Меня такое положение дел, когда брат с сестрой не могут найти общего языка, не только не устраивало, оно меня очень тревожило и расстраивало до головной боли. Мы, родители, не вечные, а у них, кроме друг друга, и родственников нет. Как же примирить всех детей, включая зятя и невестку? Я ломала над этим голову, но ничего не могла придумать. То, что Евгения не звонила и не приходила, меня тоже не радовало. Хуже, что она настраивала против нас Егора. Только ненависть из души другого человека вытравить не получится! Нужно выждать время…

Работы перед Новым годом у всех было много. Дочку после больничного всё-таки поставили начальником цеха, швейная фабрика заключила выгодный контракт с Испанией, куда отправляли готовую модную одежду. Алёнка к Новому году сшила себе шифоновый брючный костюм, а мне – длинное бордовое бархатное платье. Мужчины наши, хотя и работали в одном ведомстве, виделись редко, но зато дружно задерживались допоздна. Я много работала дома – переводила сложную документацию, а также ходила на презентации, выставки и встречи. Когда меня пригласили на утренник в загородный Детский дом, я хотела сразу отказаться, но потом вспомнила деревенского колдуна.

– Идите в Детский дом. Там вас ждёт дочка.

Воспоминания об Оле ещё посещали меня, хотя боль притупилась. Я мысленно желала несостоявшейся дочке всяких благ, представляла, как ей там хорошо в Германии живётся с молодыми родителями в шикарном загородном доме. Она имеет всё, что захочет, и её будущее прекрасно!

И всё же я с внутренней дрожью поехала в этот новый для меня Детский дом. Что-то предчувствовала? Ждала? Наверное, лучше обратиться к дневнику:

«Мне кажется, что всё в мире повторяется, всё уже сказано, всё прочувствовано, из всего сделаны выводы. Только каждый человек всё равно хочет получить свой уникальный опыт, чтобы совершенствовать свою душу. Я снова познакомилась с воспитанниками Детского дома, и малыши, особенно девочки, с ходу называли меня «мамой». Сердце при этом щемило от жалости к ним, но я понимала, что помочь им я не могу. В сторонке стояла девчушка и украдкой наблюдала за суетой вокруг меня. Мне показалось, что она чем-то похожа на Олю. Мысль, словно молния, пронзила:

– Мне кажется, это и есть наша дочка!

Итак, её зовут Надежда. Скромная девочка десяти лет. Далеко не красавица, но с выразительными пытливыми глазами. Учится хорошо, поёт, рисует, занимается вышивкой. Мечтает быть учительницей. В Детский дом попала в шесть лет, старший брат воспитывался здесь же, но уже, получив рабочую профессию, начал самостоятельную жизнь. Сестру забрать отсюда не захотел, мать лишена родительских прав. Узнав всё это, я снова подумала:

– Почему в России, чьи женщины во всём мире признаны добрыми и милосердными, хранительницами домашнего очага, столько много брошенных детей? Почему из восьмисот детей, находящихся в детских домах и приютах области, за год только 37 обрели семью? А сколько из них действительно будут счастливы? И при всём этом рождаемость в нашей процветающей области в два раза ниже, чем смертность. Печальная картина…

Многих детей после утренника забирали домой родственники, крёстные и наставники. Надя так и стояла в сторонке, еле сдерживая слёзы. Я подошла к ней и спросила:

– Ты тоже кого-то ждёшь?

– Нет, меня никто не забирает, – печально сказала девочка.

– Хочешь пойти ко мне в гости?

– Хочу, если отпустят.

Делая что-то из лучших побуждений, не приносим ли мы больше вреда, чем пользы? И я, такая умная, умудрённая достаточно большим жизненным опытом, не могу дать однозначный ответ. «Слушай своё сердце!» – говорят мудрецы. Да, сердце мне подсказало, что прийти сюда надо было, но тоже сердце говорит, что добро нельзя делать наполовину. Ребёнок – не игрушка, которой можно поиграть и обратно поставить на полку. Ещё раз убедилась, что ничего в жизни не бывает случайного и ничто не проходит бесследно.

Наденька на выходные начала приезжать к нам. Если говорить о чувствах, то такой любви, как к Оленьке, у меня не было. Девочка мне нравилась своей покладистостью, скромностью, трудолюбием, сообразительностью, желанием узнать новое и научиться всему, что я ей могла предложить. Мы вместе занимались языком, у неё была явная склонность, она схватывала на лету слова и целые фразы. Мы отдали её в художественную школу и спортивную секцию. Но это было уже позже. Я познакомила её с Алёной и Вадимом. Дочка сказала:

– Мама, теперь только вам с папой решать вопрос об усыновлении или опеке. Если Оленька по возрасту годилась нам в дочки, то Надя может быть мне только сестрой. Вадим тоже так считает.

– Хорошо. Если мы решимся на такой серьёзный шаг, ты ревновать не будешь?

– Нет, конечно. Мы примем её как родную.

Пропущу болезненную и долгую процедуру оформления Нади под опеку. На это ушёл почти год. Пока шло оформление, мы вместе с Алёной и Вадимом снова вернулись к поиску участка под строительство. То место, где предложили Александру на работе, мы с дочерью забраковали. Критерии у нас остались прежними, а эти участки были далеко от города.

Поверить в такое трудно, но случилось всё практически в один момент! Жизнь сделала очередной вираж, и мы готовы были принять его с радостью. В ноябре мы наконец получили из органов опеки документы на Надю. В тот вечер, когда мы устроили торжественный «приём в семью», Алёнка попросила слова:

– Мама и папа! Вы такие молодцы, что пополнили нашу семью. Наверное, судьба награждает и за хорошие поступки – летом мы с Вадимом ждём ребёнка!

– Доченька моя, как я рада! – со слезами на глазах я кинулась обнимать Алёнку, – в каком месяце?

– В июле.

– Даём повышенное обязательство родить в мой день рождения! – пошутила я.

– Конечно! Может быть, сделаем подарок накануне твоей пенсии? Бывают же такие совпадения?

– Вадим, а ты кого больше хочешь, мальчика или девочку?

– Пусть всё идёт своим чередом. Главное, чтобы Алёна и малыш были здоровы! Приму и мальчика, и девочку, и даже двойню!

– Нет, с двойней ты переборщил! Давайте по одному!

Мы с мужем были так рады за молодых, что не описать никакими словами. На момент беременности они были официально женаты шесть лет.

Этой осенью мы наконец нашли себе место под солнцем. Самое главное – в 10 км от города! Два смежных участка находились возле леса, а в посёлке была вся инфраструктура – садик, школа, медпункт и магазины. Оформление документов тоже прошло без задержек. Нас, единомышленников, которые хотели иметь своё родовое гнездо было пятеро – мы с мужем, Надя и Алёна с Вадимом. Мы смотрели в будущее с оптимизмом.

Глава 6

Мечты сбываются

В это время, когда Алёна ждала ребёнка, Вадим ходил гордый. Он так ждал первенца! Так хотел его! По-моему, счастливее поры в семейной жизни Алёны не было, особенно это стало ясно с позиции сегодняшнего дня. Они обустроили квартиру, сделав там перепланировку. Кроме этого, Вадим в очередной раз бросил курить! Что нас всех порадовало. На работе у него ладилось, он зарекомендовал себя грамотным специалистом, съездив на месячную переподготовку в Москву. Нет, у родственников он не останавливался, только приехал к ним на выходные. Жить месяц под опекой матери и воспитательными беседами бабушки он уже не хотел, о чём не раз говорил Алёнке.

Так получилось, что в круговерти своих дел все мы как-то перестали бывать у Даши. Для Вадима оказалось большим сюрпризом, что Даша с Виктором приехали сюда, в его родную деревню, месяц назад. Они официально зарегистрировали свой брак, жили у брата, и тоже ждали ребёнка. Когда по возвращению Вадим сообщил нам эти новости, мы с Алёной не знали, радоваться или огорчаться. По поводу Виктора, его инфантильности, эгоизма и ненадёжности, мнения наши с дочерью совпадали. Только я снова, в который раз, пожалела, что познакомила их. Интуиция подсказывала мне, что брак этот не принесёт Даше счастья. Что мне делать со своей интуицией, вещими снами и нечаянными озарениями? Иногда я сама себя боялась, и когда виделось что-то нехорошее, повторяла как заклинание: «Всё будет хорошо!»

А хорошо получалось не всегда. Придётся вспомнить ещё один случай. Из-за этого я не стала учиться вождению и не получила права. О чём потом, проживая за городом, очень сильно жалела.

Надя была в школе, муж на работе. Я пришла с какого-то мероприятия и решила в этот день больше ничем серьёзным не заниматься. Позвонила приятельница из нашего дома:

– Маш, чем ты занимаешься?

– Ничем, отдыхаю.

– Послушай, мы как-то с тобой хотели сходить на каток. Давай сейчас?

– Как-то я не готова.– я уже переоделась в домашнюю одежду и просто хотела поваляться с книгой в руках

– Да что тут особо готовиться? Коньки у тебя есть, особый спортивный костюм не нужен. Надень брюки и курточку. Ну, пожалуйста, пойдём! Я так устала от домашней рутины! – в голосе приятельницы сквозили такие отчаянные нотки, что я со своей неуёмной сострадательностью к людям просто не выдержала.

– Ладно, встречаемся у моего подъезда через полчаса, – я уступила просьбе, зная о её нелёгком периоде в семейной жизни.

Когда мы пришли в крытый ледовый дворец, который в городе построили недавно, и он был на тот момент единственным, на лёд никого не пускали, хотя по времени начиналось как раз массовое катание. Там шёл хоккейный матч юниоров. Всех пришедших попросили подождать полчаса.

– Лида, видишь, не зря я не хотела. Давай вернёмся домой. Скоро Надюша придёт, её покормить нужно.

– Маша, ну что ты? Раз пришли, подождём! Тем более, мы с тобой давно не виделись, поболтаем пока.

– Не обижайся, наверное, я пойду…

– И ты меня одну оставишь? Разве так подруги поступают? – она снова надавила на жалость и порядочность.

– Ладно, пойдём сядем, расскажешь мне, что там у тебя случилось…

Через полчаса всех пустили в раздевалку. Я давно не каталась на коньках, поэтому держалась ближе к бортику. Лида помчалась вперёд, обгоняя молодёжь. Мне было как-то не по себе. А когда первый раз меня толкнули и я упала, то, дождавшись подругу, сказала ей: