Но с ивами ничего уже не поделаешь: Пибоди был упрямым существом, с чудачествами которого приходилось считаться.

Однажды, когда Юджиния позволила себе критически отозваться о месте, которое он выбрал для посадки какого-то кустарника, он швырнул свою лопату на землю и ушел. Позднее садовник вернулся, что-то бормоча про себя и бросая подозрительные взгляды в сторону дома. В конце концов кустарник был посажен на расстоянии ровно одного фута от того места, где Пибоди первоначально собирался его посадить. По-видимому, это был наиболее впечатляющий способ принести свои извинения, какой только был известен Пибоди.

Он едва смирился с ванночкой для купания птиц — ее выбросили эмигранты, чья подвода была уже перегружена вещами.

— Для этих паршивых ворон? — воскликнул он.

— Нет, когда сад разрастется, прилетят маленькие птички. Я видела их в саду Правительственного дома. Корольки, трубастые голуби с веерообразными хвостами и зяблики изумительной расцветки.

— Появятся и большие жадные лесные голуби, — мрачно заявил Пибоди. — А также кукабурра и попугаи гала, от которых оглохнуть можно.

Юджиния не обратила на его ворчание никакого внимания. Мечтательным тоном она сказала:

— Мне даже трудно вообразить, что на этом месте удастся создать оазис из цветов, деревьев и птиц.

И тогда не видны будут отсюда, подумала она, бесконечные пустынные пространства. Но Пибоди на все это отвечал только одно: понадобится слишком много времени, чтобы выросло все, что она себе вообразила.

— Вы совсем такая же, как хозяин, — ворчал Пибоди. — Только и говорит о том, как его вина становятся все более и более выдержанными. Он намерен дожить до того дня, когда сможет выпить пятидесятилетней выдержки бренди. Он заложил на хранение бутылки бренди в первый же год пребывания в Ярраби. Немалый срок ему предстоит прождать. Вот и вы тоже собираетесь дожидаться, когда ваш сад станет походить на английский.

Его лицо, обтянутое темной задубевшей кожей, стало замкнутым.

— Паршивая страна, — промолвил он и пошел прочь, шаркая ногами.

Этот глупый хмурый ворчун расстроил Юджинию. Он постоянно задевал ту печальную струну, что звенела в ее душе. Но она справится с тоской по родине. Она полна решимости при ложить для этого все старания.

Глава XI

Миссис Эшбертон потеряла шарф и маленькую сумку из гобеленовой ткани, содержащую в себе такие предметы первой необходимости, как рисовая пудра, перчатки, носовые платки, нюхательные соли и два веера.

Она никак не могла вспомнить, куда подевала эти вещи, но Юджиния твердо решила не допустить, чтобы сия неприятность испортила всем уик-энд. Вся проблема заключалась в том, что миссис Эшбертон не могла сойти вниз к ужину без веера в руках или решиться выйти из дома без перчаток. Кроме того, она была склонна впадать в обморочное состояние, если знала, что под рукой нет нюхательных солей. А если кто-нибудь увидит, какой у нее цвет лица, если она не подрумянит его слегка и не припудрит?

Снова повторялась история путешествия из Англии в Австралию. Однако теперь Юджиния не раздражалась. Наоборот, чудачества старой дамы казались ей даже милыми. Она была просто счастлива, что в доме полно народа. Прием первых гостей в собственном доме — это поистине волнующее событие! Она бодро заявила:

— Я уверена, что ваша сумка найдется, а до тех пор могу снабдить вас всем необходимым. Скажите же мне, нравится ли вам ваша комната? По-моему, вы даже не взглянули ни на что…

— Ну что вы, я заметила, что дом у вас великолепный. И эта комната очень миленькая. Очень миленькая.

Старая леди небрежно окинула взглядом комнату, видно, даже не обратив внимания как на красивейшее лоскутное покрывало на кровати, самолично изготовленное Юджинией, так и на туалетный столик, тщательно оснащенный всем, что нужно, — от зеркала в серебряной оправе до подушечки для булавок.

— Куда выходит окно? Я не выношу, когда меня будит раннее утреннее солнце. — Потом, поняв, что ведет себя грубо, гостья расплылась в широкой теплой улыбке. — Подойдите ко мне, Юджиния, поцелуйте меня, моя милочка. Я нахожу, что дом у вас прелестный и вы сами выглядите очаровательно. У вас хороший цвет лица.

Юджиния, которую миссис Эшбертон крепко прижала к своей пышной груди, обтянутой похрустывающим накрахмаленным лифом, возразила:

— Это только потому, что я приятно взволнована. Обычно от жары я совсем бледная и похожа на очищенную вареную картофелину. Впрочем, сейчас стало прохладнее, и я совершенно здорова. И так счастлива, что вы приехали!

— Я тоже счастлива вас видеть, моя дорогая! Я по вас соскучилась. А кроме всего прочего, мой сын видит в своей старой матери обузу и зануду. Вот уж беда так беда! Он способен говорить только о своем страстном желании отправиться исследовать глубинные районы страны. На это могут уйти месяцы, а то и годы. Он просто выводит меня из себя. Заставить мать проделать столь дальнее путешествие только для того, чтобы потом она сидела одна в Сиднее! Это я с большим успехом могла бы делать в Челтенхэме, говорю я ему. Легкомыслие юности! Кроме того, я очень жалею, что нас никто не предупредил о том, что в этой стране такое неимоверное количество мух. Невероятно назойливое насекомое.

— Миссис Эшбертон, мне надо пойти посмотреть, как разместились остальные мои гости. Не отдохнете ли вы часок? Я скажу миссис Джарвис, чтобы она принесла вам чай наверх.

— Миссис Джарвис? Как?! Эта женщина все еще здесь?

— Да, здесь, и она отличная служанка. Я была бы без нее как без рук. У вас предубеждение против нее из-за того, что она в прошлом ссыльная?

— Что я слышу, Юджиния Мэссинхэм! Ну и ну! Можно подумать, что это говорите не вы, а ваш супруг. Нет, я не предубеждена из-за того, что она была ссыльной. Мне просто казалось, что жизнь в сельской местности слишком скучна для нее.

— Если вы намекаете на то, что она скучает по уличной жизни, вы сильно заблуждаетесь. Это добрая и милая женщина, у нее чистая душа.

Миссис Эшбертон надулась, засопела и, оправляя седые волосы, произнесла:

— Ну… Я скажу вам прямо! Вы еще очень молоды и наивны, Юджиния. Думаю, из вас выйдет одна из тех великодушных женщин, что помогают падшим. Что касается меня, то я не вижу в падших ничего интересного и готова с радостью предоставить им оставаться в канаве.

Юджиния весело рассмеялась:

— Дорогая миссис Эшбертон! Право же, я очень по вас соскучилась!

— Приятно слышать, дорогая. Почему бы это? Я не думала, что при таком красивом муже у вас останется время вспомнить о ком-либо из ваших друзей.

Веселый тон миссис Эшбертон не обманул Юджинию. Старая дама обладала искусством выведывать чужие тайны. Юджиния добродушно ответила:

— Гилберт так упорно настаивает, чтобы я вела жизнь, подобающую истинной леди, что у меня остается масса времени для моих друзей. Иногда я спрашиваю себя: почему же в Англии время проходило так быстро, ведь там я была занята не больше, чем здесь? Но предупреждаю вас — на этот уик-энд у меня намечено множество дел. Сегодня вечером после ужина мы будем играть в карты и музицировать. Завтра у нас пикник на озере. Оно всего в пяти милях отсюда, но я там еще не была. На озере можно посмотреть на знаменитых черных лебедей, а кроме того, у воды так прохладно. Мужчины возьмут с собой удочки. Затем в воскресенье мы все отправимся в церковь, а вечером на ужин приедут друзья из Парраматты. В понедельник мой муж хочет показать мужчинам свое поместье. Они захватят с собой ружья и постараются пристрелить хоть нескольких кенгуру из тех, что совершили недавно утром набег на виноградник. Мы, женщины, посидим на веранде, займемся шитьем и беседой, а вечером, думаю, будет неплохо скатать ковры в гостиной и немного потанцевать. Помните, как мы это делали на борту корабля? — Она на секунду умолкла, а потом озабоченно спросила: — Ну что вы на это скажете? Я хочу показать себя хорошей хозяйкой.

Миссис Эшбертон ответила характерным для нее сухим тоном:

— Не волнуйтесь, деточка, своему супругу вы угодите.

Оставалось всего несколько минут на то, чтобы проверить, как устроились Бесс и Мерион, после чего пора было одеваться к ужину.

В тот самый момент, когда Юджиния занялась своим туалетом, в комнату вошел Гилберт.

Кроме официальных приветствий на виду у только что прибывших гостей они с Гилбертом еще и не разговаривали после его возвращения. Теперь ему не терпелось самым нежным образом расцеловать жену и сказать несколько слов по поводу того, как она выглядит. Гилберт пребывал в наилучшем расположении духа.

— Ну как вам жилось в мое отсутствие? Скучали?

— У меня почти не было времени скучать. Мы все так были заняты приготовлениями к уик-энду. Да! Я временно наняла еще одну служанку. Она будет прислуживать за столом, чтобы миссис Джарвис могла оставаться на кухне. Ее зовут Эллен, и на вид она смышленее Фиби.

— Отлично. Оставьте ее у себя насовсем, если она подходит.

— Гилберт, вы слишком щедры. Не расточительно ли это?

— Не беспокойтесь на счет расточительности. Я совершил очень удачный вояж и получил заказов больше, чем смогу выполнить. В будущем году, когда виноградник начнет приносить больший урожай, я смогу увеличить производство вина. Я должен закрепить репутацию вин Ярраби до того, как меня успеют опередить виноделы из Хантер-Ривер. Но я вернулся не для того, чтобы говорить со своей женой о делах. Где Джейн? Разве она не помогает вам одеваться?

— Я послала ее к миссис Эшбертон. Она уже помогла другим дамам распаковать чемоданы.

Гилберт подошел к Юджинии и нежно поцеловал в шею.

— В таком случае вы должны позволить своему мужу помочь вам одеться.

— Вы что же, собираетесь меня причесывать? При одной мысли об этом Юджиния не смогла удержаться от смеха. Но она бы все-таки предпочла, чтобы Гилберт ушел и дал ей возможность спокойно одеться. Приятная просторная комната при нем всегда начинала казаться слишком тесной.