Лайза Джуэлл - Винс и Джой

– Ты ведь помнишь, что это не наша кошка? – спросила Джой.

– Помню. Она принадлежит какой-то особе, пропахшей пачули с нотками карри. Но ему явно больше нравится здесь.

Джой хихикнула.

– Откуда ты знаешь?

– Иначе он бы не проводил у нас столько времени. А ведь мы его даже не кормим. Да и вообще, речь не о том. Ты от нас уезжаешь. Прекрасная, красивая, драгоценная Джой нас оставит. – Она театрально вздохнула. – Это ужасно.

Белла приподнял выщипанную бровь, явно не испытывая особой печали по поводу того, что ему больше не придется делить любимую Джулию с кем-то более стройным и симпатичным, чем он сам.

– По-моему, ты сбрендила, – заявил он. – Собралась замуж за едва знакомого человека.

– Белл! – Джулия бросила на него изумленный взгляд. – Не говори так! Не слушай его, – обратилась она к Джой. – Он просто завидует. Прекрасно, что ты выходишь замуж. Это так романтично и чудесно. И еще в канун Рождества. Ты наденешь красный бархат? Белый мех? Накидку?

– Может, тогда уж и белую бороду прицепить? – Белла поднялся с дивана и подошел к Джулии, чтобы посмотреть на ее волосы.

– Нет, никакого меха и накидок. Я хочу заказать платье. У меня есть фото. Хотите посмотреть?

– О, да.

Джой вытащила несколько страниц, вырванных из свадебных журналов, принесенных ей девочками с работы, и протянула Джулии.

– Хочу короткое, – сказала она. – Венчания не будет, только распишемся, не хочется переборщить.

– Ой, мне нравится это. – Джулия показала на короткое платье шифт в стиле шестидесятых с огромными пуговицами. – В стиле Джеки О[11].

При упоминании одной из его главных кумиров Белла плюхнулся на диван рядом с Джулией, приговаривая «Дай посмотреть, дай посмотреть», и на следующие полчаса они погрузились в безумный круговорот платьев, колец и цветов.

Вообще говоря, вся прошлая неделя стала бесконечным круговоротом платьев, колец и цветов. Стоило только рассказать кому-нибудь новость, и Джой сразу засыпали миллионом вопросов о деталях предстоящего торжества. И хотя она никогда особенно не интересовалась свадьбами, и не провела подростковые годы в мечтах о тюле и тиарах, и даже сейчас надеялась на что-нибудь сдержанное и простое, Джой не могла не заразиться энтузиазмом окружающих.

Больше года проработав в «КолорПро» на третьих ролях, Джой внезапно обрела статус знаменитости. Джеки и Роуз посчитали своим долгом докладывать о ее новостях всем вокруг: клиентам, девушкам, продающим сэндвичи, курьерам, управляющему – кстати, даже его жена была в курсе. Джой и не подозревала, насколько людей волнуют свадьбы, какое удовольствие принесет такая новость даже тем, кто едва ее знает, и какой огромный интерес проявят незнакомые люди к тому, что казалось ей незначительной мишурой.

На нее со всех сторон посыпались свадебные журналы, предложения по организации девичника, анекдоты, советы и поздравления. Окружающие стали чаще ей улыбаться, и вокруг нее всегда царило приподнятое настроение. Когда она приехала домой, чтобы рассказать новость маме, та улыбнулась впервые за последний месяц. На работе у всех словно выросли крылья. Даже ехидный Белла слегка смягчился от перспективы внести свой вклад в дизайн ее платья.

– Позволь мне его сшить. Умоляю, позволь.

Джой еще ни разу не видела Беллу в таком волнении – на его губах играла загадочная улыбка.

– Я ведь хорошо шью, да? – Он повернулся к Джулии. – Скажи ей, что я хорошо шью. Покажи ей корсет, который я сшил тебе для той дурацкой вечеринки. Давай.

Джулия подняла себя и свою грудь с дивана и потопала в спальню в своих пушистых носках.

– Я правда очень хорошо шью. Специального образования у меня правда нет, но меня учила шить мама, а она была отличной швеей. – Он взял из рук Джулии бюстье. – Присмотрись к деталям.

Джой восхищенно осмотрела объемный кусок красного атласа. Сделано было действительно очень неплохо, с маленькими красными пайетками и полосками черного кружева.

– Это настоящий китовый ус, – объяснил Белла, выворачивая корсет наизнанку и демонстрируя ей швы, – сделано как в старые времена. Как полагается. Смотри.

– Белла, – сказала Джой, ощупывая крошечные крючочки-застежки, – я не понимаю. Почему ты работаешь консьержем? У тебя же такой талант! Просто восхитительно.

Белла пожал плечами и снова натянул целлофановые перчатки.

– Даже не знаю. Хотя мне очень нравится бывать в театрах. Запах толпы. Рев грима. Все такое.

– Но тогда ты мог бы стать костюмером. Только подумай. Делал бы пачки для королевского балета. Представь себе такое.

Он снова пожал плечами и снял с головы Джулии прозрачную шапочку.

– Нет, – сказал он. – Не думаю.

– Почему?

– Не знаю. Просто не совсем мое. В любом случае, – он сменил тему, – так могу я или нет? Сделать тебе платье?

– Да, почему нет? Но много я заплатить не смогу.

– Хорошо. Я много и не потребую. Как насчет двухсот фунтов? Плюс материалы и фурнитура.

– Просто прекрасно. Но ты уверен?

– Конечно. А теперь, мисс Джулия, вам пора отправляться в ванну, пока ваши волосы не стали неонового цвета.

Он вывел Джулию из гостиной, оставив Джой в одиночку разглядывать свадебное платье и делать первые нетвердые шаги на широком, торном пути к дню ее свадьбы.

Тем вечером, уже лежа в постели, Джой раздумывала над словами Беллы насчет того, что она сбрендила, выходя замуж за едва знакомого человека. Может, он и прав. Может, она сошла с ума. Джой уже ничего не понимала. Она утратила способность различать фантазию и реальность, а вся эта история с помолвкой теперь была настолько переполнена позитивной энергией, что Джой и подумать не могла ни о чем плохом. Например, о переезде из своей уютной теплой комнаты на Уилберфорс-роуд в уродливую, холодную квартиру Джорджа. Или о том, что она не знает никого из его друзей, а он не знает ее окружения. Или о смутном чувстве дезориентации, от которого она пока так и не избавилась. Она знала одно: Джордж пришел в ее жизнь, когда та казалась серой, пустой и унылой, и вновь раскрасил все в яркие краски.

А теперь Джой оказалась в положении, когда свет, исходящий от помолвки, светил так ярко, что за ним не было видно ничего – даже невероятную глупость ее опрометчивого поступка.

Когда-нибудь, подумал Винс, за такие вещи станут вручать награды, и если в мире еще есть справедливость, то ему полагается главный приз. Что-нибудь вроде: «Лучший торговец барахлом года».

Они глазам своим не поверили, когда пришли в понедельник утром в кабинет к Мелани и увидели на директорском столе Тиффани Роуз. Ее поплиновая юбочка была задрана к бедрам, шерстяные трусики приспущены вниз, и она восседала на маленьком пластиковом горшочке, а сбоку красовалась блестящая «лужа» – к счастью, не правдоподобного желтого цвета, а благоразумно прозрачная. Подняв юбку, они убедились, что дизайнеры действительно снабдили куклу вполне натуральной голой попой с ямочками и даже легким подобием вагины спереди.

– Силы небесные, это отвратительно, – в унисон заявили все.

– Это явно незаконно, – послышалось иное мнение.

Тем временем Винс поставил свою новую фарфоровую музу на стол и замер в ожидании вдохновения.

– Винс, – крикнул кто-то с другого конца офиса, – тебя к телефону. Кесс.

Винс взял трубку, обрадовавшись передышке.

– Кесс.

– Я нашла ее.

– Кого?

– Ту особу, с запахом «Обсешн».

– А. Ясно. И?

– И, она живет на Уилберфорс-роуд, очень толстая, и у нее уродливый маленький парень, похожий на девочку.

– И что ты им сказала?

– Ничего. Мне не хватило духу. Я просто наблюдала за ними с другой стороны улицы. Они называют ее Му-Шу.

– Кого?

– Мадлен. Я слышала, как они говорили с ней и называли Му-Шу.

– Как свинину?

– Да, – прошипела она, – как свинину. Понимаешь, они, черт побери, назвали ее в честь мяса! Почему тогда было сразу не назвать ее Стейк? Или… Например… Огузок. Я так зла, что могла бы… Могла бы… Боже. Я зла.

– И что ты собираешься делать?

– Вернуться туда сегодня. Поговорить с ними. Но я хочу, чтобы ты пошел со мной.

– Я? Зачем?

– Потому что они странные, и я не хочу идти одна.

– А что, по-твоему, может с тобой случиться?

– Боже, да не знаю. Когда-то я читала книгу про девушку, которую вызвалась подвезти нормальная с виду пара, а в результате они десять лет продержали ее в ящике под кроватью. Мир полон стремных ублюдков. Зачем испытывать судьбу?

– Хорошо, но я не очень умею выяснять отношения. Пообещай, что не закатишь скандал.

– Разумеется, я закачу скандал. Они похитили мою чертову кошку.

– Кесс, разве ты не хиппи?

– Хиппи. И что?

– Тогда как насчет хорошей кармы, дружелюбия и всего такого?

– К черту, – отрезала она. – Это война.

Тем вечером Кесс и Винс не пошли на Уилберфорс-роуд, 44. Ревущий шторм с косым дождем и холодным ветром накрыл Финсбери-Парк около семи вечера.

– Тогда пойдем завтра вечером, – заявила Кесс, нацепившая шапку и шарф и помешивающая на плите дымящуюся кастрюлю с чем-то зеленым и острым.

– Завтра не могу. И в пятницу тоже.

– Хорошо, тогда пойдем в выходные. Днем в субботу?

– Может, просто напишешь ей записку? Тогда не придется с ней контактировать.

– Нет. Это слишком легко. Я хочу посмотреть ей в глаза. Хочу, чтобы она испытала всю силу моего гнева.