«Если с раннего утра в голову лезут мысли о твоей миссии в жизни на Планете Земля – это к чему? Пролистала свой дневник до даты ухода невестки и ужаснулась. Чем занимаюсь каждый прожитый день? Что хорошего делаю? Что запомнится моим потомкам? Ежедневные мелкие дела по хозяйству – это важно? А забота о здоровье мужа и других родственников? Зачем пишу рассказы, дневник, картины? Кому всё это нужно? Гениями не становятся в старости, ими рождаются…Интересно бы знать, только мне уже это не дано, если бы я родилась в интеллигентной семье, где детей воспитывали умные и образованные родители, мои способности к литературе и искусству проснулись бы в раннем возрасте? Смогла бы я достичь славы и известности? Наверное, люди, обделённые теплом семейного очага, не получившие родительской любви, всю жизнь стремятся доказать окружающим людям, что они чего-то стоят. Всегда ли получается? Я выпустила несколько книг, но славы и известности не добилась. Да, близкие хвалят мои картины, но я уже не маленькая девочка и знаю, что всё это баловство, блажь, любительство. До вершины мастерства мне не хватает только одного – истинного таланта, данного Богом».

Разъехаться с дочерью можно, но как перестать волноваться за её судьбу? Каждый звонок бил по нервам. После очередного снегопада спрашиваю её:

– Алёна, вы там справляетесь с расчисткой снега?

– Да, я встала в пять и всё почистила.

– А Вадим не помогал?

– Он вчера поздно лёг, до сих пор спит.

– А детей ты снова сама отвозила в школу? Там же везде сугробы!

– Мам, я справляюсь. У Вадима всё равно стаж водительский меньше и по таким заносам я ему детей не доверю.

– А в чём он тебе помогает? – я снова начинала внутренне закипать, потом понимала, что такой разговор превратиться в скандал, и резко меняла тему.

– Алёна, а как там у Саши? Тебе удалось уговорить его сходить к врачу? А сама сходила по поводу болей в позвоночнике?

– Сашу не уговорила, самой тоже некогда. А вы на выходные приедете?

– Соскучились, что ли?

– Дети очень скучают. Особенно Светочка. Она приходит к вам на этаж, заглянет в комнаты и возвращается оттуда грустная. Некому ей сказки рассказывать, не с кем играть. Нам всё время некогда, Вадим снова уезжает на сборы. Кстати, он в Курске нашёл себе временную работу, раз в неделю нужно появляться в офисе. Теперь ему иногда на ночь приходится оставаться.

– Ты ему доверяешь? – с сомнением спросила я.

– Конечно! Вроде бы не давал повода… Деньги недавно принёс, там подработал.

– Хорошо. А насчёт нашего приезда посмотрим. Мы ведь тоже по внукам скучаем. Давай я билеты в кукольный театр возьму, ты в субботу Свету привезёшь к театру, а после спектакля все вместе домой поедем, – предложение у меня родилось спонтанно, я знаю, что родители в театр ребёнка не поведут, а она у нас заядлая театралка.

– Договорились. Только папа пусть в это время с Максимкой в кино сходит.

– Конечно! Ладно, дочь, не грусти, скоро весна, мы вернёмся на усадьбу и начнём новый, счастливый отрезок жизни!

– Дай Бог! – дочка часто повторяла имя Бога, хотя, как и я, в церковь не ходила и из молитв знала только «Отче наш». Она считала, что бог живёт внутри нас. У Вадима и вовсе не было веры, как говорят, ни в Бога, ни в чёрта, ни в предсказания, а тем более, в сны. Он был воинствующим атеистом. Зная его позицию, я никогда при нём не поднимала подобные темы. Зачем? Переубедить нельзя, а поверить во что-то человек может только сам.

Алёнка, как я уже упоминала, смерть невестки переживала долго и глубоко. Она вдруг представила, что будет с её детьми, если она со своими постоянными головными болями и позвоночником сляжет, и решила взять себя в руки. Она обзвонила несколько тренажёрных залов и нашла элитный клуб не только с тренажёрами, но и с бассейнами, открытым и закрытым. Вадим её поддержал и даже выделил денег. Я давно заметила, что у них в семье вопрос с деньгами выглядит странно. Алёнка зарабатывает и тратит на всю семью, а Вадим отдаёт ей какую-то часть, остальные, количество их Алёна никогда не знала, он оставлял себе. Тратил их на свои поездки и приобретение спортивного инвентаря, причём, дорогостоящего. Но это их семейное дело, я не вмешивалась.

Для преодоления очередного кризиса в нашей большой семье каждый делал то, что считал для себя наиболее приемлемым – мы уехали на квартиру, Алёнка занялась восстановлением своего пошатнувшегося здоровья, а Вадим всё чаще уезжал по делам в Курск. Я перестала даже пытаться собрать всех домочадцев на общий разговор. Что это изменит?


Весной, когда наступила пора заниматься привычными садово-огородными делами, мы с Сашей вернулись на усадьбу. Внуки не отходили от нас ни на шаг, Алёнка приготовила праздничный ужин, а Вадим был в командировке. Алёнка немного повеселела, и мне показалось, что без нас они как-то преодолели те разногласия, которые у них были в последнее время. В первый вечер я не стала разговаривать с ней на больную тему. Мы с мужем с головой окунулись в домашние дела… А потом случилось то, с чего я начала свою исповедь.

«Я не умею плакать. Не совсем, конечно, но меня точно нельзя назвать сентиментальной барышней, которая по поводу и без повода может всплакнуть или лить слёзы рекой. Жизнь в детстве обошлась со мной сурово, именно поэтому я поставила себе цель – быть сильной, независимой, стойкой и самостоятельной. Женскую слабость не признавала. И что же? Оказалось, что мужчины любят именно слабых женщин, они их оберегают, холят и помогают во всём. Сильные всю жизнь тащат на своих хрупких плечах – дом, хозяйство, детей, работу и… мужа. Как правило, у сильной женщины в браке именно она становится примером для подражания у своих детей. Так произошло и у меня. Дочка выросла с независимым характером, лидер по натуре, ответственная. энергичная, готовая по первому зову броситься на помощь, не важно, родственник это или просто знакомый. Она тоже не любит плакать, хотя с её развитой интуицией и сострадательностью были в её жизни периоды, когда она не могла сдержать слёз. Вот и в тот летний день, когда ничего, или почти ничего, не предвещало беды, моя дочь, да и я вместе с ней, плакали навзрыд. Мы не ожидали, что жизнь в один миг может разлететься, как осколки разбитого зеркала…»

– Мама, он уходит! Совсем уходит! – крикнула дочь с отчаянием, спускаясь со второго этажа.

– Алёнушка, кто уходит? – я старалась выиграть время, чтобы осмыслить то, что услышала.

– Мама, у него другая женщина! В Курске! Он с ней встречается больше двух лет! Они вместе в команде по стрельбе из лука… Она моложе на одиннадцать лет и у неё дочь…Господи, что же это такое! Как он мог? – дочка бросилась в мои объятия и зарыдала. Мы стояли с ней посредине кухни и плакали так, что из кабинета вышел Саша:

– Что тут случилось?

Алёнка всхлипывала, размазывала слёзы по щекам и не могла ничего ответить отцу.

– Вадим уходит из семьи, – ответила я, не веря сама в то, что сказала.

– Как это уходит? Куда?

– Уезжает в Курск к любовнице. – Алёнка тихо произнесла сквозь всхлипывания.

– А дети? Он о них подумал? Они же ещё маленькие!? – Саша сжал кулаки.

– Он сказал, что сам вырос без отца, поэтому детей не бросит, будет к ним приезжать.

– Нам с ним поговорить? – спросила я.

– Нет, он сказал, что всё уже решил и уговаривать его бесполезно, – сквозь слёзы ответила Алёнка.

– Подожди, дочь, ты сказала, что он с ней давно встречается? Больше двух лет? Так это получается, что ты ухаживала за его бабушкой, меняла ей памперсы и пелёнки, а он в это время миловался с любовницей? Какой подонок! Мразь! Никогда бы не подумала, что так можно опуститься… Бедная бабушка Шура, она бы такого не пережила…

– Да при чём тут бабушка! У меня муж из семьи уходит! Что я детям скажу? Как я дальше жить буду? Я ведь его люблю! – Алёнка кричала и плакала одновременно.

– Алёна, как можно любить предателя и подонка? Опомнись! Пусть убирается к своей шлюхе! Я не понимаю таких баб, знала же, что у него двое детей, и повисла на нём. А он и хвост распушил, петух без гроша в кармане. Я всегда знала, что зять у меня виртуальный, вроде бы он есть, а на самом деле его не было и нет. Там, в деревне Гадюкино других и вырастить не могли! Условия не те. Ну, не плачь, девочка моя! – я не знала, как утешить, что ещё сказать. Муж стоял в растерянности. Надежды на то, что он стукнет кулаком по столу, и всё вернётся на круги своя, у меня никогда не было…

Пока мы разговаривали втроём на кухне, Вадим уже собирал вещи. Дети играли на улице и ни о чём не подозревали. Для них уход папы из вполне благополучной семьи, какой её считали все окружающие, будет таким ударом, от которого они долго не смогут оправиться.

– Алёна, наверное, не стоит пока говорить детям. Пусть для них он будет в командировке. Они уже к этому привыкли, что он часто уезжает. Потом как-нибудь скажете. Вернее, он пусть говорит.

– Да, сейчас пойду к нему и попрошу пока не травмировать детей, – Алёнка с трудом поднялась, вытерла глаза и ушла к Вадиму. Мы с Сашей так и сидели за столом, пришибленные новым горем. За что? Почему так? В чём же мы провинились перед тобой, Господи? Нет, не святые мы, но нельзя же так посылать несчастья одно за другим? Мы знаем все свои ошибки и прегрешения, мы тысячу раз искупили их… Разве мы мало для зятя сделали? Вытащили его из грязи, одели, дали образование, построили дом, купили машину, помогали растить детей – а теперь вот такая чёрная неблагодарность? В голове это не укладывалось… Да, мы всё для него делали ради дочери, не ожидая отдачи, но такого представить себе не могли…

Трагедия разразилась в канун дня рождения Александра. Вот такой подарок преподнёс ему зять! Он не подошёл, не спросил, может ли уехать на машине, не попросил прощения за боль, причинённую нам всем. Как всегда, струсил. Нет, не зря муж не хотел отмечать и этот день рождения…

Вадима я увидела на кухне, не помню, что он там делал. Я подошла поближе и спросила, сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками: