Первый крупный скандал с дочерью у нас произошёл, когда начали оформление дома в собственность. Я, вспомнив о том, как мы им подарили квартиру, в которую дочь ни разу не пригласила меня переночевать, когда мне было плохо и одиноко, твёрдо стояла на том, чтобы большой дом оформить на мужа или на меня, а детям сразу написать завещание. Это справедливо во всех отношениях – дом построен на наши средства, да и квартира, если совсем быть честными, тоже была наша. А маленький дом вместе с участком мы с мужем предложили оформить на Алёнку, они с Вадимом в любом случае могли его достроить, увеличив площадь, продать или обменять. По стоимости это соответствовало квартире, в которой они жили. Не знаю, почему дочка сразу не согласилась с моими доводами. Дня два она ходила и дулась, а в это время мой добрый муж тоже начал уговаривать меня:

– Маша, тебе разве не всё равно, в чьей собственности будет дом? Неужели ты думаешь, что Алёнка способна выгнать нас отсюда?

– Знаешь, Саша, я удивляюсь, что ты дожил до седин, и так рассуждаешь! Не дай, Бог, у молодых что-то не заладится? Что тогда? Делить дом пополам с Вадимом? Ведь они состоят в законном браке, и это будет их, а не наша, совместная собственность! А чего Алёна боится? Что ей дом с братом придётся делить? Так для этого есть завещание. И зачем Егору дом, если он уже себе купил? В отличие от Вадима, деньги заработал на него сам! А ведь они вместе начинали бизнес! Егор крутился, как мог, а Вадим сидел за твоей спиной. На строительство дома он, давай будем откровенными, денег не заработал! Почему мы должны подарить ему дом? Это я мечтала о доме, а не он! Он вместе с Алёной присоединился к этой моей мечте! Так мы же не заберём дом в мир иной! Он останется потомкам! И ещё непонятно, кому. Мы, кстати, можем завещание и на Максима оформить! – мне снова было обидно, что муж не хочет понять и поддержать мою точку зрения. Но он, подумав немного, согласился:

– Маша, ты, как всегда, права. Поговорю с Алёной сам.

В эти дни, когда в новом родовом поместье стояла напряжённая обстановка, я снова потеряла покой и сон. Каждую ночь я опять опаздывала на поезд и никогда не догоняла его. Я вставала не выспавшаяся и разбитая. Что с этим делать? Я решила сходить к целительнице, что жила на соседней улице. Та меня успокоила, что кризис пройдёт, мы все помиримся и будем жить в относительном согласии. Она также предсказала, что в скором будущем семья наша увеличится на два человека. Я опешили:

– Что, Алёна двойню родит?

– Нет, одного. Другой член семьи появится оттуда, откуда вы не ждёте. Более конкретно я не могу сказать, не вижу…

Я не стала ничего рассказывать дочери и Александру. К моему удовлетворению, Алёна сама решила со мной поговорить:

– Мам, ты прости меня. Мне папа объяснил все юридические тонкости в оформлении документов, давай оформлять, как ты хочешь. Вы же не продадите дом и не выгоните нас? Шучу…

– Алёна, всё, что мы делали, и продолжаем делать, всё для вас, Максимки и будущих детей. Кстати, вы ещё не планируете ребёнка в ближайшее время?

– Мам, Максику только год с небольшим, повременим ещё. Хотя, я понимаю, времени у нас не так много. Но, если случайно забеременею, то, конечно, буду рожать! Ты ведь меня тоже не планировала?

– Так медицина сейчас другая! И о контрацепции мы тогда мало знали. Раз уж мы за это начали разговор, у меня к тебе есть просьба – при удобном случае поговори на эту тему с Надей. Как старшая сестра. Мне как-то неловко об этом разговаривать с девочкой-подростком.

– Хорошо, при случае поговорю.

Только я уладила отношения с родной дочерью, тут же наступил тот период, когда у подростков сносит крышу. Надюша, такая послушная и вежливая, стала мне грубить, не выполнять домашние поручения, гулять допоздна. Со своими трудностями я обратилась к знакомому психологу. И вот что она мне посоветовала:

– У вас всё наладится. Чтобы ребёнок освоился в семье, ему нужно столько времени, сколько он прожил в детском доме. И даже на один день больше! У вас не прошло и половины. Терпение, забота и любовь! Таким детям объяснять нужно всё! Буквально всё проговаривать! Это нам так кажется, что ребёнок в таком возрасте должен это знать, на самом деле не всегда так с приёмными детьми. Не повышайте на неё голос, не ругайте, постарайтесь вывести её на откровенный разговор. Может быть, она влюбилась?

– Я разговаривала с классным руководителем, она утверждает, что в школе у Нади нет мальчика, к которому та неравнодушна. А там, где мы сейчас живём, в округе только девочки. И она с ними дружит.

– Понаблюдайте, не делайте выводов… И мягче, как можно мягче! – психолог меня успокоил и внушил некую долю оптимизма.

– Хорошо, спасибо.

После разговора с психологом я начала внимательно наблюдать за Надей. И что я обнаружила? За столом, когда собиралась вся семья, Надя украдкой, но с обожанием, смотрела на Вадима! Час от часу не легче! Хотя бы Алёнка этого не заметила! Вадим, как и все мужчины, точно вокруг ничего не видит! Ему обо всём, что нужно сделать на усадьбе, нужно напоминать. Как у нас повелось в семье, чтобы не обострять отношения с зятем, я говорю всё Алёне, а она уже просит мужа! А он или выполняет, или игнорирует, и это не добавляет положительных эмоций в наши с ним отношения. Да ладно, не о зяте сейчас. Что мне делать с подростковой влюблённостью? Как и когда поговорить с приёмной дочкой? Стоит ли? Голова от таких мыслей шла кругом. А если учесть, что в последнее время у меня начало скакать давление и сильно кружиться голова, то и вовсе жилось мне не сладко. Да и был ли в последние лет десять период полного блаженства? Или безмятежного счастья? Спокойствия? Радостного ожидания чуда? Нет, я такого не помню! Наверное, не все испытания прошла в этой жизни, и не все экзамены сдала. Сколько ещё предстоит? Кто скажет?


Время шло, а я никак не могла найти повод, чтобы поговорить с Надей. Вечером, после школы, она уходила в свою комнату, бросая на ходу, что будет делать уроки. Я иногда заглядывала к ней, она поворачивала голову и делала очень серьёзное лицо, будто решала не арифметическую, а какую-то глобальную задачу. Я молча прикрывала дверь. Сама дочка говорить о своих переживаниях, мне так казалось, не хотела. Впрочем, я отлично понимала, что никакие разговоры не помогут избавить её от горьких мыслей и безнадёжности. Только время всё расставит по своим местам. Разве не все девочки в свои шестнадцать лет влюбляются в артистов, учителей, спортсменов, рок- музыкантов? И ведь знают прекрасно, что взаимность им не светит! Через год-два приходит настоящая первая любовь, и все слёзы по кумиру забываются. Только как прожить эти годы? Вот именно, не дни, а годы! Чем я могу помочь ребёнку, глядя на её страдания? Мне не с кем было поделиться, кроме Любы. Алёну в это я втягивать не хотела – мало ли какие мысли у неё возникнут?

С Любашей мы договорились встретиться в кафе в центре города, куда я могла добраться самостоятельно на рейсовом автобусе. Теперь, когда я большую часть времени проводила за городом, да и она тоже, то встречались мы не часто. Зато рады были друг другу, соскучившись по общению.

– Машенька, привет, дорогая! – Люба, как всегда, выглядела стильно Она была старше меня на два года, но эту разницу мы не ощущали. Ей очень шла стрижка-каре, яркая губная помада на красиво очерченных губах и умеренный макияж. Её карие глаза излучали радость и оптимизм, а светло-серый костюм в стиле «шанель» очень хорошо сидел по фигуре. Мы с ней были почти одинакового роста, среднего, поэтому могли себе позволить носить обувь на небольшом каблуке. Туфли у неё были, как всегда, фирменные.

– Здравствуй, моя дорогая подружка! Редко мы теперь встречаемся! У вас всё хорошо? – я обняла Любашу и расцеловала.

– Да, хорошо. Если судить по твоему звонку и встревоженному голосу, у тебя снова что-то случилось. С Алёной?

– Нет, у Алёны с Вадимом, кажется, всё хорошо, устраиваются на новом месте. А вот у Надюшки – беда! – мы заказали кофе и десерт. Сели друг против друга. В кафе в это время, между обедом и ужином, практически никого не было.

– Ну, рассказывай!

Я поведала Любе о своих опасениях и тревогах по поводу вздохов Надюшки.

– Ты это точно знаешь или просто догадываешься? У тебя, кроме наблюдений, есть ещё какие-то доказательства? – Люба спрашивала без эмоций.

– Нет. Если она и ведёт дневник, я его ни искать, ни читать не буду. Стоит ли вообще вмешиваться, разговаривать? А если мне показалось?

– Знаешь, Маша, ты, наверное, сама ответила на свой вопрос. Делать ничего не нужно! Пройдёт! Как говорил какой-то мудрец: «Всё пройдёт, пройдёт и это!». Да ты и сама умная женщина! Оттого, что ты ей, к примеру, скажешь, что её чувства не настоящие, что всё это заблуждение, что нельзя влюбляться в женатого мужчину, не изменится ничего! Она может закрыться или натворить глупостей. Единственное, что ты можешь сделать – уговорить её поступить после девятого класса в колледж. Она же хотела быть учительницей? Пусть сделает первый шаг к мечте! Потом можно поступить в институт. Вы с Сашей молодцы, что не стали её удочерять, а оформили опеку. У девочки теперь есть возможность учиться в вузе на бесплатной основе, да ещё и стипендию платить будут. А так как вы теперь живёте в районе, то и общежитие она получит без проблем. Ты же сама знаешь, как весело жилось в общежитии? – она улыбнулась и вздохнула, видимо, вспомнив какой-то эпизод.

– Люба, когда это было! Сейчас всё по-другому! Но ты права, наверное по поводу учёбы и стоит поговорить, – у меня немного отлегло от сердца.

– Маша, а как ваша стройка века?

– Мне кажется, что она никогда не закончится! Деньги вот только заканчиваются быстро! Молодёжь решила сама ими распоряжаться, купили много ненужного, теперь, чтобы достроить, кредит всё равно нужно брать. А ты знаешь, как Александр к этому относится! Да и я не люблю кредиты. И деньги по жизни занимать не люблю…