарского затворника в родные пенаты было триумфальным. Как обычно, Виктор бросился наводить порядок в отделе. Дорвался! Сердце замирало от тоски и нежности, когда я представляла, как сейчас он командует в офисе, хмурит брови и буравит собеседников ледяным взором.

Вернуть бы это лето, когда мы работали вместе! Как было хорошо!

Три богатыря рыдали в трубку почему я не поехала в Швейцарию и не подарила им дополнительную неделю счастья – о, ещё целую неделю в офисе не было бы злыдня, отгрызающего подчинённым головы. Потом Лиза лепетала, что, оказывается, у неё совсем ничего не готово к ярмарке недвижимости, как же так, ну почему, ведь она столько всего сделала! А я ей, между прочим, тактично об этом намекала.

Ещё позвонила Елена Викторовна, главный бухгалтер. Она восхищалась новым имиджем «моего Вити»: ей очень понравилась его ультра-короткая стрижка. Мне тоже хотелось провести ладонью по тёмному ёжику отросших волос, но разве Виктор мне это позволил? Когда в машине я чисто по-дружески положила руку ему на колено, зыркнул так, что у меня чуть кисть не оторвало.

Даже не поцеловал. О сексе и не вспоминаю, что душу травить! Я три недели томилась в ожидании, мечтала о ласковых прикосновениях и жарких объятьях, я так по всему этому истосковалась… И вот…

Ощущение потери и безысходности весь день преследовало меня, но я сопротивлялась. Надеялась, что бабуля окажется хорошей предсказательницей. Я безумно хотела верить каждому её слову. Только бы Виктор передумал. Мы с ним будем в равных условиях - я не менее ревнива, чем он, а Виктор так и притягивает женские взгляды. Девицы на него вешаются батальонами, Мария, вон, открытым текстом предлагает обмен. В общем, мы с Виктором могли бы вместе отбиваться от назойливых поклонников.

***

Соня уже выложила в Инстаграме фото в моём платье и сорвала триста лайков и кучу восторженных комментариев – итальянские поклонники писали ей целые трактаты, Данте отдыхает.

Меня снова удивило, насколько сдержанным смотрится наряд. Открыла на экране два снимка – себя и Соню в одном и том же платье. Да ничего общего! Максимально увеличив изображение, где я сижу рядышком с директором холдинга, выпустив бюст на прогулку, я задохнулась от возмущения. Я-то думала, что дело в освещении и особом оптическом эффекте, а на самом деле снимки просто обработали в фотошопе. Всё платье было буквально «изъедено молью»: кто-то аккуратно и равномерно вырезал пиксели, «продырявив» таким образом весь мой наряд и сделав его прозрачным, особенно в зоне декольте. Это была тонкая и кропотливая работа, мой преследователь не пожалел на неё времени.

Вот же свинство! Кто меня так ненавидит?!

***

И ведь меня снова поймали на парковке! Да что же это такое? В обед отследила Мария, а после работы напала Василиса. Это не парковка, а настоящее минное поле!

Я грустно ковыляла к машине, представляя, чем сейчас Виктор занимается в «Армаде». Он-то в шесть вечера домой ни за что не уйдёт. На столе у него разложен специальный гигантский календарь с большими «окошками», испещрённый записями, со стикерами и вклеенными квадратиками бумаги. Наверное, увлечённо и сосредоточенно, как Ленин, записывает что-то в пудовый ежедневник, забивает информацию в планшет, говорит по телефону, смотрит на экран ноутбука, где открыты его сложные таблицы. Он опять в родной стихии. Карьера больничного аниматора и няньки завершена.

Этот вечер и предстоящую ночь мы должны были провести вдвоём. Почему он меня оттолкнул? Как же больно! В сердце зияет рана, в горле торчит штырь. Слёзы так близко, но это как будто от ветра…

- Риточка! – заголосил кто-то сзади. Я вздрогнула, обернулась и увидела Василису, экс-директора по продажам «Армады», зверски подставившую меня в августе с платёжками.

Надо же, она как будто почувствовала, что мы с бабулей недавно её вспоминали.

- Риточка, привет, - осторожно начала Василиса. Это была уже не первая её попытка восстановить отношения, но я каждый раз отказывалась с ней разговаривать. – Ты ещё меня не простила? – заныла предательница.

Я узнала этот жалобный тон. Сама сегодня точно так же вымаливала прощение у Виктора, но потерпела неудачу.

- Не знаю, - неуверенно ответила я.

- Риточка, я так по тебе соскучилась! Давай помиримся, а? Ты меня простишь, и мы где-нибудь посидим, поболтаем! Пожа-а-алуйста!

Тоже мысль. Куда я сейчас пойду? Домой. И буду там плакать. Лучше пусть Василиса меня развлекает. Мария в обед очень даже неплохо это сделала, я потом ещё долго сидела, уставившись в одну точку и переваривала разговор с необычной красавицей. Что там она пишет в своих порно-романах?

- Ладно.

Через мгновение Василиса, страшно довольная тем, что я сменила гнев на милость, от души тискала меня, прижимала к роскошному бюсту, тормошила и рассматривала.

- Ах, Рита, всё хорошеешь! А взгляд какой загадочный, таинственный!

Это катарсис. Я ужасно страдаю.

Сама Василиса цвела и пахла. В глазах искрилось веселье, на щёках играл румянец. Последний раз, когда я видела её в «Армаде», она захлёбывалась рыданиями в кабинете Михаила Ивановича и была до такой степени раскалённо-малиновой, что на ней можно было жарить яичницу.

Мы пешком направились в кафе, расположенное в ста метрах от бизнес-центра.

- Ты здесь как?

- Я тут работаю.

- А я приезжала на деловую встречу. Рассказывай, Риточка! Как Виктор, как его племянник? А чего ты на меня так долго дулась? Даже генеральный давно простил, а ты всё обижаешься!

- Простил? – удивилась я. – Да он же нас уволить хотел с волчьим билетом! Орал-то как… Страшно вспомнить, - я передёрнулась.

- Ой, страшно!

Официантка принесла меню, и Василиса заказала себе ужин.

- Дома шаром покати. Муж в командировке, парни у друзей тусуются, я ничего не готовлю. Так классно, когда не надо готовить! Это рай! Но тебе не понять.

Вскоре Василиса принялась с удовольствием лопать сырный суп из фарфоровой плошки и закусывать поджаренным сэндвичем. За те два месяца, что мы не виделись, Василиса добавила ещё несколько килограммов к своему золотому жировому фонду.

Я смотрела, как весело горят её глаза, и думала о том, что надо бы поучиться такой стрессоустойчивости. Но этому не научишься, это врождённая непотопляемость. Как Василиса рыдала в кабинете у гендиректора, как ползала перед ним на коленях, пытаясь поймать барскую ручку (вернее, экскаваторный ковш!) и покрыть её поцелуями. Если б я сама так ползала, я бы умерла от одних только воспоминаний – невыносимых, унизительных. А Василиса – ничего, поднялась, отряхнулась и через пару недель уже бойко руководила продажами в другом офисе.