Лео указывает на разрисованную граффити стену кабинки.

Стойте… Он только что говорил про следующее свидание?

Что-о-о? После всего произошедшего он все еще заинтересован?

Не понимаю…

Разве что… Боже, дело, должно быть, в том, с каким энтузиазмом я говорила о поэзии. Похоже, бабушка была права. Притворяясь заинтересованной в том, что интересно ему, я смогла зацепить его. Я зацепила его так сильно, что он не обратил внимания на рвоту. Ого-го. Матильда Бим, вероятно, волшебница.

Я моргаю в изумлении. Итак… Проект не завершен?

Я прочищаю горло и устремляю взгляд на Лео.

— Ох, Лео, — тихонько напеваю я голосом Люсиль. — Ты тако-о-ой заботливый.

И мы снова в игре.

Лео заказывает машину компании «Вулф Фрост», чтобы доставить меня до Бонэм Сквер, и когда я оказываюсь дома, бабушка с нетерпением ждет моего возвращения.

Когда я вхожу в гостиную комнату, она так резко поднимается с кресла, что «Любовник Леди Чаттерлей» падает на пол. Ага. Она сладко проводит время именно с этой книжкой. Интересно, она, как и я, просто перечитывает пикантные моменты?

— Как прошло, дорогая? — спрашивает она, не справляясь с чувствами. — Что случилось? Я ждала твоего возвращения!

Я падаю на диван и расслабляюсь, лишившись остатков энергии.

— Фрост отвел меня в кофейню.

Бабушка изумленно моргает.

— Не на ужин? Как… необычно.

— На вечер поэзии.

— Поэзии? — Лицо бабушки вытягивается. — Бедняжка.

Если бы мне не было так паршиво, я бы рассмеялась.

— Он пытался поцеловать тебя? — спрашивает она с надеждой в голосе.

Хм-м. Думаю, он мог бы, если бы меня не стошнило. Но бабушке об этом знать необязательно, это подкосит ее.

— Пытался, — лгу я. — Но я отвернулась, так что он поцеловал меня лишь в щеку, как и сказано в руководстве. Он позвал меня на второе свидание в четверг.

— Ох, как замечательно! — Бабушка складывает ладони вместе. — Я так рада, Джессика. Ты хорошо справляешься. Очень хорошо. Помни, все произошедшее ты должна описать в книге. Чем раньше у нас будет что-то для Валентины, тем лучше.

Ах да. Первые двадцать тысяч слов. А я и забыла. Буэ.

Бабушка вперивается в меня взглядом сквозь свои огромные красные очки.

— С тобой все в порядке? Ты бледновата. — Она тянется ко мне и тыльной стороной ладони касается моего лба.

— Я чувствую себя неважно. — Преуменьшение века. — Не о чем беспокоиться. Просто крутит живот.

— Хм-м, — бормочет бабушка. — Пич тоже неважно себя чувствовала. Вероятно, какая-то инфекция. — Она хлопает меня по колену. — Отправляйся в постель, дорогая. Уверена, вам обоим утром станет гораздо лучше. Утром все кажется лучше.

Дневник Роуз Бим

8 июня 1985

Не знаю, упоминала ли, что отец с матерью обновляют клятвы?.. Неважно, они их обновляют, и с приближением даты мероприятия мама все больше перевоплощается в стопроцентную Достойную Женщину. Кто бы мог подумать, что ей мало забот с Женским Институтом Матильды Бим и бесконечным вмешательством в МОЮ жизнь? Но как бы меня ни раздражала ее суетливость, ничего не могу с собой поделать, но уже предвкушаю. Они любят друг друга невероятно сильно, и сомнений быть не может, что это будет самый стильный вечер из тех, что проводились в Лондоне за последнее время. Если чего я и не могу отрицать, так того, что моя мама знает, как устраивать грандиозные вечеринки. Они соберут всех сумеречным летним вечером в собственном саду перед домом. Папа сегодня примерял свой новый костюм, он выглядел великолепно и был взбудоражен. Хотелось бы мне рассказать им о Томе, но чувствую, что еще слишком рано, и они наверняка бурно отреагируют. Я знаю, что они не могут мне запретить с кем-то видеться, я же, как-никак, взрослая. Но я не вынесу, если они будут огорчены из-за меня. Несмотря на мои причитания, они души во мне не чают. Может, я их недооцениваю. Может, они увидят, какой счастливой меня делает Том, и поймут, что наше решение быть вместе — верное.

 

Глава двадцать третья

Нет практически ничего, чего бы не исправил здоровый сон. Утром жизнь всегда кажется лучше!

Матильда Бим, «Как быть достойной матерью», 1959

Бабушка ошиблась насчет того, что утром будет лучше. Ни за что бы не поверила, что можно чувствовать себя хуже, чем вчера, но что есть, того не отнять. Я почти всю ночь не спала из-за боли в животе, а сейчас валяюсь в кровати и стону, пока бабушка суетится, измеряя мою температуру и ежечасно принося какие-то порошки.

Пич тоже намного хуже. Мы пишем друг другу сообщения, не вставая с наших постелей, и желаем владельцу забегаловки с сомнительными шашлыками зла. Если конкретнее: чтобы он подавился одним из своих чертовых шашлыков.

Ненавижу плохое самочувствие. Когда тебе плохо, то приходится лежать. А когда ты лежишь, то нет отвлекающих факторов, и все, о чем так не хотелось думать, начинает пробуждаться и выплывать наружу. Взрослея, я никогда не болела. Просто потому, что когда есть болеющая мать, за которой нужно приглядывать, на свои недуги времени нет.

Я пытаюсь отвлечься, выйдя в Интернет. Открываю приложение «Фейсбук», чтобы посмотреть, поинтересовался ли хоть кто-нибудь тем, куда я пропала, как я или чем занимаюсь. Но сообщений или постов, обращенных ко мне, нет, только запрос в друзья от Пич Кармайкл, который я принимаю. Перехожу к новостям. Вот статус от Бетти из Дидсбери — она планирует вечеринку по случаю дня рождения Генри. И, ох, несколько фото от Эми Кипласс — их новые покрашенные плинтуса. Я листаю новости дальше и вижу, что Саммер несколько раз обновляла статус, оставляя пассивно-агрессивные узконаправленные сообщения.

Саммер Спенсер

Наглость некоторых людей поражает. #злюсь

Саммер Спенсер

Ты отдаешь и отдаешь, а некоторые люди только берут. Я вынесла урок. #идудальше #озарение

Саммер Спенсер

Думаю, определенные люди получат то, чего заслуживают.

Карма — сучка, народ. #безсожалений #переменчиваякарма #котенокмой

Сердито закатывая глаза, я выхожу из «Фейсбука» и лезу в «Гугл», куда лениво вбиваю запрос «Лео Фрост». Я немного напугана произошедшим прошлым вечером. Лео был лучше, вопреки моим ожиданиям. Да весь вечер был неожиданно приятным. Да, в целом он позер — он был снобом на презентации «Пчеловода», и я слышала его сексистские выражения на ретро-ярмарке, — но момент с поэзией и то, что он не повел себя как придурок, когда меня тошнило, его стычка с отцом и тот великолепный набросок… Я, как бы сказать, не ненавидела его.

«Гугл» выдает несколько статей о Лео Фросте, вундеркинде рекламы, его подъеме на вершину под руководством влиятельного и безжалостного Руфуса Фроста и о том, что он получил номинацию на премию лондонской рекламной ассоциации — благодаря чему стал самым молодым номинантом на эту премию. Я уже прочитала все это, изучая его несколько дней назад, потому миную эти статьи и просматриваю бесчисленные сайты со слухами, которые регулярно ловят Лео в крутых барах, на модных вечерах и во время отдыха со знаменитостями. Я переключаюсь на картинки «Гугл». Среди них есть фото его рекламных рисунков — пустых и холодных работ для рекламы машин, гольф-клубов, пива и прочих мужских штук, — но основную массу составляют снимки папарацци, на которых Лео запечатлен с моделями в его объятиях. О, а вот он с Валентиной. Они уходят из клуба, она целует его в щеку, а он высокомерно лыбится в камеру.

Судя по тому, как на фото изогнуты его губы, его Купидон летает чуть выше и ухмыляется… Прошлой ночью он был совсем другим.

Может, у него есть злой близнец.

Может, и нет — это же не «Любовь и тайны Сансет Бич»48.

Запутавшаяся, я захожу в телефонную книгу и набираю номер Валентины.

Она отвечает после трех гудков.

— Джесс? Это ты?

— Я. — Я сажусь в кровати, поправляю подушку за спиной и делаю глоток воды.

— Джесс, моя ясная сладость, как ты там? Как продвигается мой любимый проект? Я так взволнована.

— Эм, думаю, все хорошо… Вообще-то, я звоню, потому что вчера мы с Лео сходили на первое свидание.