Ирина Молчанова - Виртуальный ангел

Карина в очередной раз посмотрела на часы и с тихим вздохом начала спускаться по мокрой от растаявшего снега лестнице. Ждать подружку дольше не имело смысла. Счастливые люди продолжали выходить из торгового центра, а ей как никогда хотелось обидеться, хоть раз в жизни – по-настоящему.

Бабушка всегда говорила: «Как она к тебе, так и ты к ней. Пусть почувствует!»

Карина соглашалась, но в действительности поступить так с Люсей не могла. Не хотела, чтобы кто-то чувствовал то же, что нередко испытывала сама. Она считала низостью мстить, поэтому могла лишь надеяться когда-нибудь придумать нужные слова, слепить их в предложения и объяснить подруге, как обидно быть запасным вариантом.

Снег скрипел под ногами, над проезжей частью зажглись разноцветные огни натянутых гирлянд, от киосков возле метро из игрушечных Санта-Клаусов доносился рождественский перезвон колокольчиков. В глазах рябило от блесток, разноцветного дождика, мишуры, елочных шаров и шариков.

«А не так все и плохо, – решила Карина, разглядывая красную свечку в виде сердца, – куплю!»

– Скажите… – обратилась она к продавщице в огромном сером пуховике.

Женщина перекладывала из одной коробки в другую хлопушки и на покупательницу не обращала внимания.

– Скажите, пожалуйста, – еще раз попыталась Карина, вертя в руках свечку.

Женщина продолжала перекладывать хлопушки и на призывы не реагировала.

Карина покашляла – ноль внимания, тогда она сказала громче:

– Скажите, пожалуйста, сколько стоит эта свечка?!

Подошел плотный мужчина с черной сумкой через плечо, бросил на прилавок мятую десятку, взял белую ворсистую гирлянду и отошел. За ним подошла женщина лет тридцати в розовой шляпке с цветочком. Продавщица перестала заниматься хлопушками и приветливо ей улыбнулась.

– Что вам показать?

– Мне вон того Санту, – указала женщина на пузатого старичка в красном колпаке.

Карина положила свечку назад на прилавок и пошла прочь. На душе было прескверно.

«Странно, что меня еще машина не переехала, такую незаметную… – перебегая дорогу, размышляла она, – что же это такое? Я ведь ничем не отличаюсь от миллионов людей! Голова, туловище, руки, ноги… как у других! Почему же тогда никто не видит?» Ей вспомнились записи в дневнике Black Night, и без того отвратительное настроение стало еще хуже. Агрессивная девочка постоянно писала о смерти, от ее записей буквально веяло могильным холодом и одиночеством. В черном дневнике было много грустных, кровавых картинок и ни одной фотографии самой хозяйки мрачного царства. В жизни Black Night звали Наташей, она редко писала что-то о своей жизни и близких, но много рассуждала о ненависти. Так, если бы ненавидела кого-то уже давно и очень сильно.

На площади по обычаю гулял народ. Вокруг красавицы елки царила праздничная атмосфера, бегали дети, слышался счастливый визг. Под деревьями, подсвеченными зелеными огоньками, разместилась компания ребят с магнитофоном.

Карина хотела побыть немножко на площади, но заметила, что все люди тут парами, поэтому не остановилась, заспешила к своему дому.

Пока переходила дорогу, она нашла взглядом окно на пятом этаже, которое располагалось над ее комнатой. В окне горел свет.

«Значит, англичанин дома».

Сегодня утром ей пришло очередное послание. «Доброе утро», – было написано черным на белом листе. Ответить ей не удалось, потому что опаздывала в школу, а когда вернулась домой, послания уже не было.

«Может, напишет вечером еще что-нибудь». – Ей хотелось этого. Ничего удивительнее прежде в ее жизни не происходило.

Карина задумалась и не заметила, как налетела у дверей парадной на старика со второго этажа.

– Простите, извините, пожалуйста, я случайно, – отскакивая в сторону, забормотала она.

Старик отряхнул серое, выеденное молью пальто, как будто запачкался, и, даже не глядя на девочку, прошел мимо.

«Как всегда… пора бы уже к этому привыкнуть». Ее так и подмывало крикнуть ему что-нибудь вслед, хотя бы элементарное «здравствуйте», но она не решилась.

Дома ее встретила мама. Она смотрела обеспокоенно и выглядела огорченной.

– Все нормально? – стаскивая куртку, спросила Карина.

– А у тебя?

Первая мысль, которая пришла на ум: «Видела замечания в дневнике», но Карина не успела испугаться, потому что мама спросила:

– Где была?

– Да в торговый центр ходила.

– Одна?

Карина сняла сапоги и нехотя соврала:

– С Люсей.

Мама вздохнула.

Раздался телефонный звонок.

– Поднимешь? – Карина посмотрела на маму, почему-то не спешившую поднять трубку. – Или мне взять?

– Это тебя. – Мама помолчала, а потом со вздохом прибавила: – Люся уже три раза за последние полчаса звонила.

Карина протянула руку к полочке с расческами и взяла телефонную трубку.

Мама некоторое время потопталась на месте, но слушать не стала – ушла в кухню.

– Блин! Ну что ты так долго! – были первые слова подружки. – Где ты столько времени бродила?!

Карина вошла в свою комнату и плюхнулась в кресло возле письменного стола. Проснулся Артемон, подбежал к ней и, радостно виляя хвостом, положил голову на колени.

– Ты слышишь меня?! – возмутилась Люся.

– Слышу.

Подруга успокоилась и даже подобрела.

– Ну и хорошо. Молодец… Я тебе звоню, звоню! – Люся нервно рассмеялась. – Если стоишь, сядь, я тебе сейчас такое расскажу!

Люся любила преувеличивать, но сегодня ее голос показался Карине необычно взволнованным.

– Ты в жизни не догадаешься, что сегодня было на дополнительных по информатике… – загадочно начала подруга.

Карина ласково погладила собаку и подыграла, как того хотелось подруге:

– И что же было? Рассказывай же скорее!

– Короче, Валерий Игнатьевич ушел куда-то, заданий нам не дал, сам уперся, ну я не знаю куда, куда-то там, – затараторила Люся, – мы сидим, ждем его, ждем, парням надоело, и они говорят: «Давайте сыгранем, что ли, пока его нет!»…

Карина крепче сжала телефонную трубку и быстро спросила:

– И они позвали тебя поиграть с ними? И ты всех обыграла, да?

В трубке повисло молчание.

– А ты откуда знаешь?! Кто тебе уже рассказал? – изумленно воскликнула подруга.

Карина нашла взглядом на подоконнике ноутбук и прошептала:

– Я просто догадалась…

В актовом зале собрались почти все актеры для репетиции спектакля, не хватало только влюбленного Пьеро.

Татьяна Николаевна с Рихардом Петровичем что-то обсуждали в сторонке. Лиса Алиса болтала по телефону, кот Базилио травил анекдоты Саше Колотушкину, который между приступами хохота расчесывал черную бороду, приклеенную к его подбородку. Маленький мальчик репетировал лай Артемона. Буратино же сидел в зале, развалившись на кресле, и наблюдал за происходящим. А Карина наблюдала за ним.

Захар Никитин был лучшим другом Ромы и Жени, их даже называли «неразлучной троицей». Но в отличие от друзей Захар не обладал ни привлекательной внешностью, ни популярностью. Его никогда не вызывали к директору, учителя не делали ему замечаний, одноклассники с ним не ссорились. На фоне видных красавчиков Ромы с Женей он со своей внешностью терялся.

Карина встретилась с взглядом бледных желтых глаз и испуганно опустила голову. Захар смотрел прямо на нее. Ей всегда становилось не по себе от его взгляда. Она подождала несколько минут и только потом осмелилась снова посмотреть на одноклассника. Сегодня он выглядел особенно некрасивым. Серые волосы были зачесаны на правую сторону и сильно зализаны гелем, на тонкой нижней губе большая засохшая простуда, воротник-стойка от коричневой рубашки собирал кожу под подбородком гармошкой, а крупные веснушки сильно выделялись на бледном длинноносом лице. Захар поправил очки в строгой черной оправе и вынул из кармашка рубахи белый платочек, куда аккуратно высморкался.

«Меня тошнит», – любила говорить Люся, глядя на этого нескладного молодого человека. Большая часть девчонок в их классе, да что там классе – в школе, придерживалась того же мнения.

Двери актового зала отворились, и, держась за руки, вошли Света с Ромой.

– Всем привет! – кивнул Грачев.

Лиса Алиса захлопнула сотовый и сердито проворчала:

– Не прошло и полгода!

Рома заметил друга, высвободил руку у Светы и чуть ли не бегом подошел к Захару.

– Начнем, начнем, ребятки! – захлопала в ладоши географичка. – Светочка, ты принесла парик?

– Конечно! – Света раскрыла сумочку и вытащила блестящий голубой парик.

– Чудесно! – учительница географии погладила Свету по плечу и крикнула: – Пьеро, Буратино, на сцену, мальчики! Начинаем! – Татьяна Николаевна прошлась по сцене и указала на столик с блестящим самоваром: – Дорогая Мальвина, становимся сюда.

Карина оторвалась от стены и двинулась к столику, но Света ее опередила.

– Татьяна Николаевна, – растерянно позвала Карина.

Географичка уставилась на нее так, словно впервые увидела, и изумленно спросила:

– А тебя не предупредили?

Карина покачала головой.

– Наверное, нет.

– Мальвиной теперь буду я, – снисходительно растолковала Света, – директор мне первой обещал эту роль, так что можешь идти домой!

– О-ой, как неудобно получилось, – вздохнула Татьяна Николаевна и строго глянула на Свету: – Почему девочку никто не предупредил?

– Да ничего, – вымученно улыбнулась Карина. – Мне можно идти?

– Во повезло девчонке! – воздела глаза к потолку лиса Алиса.

– Иди, конечно, – позволила географичка.

– Да уж, мне бы так, – пробубнил Карабас-Барабас, обматывая вокруг шеи бороду. – Светка, давай и за меня сыграй!

– Пошел ты, Колотушкин! – фыркнула Света и хнычущим тоном взмолилась: – Ну давайте начне-о-ом, сколько можно прощаться… пусть она уже идет!

Карина заметила на себе сочувствующий взгляд Рихарда Петровича и безразличный Захара – остальные на замену актрисы никак не отреагировали.