Ян Моран - Виноделы. Терпкий аромат любви

Она повесила трубку, пребывая в восторге от мысли провести несколько дней в Париже с Санто, подальше от любопытных глаз.

Мадам Робер предложила им посетить ресторанчик, расположенный неподалеку.

Был прекрасный по-летнему теплый вечер, и молодые люди решили прогуляться.

Было еще рановато для ужина, но путь пролегал мимо многочисленных кондитерских, из которых доносились божественные ароматы. Они зашли в еврейскую булочную и съели по рогалику с малиной и по рулетику с цукатами. И дружно решили, что лучшей выпечки никогда ранее не пробовали!

Катерина была в восторге от мощеных улочек квартала Маре, одного из старейших в Париже.

– Мадам Робер рассказывала, что Виктор Гюго когда-то жил в этом квартале.

Санто заинтересованно спросил:

– Ты по-прежнему любишь читать?

– Да, по-прежнему люблю хорошие книги, но читаю немного. – Из-за работы и Марисы времени оставалось совсем мало. – Смотри-ка – книжный магазин! Давай зайдем.

Они вошли и долго осматривали книги. Внезапно Санто коснулся ее плеча. Он держал в руках романы Гюго: «Отверженные» и «Собор Парижской Богоматери». Катерине понравилось, что они на французском, и, прежде чем она успела запротестовать, Санто купил их для нее.

Продолжая путь, они зашли в несколько бутиков, где продавалась очень элегантная одежда. В одном из магазинов Санто купил ей духи «L’Heure Bleue», очаровательный парфюм Guerlain, в составе которого она учуяла аромат ирисов, роз и жасмина. Эти цветы росли в Миль Э’Туаль и Монтальчино. У духов был теплый, амбровый шлейф.

Санто поднес ее надушенное запястье к носу.

– Очень загадочный запах…

– А ты возьми вот эти. – Катерина держала в руках флакон духов, которые выбрала для него.

Он закрыл глаза и вдохнул.

– Очень чувственно, не так ли?

– «Eau de Fleurs de Cédrat» – их запах напоминает мне о Напа весной, когда зацветают цитрусовые.

– У вас отличный вкус, мадемуазель, – сказала продавщица. Она не спеша упаковала их покупки и добавила несколько пробников.

Когда они пришли в ресторанчик, Санто предложил сесть на улице, в крошечном дворике под красным навесом. Они сели рядом за маленький столик у каменной стены, оплетенной розами.

Катерина сняла жакет.

– Не думал, что под жакетом скрывается такая красота, – пробормотал Санто, проведя пальцами по ее обнаженной руке. – Ты превратилась в прекрасную женщину, Катерина Розетта. – Он коснулся ее виска. – И чертовски умную, к тому же… То, что ты сделала на конкурсе, было неподражаемо! Кому, кроме тебя, могло прийти в голову выставить там наше вино?

Катерина взглянула на него из-под вуали и засмеялась.

– Думаю, это лучшие комплименты из всех, что ты мне делал. Духи, книги… Я чувствую себя избалованной!

– Ты этого достойна, – сказал он, понижая глубокий голос до шепота. – И, кроме того, мы же празднуем! Разве это так часто случается?

Над ними зажегся свет. Мимо проходили другие пары. Катерина, подперев лицо руками, смотрела на стильных парижанок и любовалась их креативными образами, в частности модными шляпками.

– Ты, кажется, говорила, что умираешь от голода. – Раздался голос Санто, и она очнулась от транса.

– Да, так и есть. – Выпечка оказалась лишь легким перекусом. Катерина изучала меню. Все казалось таким аппетитным. – Тут столько всего! Как же мне выбрать?

– Давай попробуем несколько разных блюд, – предложил Санто и сжал ее руку.

– Давай! Как насчет l’assiette de charcuterie? Паштет по-деревенски из утки с карамелизированным луком и корнишонами.

– Я думал, ты закажешь улиток, – улыбнулся Санто.

– Конечно! А к ним масло с травами! И обязательно huîtres chaudes!

– Устриц?

– Oui, avec des épinards et une sauce à la crème de Champagne. – Катерина засмеялась. – Да, со шпинатом и крем-соусом на основе шампанского.

Санто заказал filet au poivre – стейк с коньячным соусом и черным перцем. А Катерина добавила еще салат «Нисуаз»[43] и cuisses de grenouille à la Provençale[44].

– Это то, о чем я подумал? – скривился Санто.

– Да, это любимое блюдо мамы. Его очень сложно найти в Америке. – Катерина наклонилась вперед. – А на десерт soufflé au chocolat[45].

– Если вдруг мы не наедимся, – засмеялся Санто.

Катерина сделала заказ, и они сидели в ожидании, наслаждаясь бутылкой «Бордо» незнакомой марки. Из окна верхнего этажа доносились звуки джаза.

Катерина старалась запечатлеть это мгновение в памяти, чтобы позже вспоминать и наслаждаться. Единственным, чего не хватало, была Мариса. В идеальном мире они должны смеяться и разговаривать о дочери.

Прежде чем расстаться, она обязательно расскажет ему о ребенке.

– Кажется, твои мысли где-то очень далеко, – сказал Санто, прерывая ее размышления. Затем поднял бокал. – Давай выпьем за Миль Э’Туаль и за нас.

Катерина сделала глоток вина, раздумывая, что он имеет в виду. С невестой из отеля он не связывался.

Санто смотрел на нее глазами, похожими на глазки Марисы, и Катерина чувствовала, как просыпаются чувства. Она протянула ладонь, и их руки сомкнулись. Пробежала искра. Возможно, через несколько дней он ее возненавидит, но сегодня и еще пару дней она будет наслаждаться.

Это была желанная пауза, отдохновение после трудных решений, финансового давления и воскрешения семейных призраков.

Они наслаждались ужином и особенно шоколадным суфле, поданным с заварным кремом. Затем пили кофе, наблюдая за прохожими и вспоминая свои детские проделки.

– А ты помнишь, как мы переоделись в костюмы Дракулы на Хэллоуин? – сказала Катерина. – И напугали Нину и Рафаэля до полусмерти!

– Мне пришлось долгое время заглаживать вину, – прищелкнул языком Санто. – Рафаэль думал, что кетчуп, которым мы измазались, – кровь одной из его собак.

– Да, об этом я забыла. Мы так орали, что Нина подумала, мы поранились. Кажется, Джулиану потом наказали. – И тут Катерина перестала улыбаться.

– Что случилось? – спросил Санто и взял ее за руку.

Его глаза были похожи на два вибрирующих голубых океана. Катерине едва удалось отвести взгляд. Казалось, он видит ее насквозь.

– Просто так много воспоминаний, – пробормотала она.

– И большинство из них – хорошие! Да ладно, ты должна признать, что это так!

– Все благодаря тебе. Без тебя в поместье было бы ужасно одиноко…

– У тебя же была Джулиана. Она тебе как сестра.

– Да, но приключения всегда находил ты.

– Я?! Это ты была главной придумщицей! Никогда не забуду, как ты повела нас в подземные туннели. Те брошенные пещеры времен «Сухого закона» были жуткими!

Катерина улыбнулась.

– А ты помнишь призраков погибших виноделов?

– Я был уверен, что те пещеры полны призраков!

– Думаю, так и есть. Помнишь, как мы напугали Джулиану, накинув простыни на плечи и мигая фонариками? – Катерина снова засмеялась.

– Да, и за это меня тоже наказали.

– Ну, если бы Джулиана не вывихнула тогда руку…

– Бедняжка. Она так храбрилась тогда, – улыбался Санто.

– Ты ее так умело вправил, что я была уверена – ты станешь врачом. – Катерина восторженно посмотрела на мужчину. Он всегда в экстремальных условиях действовал быстро. Тут она посмотрела на его губы, такие чувственные, такие…

Словно прочитав ее мысли, Санто обнял ее, притянул к себе и поцеловал.

Она утонула в его поцелуе. Он коснулся ее шеи, и девушка откинула голову назад. Казалось, это самое естественное, что только может происходить в Париже, городе любви, теплым летним вечером. Они снова поцеловались, и Катерина забеспокоилась. Его поцелуи хранили вкус шоколада, кофе и сухого красного вина.

– Пойдем? – его голос прозвучал немного напряженно.

Катерина кивнула. Они пошли по улице, обнимая друг друга. На каблуках она была такой же высокой, как и он, почти метр восемьдесят. Хотя прежде у них никогда не было шанса вот так открыто пройтись в обнимку, Катерине казалось это вполне естественным, ведь всю юность они провели вместе. Если бы не его невеста, как бы развивались их отношения?

Они зашли в парочку галерей, открытых допоздна, а затем очутились на площади Вогезов, окруженной элегантными домами из красного кирпича. Влюбленные парочки сидели вокруг фонтана, струи которого переливались особенно красиво в золотистом свете фонарей, льющемся сквозь ветви деревьев. Ночной воздух наполняли звуки неспешных бесед.

Санто остановился у фонтана и бросил в воду блестящую монетку.

– А какое желание ты загадал? – спросила Катерина, прижавшись ладонями к его груди и наслаждаясь прикосновением к мускулистому торсу. Их освещал мягкий лунный свет, и девушке казалось, что они одни в целом мире.

Санто взял ее лицо в ладони и сказал:

– Только не притворяйся, что не знаешь…

Когда Катерина и Санто вернулись в отель, мадам Робер была еще на месте. Они поздоровались, и женщина пробормотала:

– L’amour, l’amour… l’amour n’est pas mort, – и поцеловала фотографию мужчины, стоящую в рамке на стойке.

Любовь жива…

Катерина остановилась на лестнице и спросила:

– Ваш муж?

Мадам Робер, сморщенная, как изюминка, выпятила губы и подмигнула.

– Нет-нет, Жак был моим любовником. Если бы мы поженились, то наши отношения были бы испорчены. – Она сложила руки перед собой. – У моего мужа были свои романы, а у меня – свои. – Она безо всякого смущения, словно сообщая прогноз погоды, делилась такими личными подробностями.

– Да уж, во Франции и Америке совершенно разные подходы… – фыркнул Санто.

Катерина взяла его за руку.

– Почему? Секс всегда естественен, если двое влюблены.

– Доброй ночи, мадам Робер. – Катерина перехватила руку Санто, опустившуюся ниже талии, и пошла наверх. Санто сопровождал ее. Его страстные поцелуи на площади Вогезов пробудили ее давно дремлющую страсть.