Я жутко хочу получить предложение об актерской работе, чтобы иметь возможность убраться отсюда и стать независимой. Мама с папой твердо намерены не верить, что мне это нужно, особенно когда вокруг шныряет проклятый Найджел Пембертон со своими жирными волосами, кричащей «у меня крошечный пенис» машиной и набором скучнейших папок. Эй! На дворе 1985 год! Времена, когда женщина покорно ждала одобренного родителями замужества, давно прошли. Все как в чертовых романах Остин. Работа в галерее кошмарно нудная и почти неоплачиваемая, но, по крайней мере, я каждый день на некоторое время могу покидать дом, пока не пойму, что на самом деле хочу делать со своей дикой и драгоценной жизнью!

В общем, я слегка подвыпившая (не в потрясающем ли мятном ликере «Сrème de menthe» дело?) и пишу о вещах, которые не слишком интересны. Виктория пригласила меня в пятницу в новый классный клуб «Печальная канарейка»6. В Сохо. Папа умер бы. Ха! Уже не могу дождаться. Обожаю танцевать. Обожаю разноцветные огни. Обожаю развлекаться с Викторией, она такая шумная, совсем не такая ханжа, как Анна и Клэр-Мари.

Нужно ложиться спать и видеть сны. Завтра на работу. Бу-у-у-у. ПОМНИ, РОУЗ! В следующий раз снаружи прячь тапочки. Взбираться по этим балконам опасно даже не будучи обутой в туфли на двенадцатисантиметровых каблуках!

Р х7

 

Глава третья

Во время путешествий поездом ешьте только легкую, простую пищу. Сильные, стойкие запахи неприятны…

Не считая дружелюбных приветствий, соседи в поезде, как правило, не общаются. Если вы одинокая леди, возьмите книгу, либо насладитесь видами за вашим окном.

Матильда Бим, «Как быть достойной женщиной», 1959

Что мне интересно, так это почему все так одержимы «тихой зоной» в поездах? Они заявляют о своем предпочтении с почтенным благоговением. «О, я всегда бронирую место в “тихой зоне”, о да» говорят они, словно их уши настолько чувствительны, что просто не могут выносить создаваемый людьми шум и высокоскоростное путешествие одновременно. И затем эти своеобразные личности проводят всю поездку в несчастном и тревожном состоянии, ощущая покалывание в ушах, и, наблюдая, ожидают хоть малейший хруста от разломанного бисквита, который нарушит эту тишину и уничтожит магию специализированной «тихой зоны» навсегда.

Я открываю обожаемый ноутбук и помещаю его на пластиковый столик, пока сидящая напротив меня Саммер бросает гневные взгляды на ребенка через несколько сидений от нас, который громко пытается решить, какой у него любимый цвет: голубой, как небо, или желтый, как одуванчик.

— Гр-р. Неужели этот маленький кусок дерьма не знает, что мы в «тихой зоне»? — шипит она, чем досаждает мужчине, сидящему слева от нее, который просит Саммер быть потише, тем самым участвуя в какофонии звуков, состоящих из аханья, ворчания и пронзительного шепота, раздающегося со всех концов вагона. Мы будто на школьном собрании. Я покашливаю, хотя необходимости в этом нет, и ощущаю порыв громогласно завопить «ОГРОМНЫЙ ПЕНИС».

Из-за того, что Саммер чувствительна к шумам в поезде, мы репетируем нашу речь безмолвно, пользуясь услугами мгновенных сообщений, или МС, как мы, новейшее цифровое поколение, называем их. Как только поезд со скрипом и свистом отъезжает от станции «Манчестер Пиккадилли», я плачу за WiFi и подключаюсь к беспроводной сети с обоих наших компьютеров.

САММЕР СПЕНСЕР: Ладно. Давай прогоним все в последний раз. База у нас наработана.

МИСС ЗАПАЛ: Согласна. Но могу я сначала взять пирог? Я голодная. Хочешь, и тебе возьму? Угощаю.

САММЕР СПЕНСЕР: Пирог? Нет, спасибо. Вообще-то одиннадцать утра уже прошло.

МИСС ЗАПАЛ: Я немного не в себе. Пойду зацеплю чего-нибудь в вагоне-ресторане. Скоро вернусь.

Пока я, спотыкаясь, иду по узкому проходу, чтобы пройти в следующий вагон, Саммер сверлит меня фирменным леденящим взглядом, а от тихих и постоянных шлепков тапочек по ковру пассажиры «тихой зоны» вздрагивают и смотрят на меня с острой ненавистью.

Я с нетерпением хватаю из мягко жужжащего холодильника пирог «Гинстерс» с говядиной и внимательно рассматриваю секцию с хрустящими снеками. Чипсы «Хула Хупс», крекеры «Скипс» или чипсы «МакКой» с солью и уксусом? Очень сложный выбор. Мрачный молодой парень за стойкой смотрит на меня, стоя рядом, и тяжело вздыхает.

— Как думаешь, что мне взять? — спрашиваю я весело.

Он смотрит на меня без выражения и пожимает плечами.

— Ты совершенно прав, — говорю я ему. — Очевидно же, что лучше всего «МакКой».

Я хватаю упаковку и кладу ее на стойку, а вместе с чипсами беру батончик имбирного темного шоколада «Грин и Блэкс» для Саммер.

— Еще газировку «Лилт», думаю. И водку. Похмелиться.

Когда я возвращаюсь на место, Саммер хмурится и начинает печатать.

САММЕР СПЕНСЕР: Водка?! Ты чего?!

МИСС ЗАПАЛ: Опохмел.

САММЕР СПЕНСЕР: Шикарно. И чипсы? Мы в «тихой зоне».

МИСС ЗАПАЛ: Сначала я буду их облизывать, чтобы они не хрустели так громко.

САММЕР СПЕНСЕР: Ох! Ну что ты за неряха.

МИСС ЗАПАЛ: ☺

Я разворачиваю пирог, откусываю приличный кусок и стону от наслаждения, когда сочная ветчина возвращает розовый оттенок моим бледным из-за похмелья щекам.

САММЕР СПЕНСЕР: Он воняет. Ты расстраиваешь весь поезд.

Я взглядом сканирую вагон и замечаю, как другие пассажиры принюхиваются и кривят лица в ужасе. Я кладу пирог на стол и печатаю.

МИСС ЗАПАЛ: Но он правда вкусный! Они просто завидуют, что я ем пирог.

Пока я его ем, Саммер демонстративно зажимает нос пальцами. Я поглощаю его так быстро, как могу, и пытаюсь подавить зарождающуюся отрыжку. У меня не особо получается, и она, раскатываясь, нарушает тишину, вызывая коллективные цыканья и шипение со всех диванов в вагоне. Я раздражаюсь и ожидаю протесты, или что меня даже вытолкают вон, но никто не говорит ни слова. Они не могут! Для них «тихая зона» — земля безмолвных возмущений! Я встаю с сидения, принимаю позу, как на сцене, и по-королевски машу им с самой раздражающей и сверкающей широкой улыбкой. Они пыхтят. Они беззвучно пыхтят!

Как только мы заканчиваем с речью — уточняем ключевые предложения, уверяемся, что все страницы нашей презентации на нужных местах, и трижды проверяем очередность произнесения речи — Саммер подключает к ноутбуку наушники, чтобы посмотреть фильм. «Настоящий бророман», невероятно успешную «комедию про братанов», в которой снялся Андерсон Уорнер, и на премьере которого в Нью-Йорке с ним была Саммер. В этом фильме присутствуют особенные для нее моменты. Не только из-за воспоминаний о том, как они с ним познакомились (один из ее друзей в индустрии моды был ассистентом по гардеробу в фильме и пригласил Саммер на съемочную площадку), но и потому, что именно тогда она начала получать свою долю славы. Вообще, был период, на протяжении примерно полугода, когда она не могла выйти на улицу без того, чтобы не быть преследуемой папарацци, был с ней Андерсон или нет. Вы всегда читаете о том, как знаменитости ненавидят папарацци, но Саммер радовалась им на случай, если те напишут о ней хоть что-нибудь. У нее даже есть папка с вырезками всех упоминаний о ней прессой. Конечно, она без понятия, что я знаю об этом, я обнаружила ее одной ночью, когда мистер Белдинг застрял под ее кроватью в наряде ковбоя, а я разыгрывала спасительную миссию.

Когда Андерсон бросил ее, интерес Америки к ней исчез, но несколько блогов в Англии все еще обожали Саммер. Она крутая, ну, знаете: носит белые безбортные носки с лиловыми брогами, у нее широкая и длинная челка.

Я зеваю и улыбаюсь ей, но она даже не замечает. У нее странное мечтательное выражение лица, возникающее всегда, когда она думает об Андерсоне.

Господи.

Мама говорила, что любовь сводит людей с ума, и она была права. Не то чтобы я влюблялась. Но, когда дело касается парней, обычно крайне сконцентрированная и резкая Саммер превращается в неуверенную и разрушающуюся женщину. И, кажется, совсем не имеет значения, что бросить ее по почте он поручил своему помощнику, или что сейчас он официально встречается с Эммой Уотсон. Она все еще думает о нем как о парне, который ушел, и если он когда-нибудь вернется, я не сомневаюсь, она оставит Холдена в наносекунду, что, в общем-то, не будет катастрофой, ведь он собственник и говнюк.

Откидываясь на спинку сидения, я начинаю пить мои «Лилт» и водку и смотреть в окно на проносящиеся мимо виды потрясающей английской природы, мерцающей зеленоватыми и золотистыми тонами, размышляя над тем, какой будет жизнь, когда я стану богатым и знаменитым соавтором книги-бестселлера. Я наконец снова смогу путешествовать, не беспокоясь о деньгах. Смогу в далекой экзотической стране открыть бар. Может, на Бали. Или даже на Сент-Люсии. В месте, полном счастья и расслабленных людей, желающих просто отдохнуть, повеселиться и потанцевать под сиянием луны, и все в этом же роде. Где-то, где я смогу жить в бикини, ночами напролет по полной программе отрываться на безбашенных вечеринках и просто получать удовольствие, не испытывая давления от дурацких вопросов или из-за обязательств перед кем-то. Абсолютная внутренняя свобода без единой заботы в мире.

Не могу дождаться.

 

Глава четвертая

Встретив новую подругу, будьте дружелюбны и заинтересованы, но не слишком, так как это вызовет подозрения.

Матильда Бим, «Как быть достойной женщиной», 1959

Вестибюль "Саутбанк Пресс" роскошный: величественная лондонская архитектура с высокими потолками и мудреными карнизами в сочетании с современным минимализмом. Стены бесконечные, белые, и на них в линию висят оформленные в рамы обложки книг, каждая из которых освещается мягким, ярким, как в картинной галерее, светом. Тут гораздо оживленнее, чем я думала, люди суетятся, заходя в лифты и выходя из них, расслабляются на огромных диванах, читая связки листов и увлеченно обгрызая шариковые ручки. На одной из стен висит гигантский, как для домашнего кинотеатра, телевизор, и на нем проигрываются доведенные до лоска промо-ролики с интервью знаменитых авторов об их книгах.