– Я тебе не верю, что всё так серьёзно, – ответил ей Вадим, – ты специально сгущаешь краски и давишь на жалость, чтобы меня вернуть. Не получится! Я уже всё решил! Да, кстати, когда ты собираешься подавать на развод?

– Что? Какой сейчас развод? У тебя ребёнок погибает, а ты только о своих интересах печёшься! Совсем стыд и совесть потерял?

– Ладно, денег немного пришлю, только перестань меня детьми шантажировать.

Через некоторое время Вадим сам подал на развод, указав причину: «У нас с женой нет общих интересов».

– Мама, а дети у нас не общие? Или это не считается? Главное, чтобы в одной шайке-лейке стрелять из лука? – дочь была в ярости. – Ладно, ты ещё не раз об этом пожалеешь!

– Дочка, ненависть тоже ни к чему хорошему не приведёт. Он всё равно отец твоих детей.

– Да разве так отцы поступают? Вывалил на них ушат грязи, довёл ребёнка до нервного срыва, а теперь утверждает, что я детьми шантажирую? Нет, я так быстро не дам ему развод, пусть помучается.

На суд Вадим опоздал на час, ждать его не стали. Судья, выслушав Алёну, полностью стала на её сторону и отложила дело на три месяца. Узнав об этом, Вадим рвал и метал, проклиная всё на свете. По его мнению, он с Алёной уже обо всём договорился, оставил ей наш дом и машину, а также всё нажитое имущество, ушёл отсюда без всего, поэтому она должна его отпустить с миром и любовью. В знак протеста он перестал приезжать к детям и присылать им деньги. Алёнка поблагодарила меня за то, что когда-то я настояла на том, чтобы дом не оформлять на неё. Именно сейчас бы бывший зять затеял раздел нашего имущества. А так он остался с однокомнатной квартирой, в которой проживала его мать, и с нашей машиной, оформленной на него без нашего согласия. Я уговаривала мужа подать заявление в суд, чтобы зять вернул машину, на что Саша, возненавидевший бывшего зятя всей душой, сказал:

– Пусть он ей подавится! Не хочу об эту мразь руки марать!

В интернете любовница Вадима продолжала оскорблять нашу дочь. Мы ругали Алёнку за то, что она заходила на страницу бывшего мужа и изучала его жизнь.

– Алёна! Ты что, мазохистка? Возьми себя в руки, перестань думать о нём, а тем более, рассматривать фото…

– Мама, неужели можно за такое короткое время вычеркнуть из жизни человека, с которым прожила почти двадцать лет? Я пока не могу… Да, слабая женщина… Но что мне с собой сделать? Выброситься из окна? Так у меня дети. И я за них отвечаю. Пройдёт время, перестану о нём думать, перестану интересоваться. А пока больно…Очень больно. Никто из моих друзей до сих пор не верит, что Вадим мог с нами так поступить. Сейчас там живёт совершенно другой человек! Совсем не похожий на того парня, за которого я выходила замуж. Его там подмяли под себя, переделали на свой лад. Он ведь не был жестоким, циничным, расчётливым, грубым…

– Наверное, мы его просто плохо знали. В нём всё это сидело, спрятавшись глубоко, а теперь вышло наружу. Вспомни Глеба. Он всегда мне говорил, что ты с Вадимом счастлива не будешь, что он какой-то не настоящий…

– Да, я теперь иногда вспоминаю Глеба с сожалением. Почему так всё произошло в моей жизни? Встретился бы он мне раньше Вадима… Да что теперь об этом говорить! – Алёнка сидела рядом со мной с потухшими глазами и опущенными плечами. Горе женщину не красит! Конечно, дочь начала следить за собой, но что она могла сделать с глазами? В них была такая тоска и отчаяние, что, заглянув в них, мне тоже хотелось плакать. Нет, слезами не поможешь, плачь не плачь. Каждый из нас несёт свой крест.


Зачем Господь посылает нам детей? Когда Алёна с Егором были маленькими, мне казалось, что с их появлением в нашей семье поселилось счастье. Но по мере их взросления счастье куда-то уходило, уступая место боли, разочарованию, беспокойству и страху за них. Впрочем, страх всегда присутствовал в моей душе. Проживая последние десять лет со взрослой дочерью, были ли мы с мужем счастливы? Скорее нет, чем да. Наблюдая за жизнью своих друзей и приятелей, я видела такую же картину – взрослые дети не добавляют радости и оптимизма в их жизнь. Тогда зачем мы стремимся к продолжению рода? Смысл в чём? Наверное, правы американцы, воспитывающие детей до 18 лет, а потом отправляющие их в самостоятельное плавание без родительской поддержки. У нас, русских, менталитет другой, мы будем тянуть лямку до самого конца, переживая за детей и внуков, помогая им материально и морально. Как мы, к примеру, с Александром можем оставить Алёнку с двумя детьми без нашей поддержки? Нет той силы, которая бы разорвала сейчас наши переплетённые в узел судьбы! Нужно просто искать тот путь, который приведёт нас к радости. Где он? Кто укажет?

Со временем оказалось, что дом без Вадима не опустел. Он, дом, тоже живой и чувствует, кто и как к нему относится, какой энергией подпитывает. Атмосфера в доме – без лжи, предательства, недовольства, зависти и злобы – стала чище. Я прямо физически чувствовала, что дышится мне гораздо легче. Алёнка с детьми постепенно оживали, начали улыбаться и строить планы. Без каких-либо устремлений в будущее при такой ситуации, в которой мы все оказались, жить дальше грустно, тоскливо и скучно. Долой уныние! Алёнка записала детей в различные кружки и секции, сама продолжала ездить на тренировки и плавание, а также брала частные уроки по макияжу. Александр наконец-то полностью взял управление мужскими делами в доме в свои руки, в чём тоже находил радость. Недоделок после зятя осталось столько, что без дела сидеть просто некогда. Я продолжала писать картины, возобновила встречи с подругами, взялась вести курсы по английскому языку в одной из библиотек города. Привела в порядок свои архивы и выпустила следующую книгу. О жизни, о судьбах людей. Только одно ещё предстояло пережить нам всем – официальный развод.

Зима подходила к концу, но погода была неустойчивой. Одевались кто во что горазд – в куртки, пальто, шубки и дублёнки. Алёнка воодушевилась и пошила себе стильное пальто с вышивкой. Одно на весь город! Да что там город, в мире такого не найдёшь! Индивидуальный пошив, своя разработка вышивки. Алёне уже хотелось кого-то удивлять, менять образ мыслей и внести что-то новое в личную жизнь.

За три месяца, данные судом для примирения, у Вадима ничего не изменилось. Он категорически настаивал на разводе. Как сказала Алёна, он явился в суд в какой-то поношенной куртке, в зелёных джинсах, обросший и седой. Рядом с длинноногой и похорошевшей женой в стильном пальто, в сапожках на каблуках и с новой причёской, он выглядел словно нищий. На него было больно смотреть, так он опустился. Неужели любовь способна довести человека до такого состояния? Алёнка говорила об этом с сожалением:

– Хочется его обнять и плакать! Я же всегда одевала его с иголочки, всё самое модное, новое, себе отказывала, а ему покупала. И перед его уходом мы ездили с ним в магазин. Всё попусту?

– Алён, давай ещё и денег ему вышлем на одежду, как когда-то. Ты забыла, что он с детьми сделал? Жалеет она его… – мне уже по горло надоел бывший зять и всё, что с ним связано.

– Да это я к слову. Пусть живёт, если совесть не замучает. А я завтра подам на алименты. Хватит из меня дурочку делать! На детей у него денег нет, а на соревнования продолжает ездить. Ишь, чего захотел – 10 тысяч на двоих! Если бы долларов, тогда понятно, что хватит, а эти деньги едва до магазина донесу, – в интонациях дочери была злость, обида и предвкушение триумфа.

– Разбирайся с ним сама, устала я выслушивать в сотый раз одно и тоже, – я решила закончить разговор и ушла в спальню. Понятно, что мы с Александром снова вернулись в дом, а в городе теперь бывали не часто. Нет, как бы мы ни старались, всё равно мы себе не принадлежим и принадлежать не будем, и в ближайшее время ничего не изменится. Наша жизнь – бесконечный бег по кругу.

Только помощь приходит всегда случайно и когда её совсем не ждёшь.

Обычно я не отвечаю на звонки с неизвестным номером. Когда телефон внезапно зазвонил, я машинально нажала кнопку вызова.

– Алло! Это Мария?

– Глеб! Ты откуда? Давно не писал, пропал куда-то, а теперь звонишь… – честно, я просто растерялась, не зная, что сказать.

– Я приехал в командировку. Я так соскучился! Я очень хочу с Вами встретиться. И не говорите нет!

– Глеб, я буду рада тебя видеть! Давай завтра. Я сейчас на усадьбе за городом живу, могу на автобусе приехать к определённому часу.

– Почему на автобусе? У вас нет машины? А такси?

– Глеб, у нас есть машина, но она занята. Много чего изменилось, я тебе расскажу.

– А я не смогу за Вами заехать?

– Нет, Глеб, вся деревня будет знать. Я доберусь, не переживай. Около театра в пять тридцать вечера тебя устроит?

– Да, вполне. До встречи!

– До встречи! – я не могла поверить, что снова увижу Глеба. Наверное, постарел, впрочем, как и я. Но ему-то за пятьдесят, а мне? Да о чём я думаю? Словно в молодости на свидание собралась. Но Саше, да и Алёнке, ничего говорить не буду. Время театральное, скажу, что подружка достала пригласительный на новый спектакль. Врать, конечно, не хочется, но и говорить сейчас правду тоже.

В приподнятом настроении я открыла платяной шкаф. Да, шубку давно не проветривала, надену её. А какое платье выбрать? Я ведь в последние два или три года ничего себе не шила и не покупала. А в каждое ли платье влезу? Это Алёна похудела на двадцать с лишним килограмм, и выглядит как Дюймовочка, а я на фоне стресса начала часто есть и поправилась. Знаю точно, но не взвешиваюсь, чтобы не расстраиваться. Ладно, померю тёмно-бордовое платье, оно было не в обтяжку, должно налезть. И правда, платье сидело хорошо. Так, теперь срочно нужно покрасится. Где-то краска у меня была. Справлюсь, хотя по тем, более счастливым временам, я всегда красилась и делала причёску у Даши. Но всё прошло. Теперь ездить к ней я не буду, не могу забыть, как она меня отчитывала. Нет, я не злопамятная, но мне нужно время, чтобы простить обидчика. С тех пор, как мы с Дашей расстались, я её больше не видела. Ладно, это не по теме. С платьем решила, причёску сделаю, с маникюром дело хуже, но справлюсь. Когда я продумала всё до мелочей, только тогда успокоилась. Да, свидание в любом возрасте делает женщину счастливой!