Карина Бартш - Вишневое лето

— Поцелуй!

— Ты пустишь меня за руль «Мустанга»!

Мы оба смотрели друг на друга с недоверием, пока не пришли к общему мнению.

— Да никогда! — воскликнули мы с ним одновременно. Но у него на лице было написано, как сильно ему хочется выиграть. Поцелуй… Ха! Не дождется! Но, с другой стороны, поездка на «Мустанге» была так близко… Разве что я проиграю… Такую возможность нельзя было исключить. Я прикинула, насколько тяжелым ударом для меня станет проигрыш и пришла к выводу, что чересчур тяжелым. Но если я выиграю?

Поездка на «Мустанге»…

Поцелуй…

Поездка на «Мустанге»…

Один короткий поцелуй…

Поездка на «Мустанге»…

Он же ничего не сказал про поцелуй с языком?

Первый раз в жизни прокатиться на машине моей мечты…

Я никак не могла принять решение, поэтому подошла к вопросу с точки зрения тактики. Мое преимущество состояло в том, что Элиас, как и в остальных вопросах, сильно меня недооценивал. Если он умел играть, то, наверное, считал себя непревзойденным игроком. Но он понятия не имел о том, умею ли я играть, а значит, он меня скорее недооценивал, чем переоценивал.

Мне явно удалось прочитать его мысли. Элиас широко улыбнулся, приняв решение.

— Ну, так что, Эмили, золотце, рискнешь?

Я не собиралась поддаваться на провокацию, но его ухмылка вынудила меня принять вызов.

— Приготовься к лучшему поцелую в твоей жизни, — рассмеялся Элиас и пожал мне руку.

— Посмотрим, — ответила я и пожала ему руку в ответ.

Вопрос, в своем ли я уме, озвучивать я не стала.

О боже мой! Я задрожала, и, хотя мне было нечего бояться, моя спина покрылась холодным потом. Сейчас это произойдет, и да, мне этого хотелось. Элиас закрыл глаза, мне показалось, что он боялся так же, как и я.

Я медленно приближалась к нему сантиметр за сантиметром. И чем ближе я была, тем чаще я дышала. Я услышала, как Элиас вздохнул, но не стала слушать, что он говорит, воспринимая его слова как белый шум. Этот момент я мечтала сохранить в памяти только для себя одной. Сделав последний глубокий вдох, я мысленно сказала сама себе, что обязательно справлюсь.

Я вставила ключ в замок зажигания и завела «Мустанг». Вибрация работающего мотора пронзила меня с головы до ног, и я чуть не сошла с ума от счастья.

— О боже! — воскликнула я, и с закрытыми глазами откинулась на подголовник. Я победила! Я, Эмили Винтер, обыграла Элиаса Шварца в бильярд! Даже теперь, сидя за рулем машины моей мечты и слушая, как работает мотор, я не могла в это поверить.

— Я и правда победила! — вырвалось у меня. Элиас, который, как оказалось, не умел достойно проигрывать, начал меня изрядно раздражать.

— Я знаю, я присутствовал. Обязательно напоминать об этом каждые три секунды?

Я улыбнулась. Элиасу не удастся испортить мне настроение. Через несколько секунд я поведу эту шикарную машину, к тому же мне не придется его целовать! Сегодня был один из самых лучших дней моей жизни. Пока мы играли, я ужасно боялась и сожалела, что согласилась на эту авантюру. Элиас был сильным игроком, так что вся игра была испытанием выдержки и крепости нервов. В итоге все свелось к ситуации, когда на столе осталось по одному цветному шару у нас обоих и черный. Напряжение возрастало. Я прицелилась, и в этот момент удача отвернулась от меня, и шар чуть-чуть не попал в лузу. У Элиаса были все шансы выиграть, так что я мысленно приготовилась к поражению. Между мной и поцелуем стояли всего лишь черный и цветной шары, и меня могло спасти только чудо.

И чудо произошло.

По непонятной причине Элиас разволновался. Я, конечно, давно заметила, что его уверенность была скорее напускной, но раньше ему удавалось держать свои нервы под контролем. Но последний удар оказался провальным.

Словно в замедленной съемке я следила за тем, как Элиас ударил по белому шару. Он прокатился через весь стол и не попал по красному, в который целился Элиас, отскочил от борта и на полной скорости влетел в черный шар и забил его в лузу.

Элиас проиграл. Черный шар нужно было забить последним. Если он оказался в лузе раньше других шаров, это означало проигрыш. Когда я осознала, что выиграла, то меня охватила бурная радость, которая только усилилась, когда я наконец села за руль и завела машину. Ощущения от сидения на водительском месте не шли ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала, когда была пассажиром. Под ногами у меня были педали, руками я нежно погладила руль, потом откинулась назад и глубоко вдохнула.

Пока я плавала на волнах эйфории, Элиас, кажется, заработал нервный срыв. Он сидел рядом, будто натянутый как струна, и мечтал о том, чтобы переиграть партию. Странно, что он вообще согласился на такую ставку, видимо, даже не думал о том, что может проиграть. Ну что ж.

Медленно выдохнув, я наконец собралась нажать на педаль сцепления, когда Элиас в панике завопил:

— Что ты делаешь?!

— Трогаюсь!

— Ты же понятия не имеешь, что делать! — воскликнул он, запинаясь и бледнея.

Я вздохнула.

— Включить первую передачу, отпустить сцепление, нажать педаль газа, тронуться.

— Да, но ты не знаешь, как отреагирует эта машина! У «Мустанга» под капотом три сотни лошадиных сил, а это на двести девяносто девять больше, чем у той ржавой развалюхи, на которой ты привыкла ездить!

В его голосе звучал испуг, который почему-то заставил меня улыбнуться. Никогда раньше я не видела его таким нервным, и это было упущением с моей стороны.

— Успокойся, Элиас, я буду осторожна.

Он ничего не ответил, а я нажала на педаль сцепления и включила первую передачу. Элиас тут же закрыл лицо руками.

— Господи, сделай так, чтобы она умела водить лучше, чем ходить, — сказал он, и я заулыбалась еще шире.

Я постаралась успокоиться, а затем аккуратно отпустила педаль сцепления и выжала газ. Машина тронулась, и ощущение оказалось еще круче, чем я могла мечтать. Первые несколько метров я проехала медленно, привыкая к машине. Элиас был прав в одном — жать на педаль газа нужно было очень осторожно. Если бы я утопила ее в пол, то сразу бы почувствовала, сколько лошадиных сил скрывается под капотом. Я проехала несколько сотен метров, осваиваясь.

— Хватит, покаталась, пусти меня за руль, — сказал Элиас, который все еще не мог расслабиться.

— Забудь, мы только тронулись, — рассмеялась я.

— Еще чего! А сколько, по-твоему, длился бы поцелуй?

Это был хороший аргумент, но разве такое можно сравнивать? И вообще, Элиасу сейчас не стоило выделываться.

— Ты же считаешь себя неотразимым? — ухмыльнулась я. — Значит, поцелуй мог бы продолжаться часа три.

— На дорогу смотри! — прошипел он, чем невероятно меня развеселил.

Чем дальше мы ехали, тем увереннее я вела «Мустанг», приноровившись к той силе, которая в нем скрывалась. Нервозность, которую я ощущала в самом начале, не исчезла полностью, но превратилась в чистый восторг. Это было не просто средство передвижения, как остальные машины, это был настоящий секс на колесах.

Мы ехали по ночному Берлину, и я старалась запомнить каждую мелочь, не зная, удастся ли мне когда-нибудь это повторить.

Когда мы останавливались на красный, я не могла удержаться, и заставляла мотор взреветь, как последний пижон. В ответ я, конечно, получала внимание окружающих водителей, которые удивлялись, увидев за рулем девушку. Я даже флиртовала с ними, меня будто несла неведомая сила, а может, это были те триста лошадиных сил, которые прятались под капотом. Еще большую радость мне приносило то, что у Элиаса совершенно точно сердце уходило в пятки каждый раз, когда я заставляла шины визжать на крутом повороте. И хотя я ни за что бы в этом не призналась, но Элиас во время этой поездки стал мне почти симпатичен. Он мало говорил и выглядел напуганным и неуверенным.

И хотя я ни на минуту не забывала, какая он сволочь, в его присутствии я всегда чувствовала себя маленькой и незначительной. А в этот момент все было иначе: Элиас потерял свою маску и вел себя по-человечески.

Он оказался человеком слова и все-таки пустил меня за руль «Мустанга», и я задавалась вопросом, смогла бы я сама поступить так же? Обычно я сдерживала свои обещания, но вот смогла бы его поцеловать? Я в этом почему-то сомневалась. Я бы попыталась выполнить свою часть пари, но думаю, мои губы свело бы такой судорогой, что кровообращение в них восстановилось бы только недели через две.

Я бы могла так доехать до края земли, но, хотя Элиас сумел расслабиться на целых три секунды, чтобы почесать нос, его нервы были на пределе. Он выполнил свою часть уговора, мы были квиты, и я не хотела заходить слишком далеко. Наша сорокаминутная поездка закончилась. С тяжелым сердцем я припарковалась перед университетом и услышала, как Элиас с облегчением выдохнул.

— Боже, это было невероятно! — воскликнула я в восхищении.

— Можно и так сказать, — проворчал он, очевидно имея в виду совсем не то, что я.

Мне хотелось сказать, что эта поездка была лучше секса, но я поступила умнее и не стала упоминать слово «секс» в присутствии Элиаса. Я откинулась на спинку сиденья и глубоко вздохнула. Я ощутила странный запах, и это был не запах машины, но я почувствовала его именно тут. Запах был свежий, терпкий и чуть сладковатый, полный оттенков, которые я была не в состоянии описать. Отличный запах, я была согласна вдыхать его целый день, и он не начал бы меня раздражать. Этот запах не был банальным, он вызывал доверие и спокойствие, напоминая о каком-то полузабытом чувстве.

Источником запаха была не машина, а Элиас, это я знала точно. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы давно спросила, что это у него за одеколон или лосьон после бритья. Мой будущий парень получит его в подарок на день рождения вне зависимости от того, что он сам будет думать по этому поводу.