За дверью ванной я слышу раздающиеся из динамиков айфона начальные громоподобные рифы одной из любимых песен «Led Zeppelin». И перед тем, как смыть с волос кондиционер, не могу противиться желанию изобразить игру на воздушной гитаре.

Итак, после обучения мы с Саммер на несколько лет потеряли связь. Она была занята в Нью-Йорке, пыталась стать дизайнером и встречалась с Андерсеном Уорнером, знаменитостью с искрой в глазах и кинонаградой от MTV, я же не стремилась чего-то добиться, а просто путешествовала по Европе, в пути влипая в веселые и грандиозные приключения. Позже, когда из мечтаний Саммер о модной индустрии ничего не вышло, а Андерсон отшил ее ради южнокорейской модели, она вернулась в Англию и завела блог, который назвала «Саммер в городе».

Сначала он состоял практически только из ежедневных селфи Саммер с «утиным» выражением лица, которые она делала на разных вечеринках и презентациях. У блога почти не было посещаемости, что уж говорить о прибыли. Она позвонила мне и спросила, не хотела бы я писать для нее. Тогда я была в Марокко, прекрасно проводила время, но ей нужна была услуга, а за мной был должок. Так мы и пришли к тому, чем занимаемся. Оплаты было недостаточно, чтобы снимать квартиру самостоятельно, но Саммер позволила очень задешево жить в апартаментах в Каслфилде, что купил ей Андерсон. С тех пор я здесь, и спустя два года совместной работы «Саммер в городе» стал потрясающим, стильным и популярным блогом, основанном на приключениях Саммер в Манчестере. На мне основная часть писанины, но обозреватель именно Саммер. Я слоняюсь по ресторанам, барам, бутикам, вечеринкам и презентациям, а потом мы вместе создаем об этом посты. Я голос, Саммер — лицо. Работа не самая трудоемкая, и довольно часто нам не приходится платить. У меня никогда не было грандиозных планов на карьеру, так что, должна заметить, окунулась я в это дело за милую душу.

Есть надежда, что это дело станет еще приятнее, потому что сегодня мы отправляемся в Лондон произнести речь перед Валентиной Смит, издателем небеллетристической литературы из «Саутбанк Пресс». Они заинтересованы в том, чтобы превратить «Саммер в городе» в глянцевую книгу, делящуюся подробностями определенного образа жизни.

Ладно, одежда.

Я вытираюсь единственным имеющимся у меня до запланированной стирки чистым полотенцем — малюсеньким, зеленым и предназначенным для рук — и открываю двери шкафа, чтобы обнаружить, что все висящие там пластиковые вешалки, на которых должна находиться одежда, пусты, за исключением одной: на ней болтается легкомысленный костюм Клеопатры с прошлого Хэллоуина.

Скорее всего, не подойдет.

Роясь в ящике, среди старых упаковок DVD я нахожу наполовину опустошенную бутылку рома, обожаемый мною золотистый лифчик, который, мне казалось, я потеряла, и слегка мятое, хоть и с глубоким вырезом, но вполне нормальное бирюзовое хлопковое платье с розовым цветочным рисунком.

Оно вообще мое?

Я принюхиваюсь к нему.

Неплохо…

На всякий случай я щедро брызгаю на него освежителем и надеваю. Платье довольно короткое, прикрывает только задницу и выставляет напоказ мои ноги с тем судьбоносным бритвенным порезом.

Черт подери. Наверное, нужно было готовиться тщательнее. Хотя платье вроде как выглядит круто, если все взгляды будут прикованы к области выше талии.

— Джесс! Поторопи-и-и-и-ись!

Ладно, мне придется это сделать.

— Прости, Саммер! Почти готова!

Туалетной бумагой я промокаю порез, сушу и выпрямляю свои волосы цвета платиновый блонд, подвожу брови, надеваю любимые серебристые шлепанцы и выхожу к до крайней степени нетерпеливой Саммер.

— Что на тебе надето? Нет. Не-е-е-е-ет. — Саммер паникует сразу же, как только видит меня.

Она в гостиной, одета в коралловое прямое короткое платье, кожаное болеро, обута в ботильоны на высоком каблуке и выглядит идеально. Ее темные волосы, окрашенные в стиле омбре, ниспадают мягкими волнами и убраны на одну сторону. На шее у нее ожерелье с золотистым кулоном в виде Соника. Я этого не понимаю, но мы писали о нем в нашем блоге на прошлой неделе и, очевидно, он правда «в тренде». Позади нее на нашем искусственно состаренном кожаном диване развалился парень Саммер, Холден. Он осматривает меня с головы до ног, глядя из-под своих огромных квадратных болванистых очков, которые придают ему вид болвана.

— На мне платье, как ты и просила! — поясняю я, указывая на короткую юбку платья.

— Это не платье, горошинка моя, а трагедия.

Холден давится смехом. Я одариваю его лучшим из своих испепеляющих взглядов, который несколько раз испытывала перед зеркалом. Он довольно испепеляющий.

— Разве это не твое платье? — спрашиваю я. — Не думаю, что оно мое…

Она оскорбляется из-за подобного предположения.

— Почему ты просто не купила новое, как я и просила?

Черт подери. Она еще на прошлой неделе просила меня купить новое платье. Я записала это на руке. Купить практичное платье!

— Настолько плохо? — спрашиваю я. — Оно все в цветочек и… дерьмо. Тебе же нравятся вещи в цветочек, разве нет? Дизайн женщины, которой, ты говорила, восхищаешься… Кэт Кидстон! Это точно такой же принт.

— Я не говорила, что восхищаюсь Кэт Кидстон, — резко вздыхает Саммер, быстро притаптывая по полу. — Я говорила про отвращение. Питаю отвращение. И почему ты в очках? Надень линзы.

Я сдвигаю очки на нос.

— О, я потеряла линзы прошлой ночью. Не было возможности заказать новые.

— Некоторые люди заказываю вещи предварительно!

— Да? Не беспокойся. Если комедии восьмидесятых чему меня и научили, так тому, что люди в очках кажутся умнее других. Благодаря очкам я кажусь более начитанной. Они идеальны для похода в издательство!

— Это не поход, Джесс. Это может стать разделительной чертой между победителями в жизни и печальными неудачниками. Я знаю, кем собираюсь быть. Это очень важно. Почему ты не можешь относиться серьезно хотя бы к этому?

Я закатываю глаза, но знаю, насколько это мероприятие важное. Над сегодняшней речью я работала очень усердно. Однако, как любила говорить моя мама, если ты чего-то хочешь слишком сильно, значит, все пойдет наперекосяк. Так что я собираюсь делать то же, что и всегда. Быть спокойной. Беспечной как бестолочь в бассейне4.

— Не нервничай ты так сильно, Сам. — Я похлопываю ее по плечу. — Они, наверное, и не заметят, как мы одеты. Они заинтересованы в наших мозгах.

Саммер ахает, бросает взгляд на ее ретро часы с Минни Маус (никогда не пойму, зачем люди носят безвкусные старые вещи, когда могут приобрести новые и блестящие) и крадется к чулану.

— Менять тебя уже слишком поздно, хотя за все те годы, что ты следуешь за мной, мой утонченный вкус мог бы и передаться тебе ну самую малость. А твои ноги? Искусственный загар вокруг твоих коленок лежит пятнами… у тебя голень кровоточит?

Я изучаю свои ноги.

— О, эм, ага. Немного кровоточила, но сейчас все прекратилось. Будет еле заметно. Разве что немного красных бумажных ворсинок, если вдруг кто обратит внимание.

— Красные бумажные ворсинки? С чего бы на твоей голени были красные бумажные ворсинки?

— Э-э-э…

В голову приходят только неправдоподобные причины.

— Вот. Надевай. — Она бросает мне длинное черное кашемировое зимнее пальто, от веса которого я отшатываюсь назад, отлетая к стене.

— Но сейчас июль! — Я смотрю на тяжелый материал с ужасом. — С меня стечет семь потов.

Саммер кладет руки на стройные бедра и устремляет на меня взгляд.

— Я сделаю дикое предположение, что у тебя совершенно нет подготовленной чистой одежды, и ты совершенно точно не можешь надеть туда джинсы. У меня высокий рост и сорок второй размер, сейчас уже, может, даже сороковой, а у тебя рост 161 сантиметр и размер сорок четыре, так что из моего тебе ничего не подойдет. Черт, Джесс. Просто надень пальто. Нам нужно идти.

Дерьмо. Она правда расстроена.

Еще до того, как сунула руку в рукав пальто, я уже ощутила выступающие на лбу капельки пота. Приблизительная оценка времени, когда мои брови растекутся полностью — примерно десять минут.

— Повеселитесь в Лондончике, девчонки, — гнусавит Холден с дивана, прикуривая свою сигарету «Голуаз». — Передавайте от меня привет старику ЛНД5, хорошо? Хороший город. Хороший.

Саммер плавно наклоняется к нему, чтобы поцеловать, но аккуратно, стараясь не наткнуться глазом на барабанные палочки, которые он убрал за ухо.

— Пожелай нам удачи! — пищит она.

— Удачи, — мурлычет он, делая глоток из банки крафтового пива, прежде чем усадить ее к себе на колени для полноценного поцелуя. — Она сопутствует тебе, куколка. Ты сможешь.

— Я люблю тебя больше, чем чай, котят и абрикосовый джин, — бормочет Саммер, делая руками сердце, и хихикает, когда мистер Белдинг запрыгивает к ним, устраиваясь между ними c шипением.

— Я люблю тебя больше, чем группу «Mumford and Sons», — отвечает Холден торжественно.

Тело начинает ломить, как всегда происходит, когда кто-то в моем присутствии перебарщивает с эмоциональностью. У меня нет проблем с публичным проявлением привязанности, сама принимала участие в ее выражении разнообразными способами в разных местах. Но публичные признания в вечной любви? Буэ. Заберите меня отсюда.

— Увидимся, крокодильчик, — проникновенно шепчет Холден, ухмыляясь, когда Саммер наконец встает с его колен. Как только она отворачивается, он посылает мне усатый воздушный поцелуй и пошло подмигивает.

Фу, мать твою.

— Идем, Саммер, — говорю я, за спиной Саммер показывая Холдену средний палец. — Отправляемся в Лондон, чтобы поймать удачу!

Дневник Роуз Бим

17 апреля 1985

Сегодня ночью почти попалась! Когда я забиралась обратно через окно, с подоконника с грохотом упали «Приключения Гулливера». К счастью, я додумалась забраться в постель и накрыться одеялом с головой до того, как на шум в комнате пришла мама, чтобы поймать меня в этом миниатюрном кружевном платье а-ля Мадонна. Двадцать пять лет, а я все еще сбегаю из родительского дома, чтобы сходить в клуб. Господи.