Расстегнув куртку, я освободила руки, чтобы взмахивать ими во время игры, вытащила их из рукавов и поправила подол джерси, которую надела.

Пиво вылилось изо рта Зака ему на колени.

— Ван. Ван. Зачем ты это сделала? — прокричал он, пялясь на меня так, будто я сошла с ума.

Я уселась поудобнее и улыбнулась.

— Потому что ты мой друг, и если кто-нибудь посмотрит, не хочу, чтобы они о тебе забыли.

Несколько часов спустя мы с Заком поехали поесть мексиканской еды и выпить «Маргариты» после игры, и вернулись домой, когда появился Эйден. Он еле волочил ноги по полу и бросил сумку на пол, а выглядел таким усталым и задумчивым, как и всегда после победы.

Не знаю, почему после победы он становился задумчивым, а не ликовал, но мне это вроде как нравилось. Когда команда не выигрывала, он просто выглядел заведенным и обозленным в своей тихой, задумчивой манере. Как по часам, он что-то съел и исчез в своей спальне.

Перемешивая лапшу из киноа (Примеч. Кино́а (лат. Chenopōdium quīnoa), или Квино́а, или Ки́нва (кечуа kinwa) — хлебная зерновая культура), я улыбнулась ему через плечо.

— Хорошая игра, Здоровяк, — он три раза получил мяч, что совсем неплохо.

— Спасибо, — он замер на месте. — Какого черта на тебе надето?

Я пожала плечами, все еще помешивая ложкой лапшу в кастрюле.

— Одежда.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Джерси? — предположила я, пожав одним плечом.

Краем глаза я заметила, как он обошел меня. Я чувствовала, что он изучал меня. Когда он заговорил, его голос был тихим и осторожным:

— На тебе джерси Зака.

— Ага.

— Ты... ходила на игру в джерси Зака? — он говорил все еще спокойно и аккуратно.

— Угу, — я взглянула на него, он стоял прямо позади меня, спиной к кухонному столу. Его руки были скрещены на широкой груди. — Не хочу, чтобы кто-то забыл, что он квотербек, — объяснила я, прежде чем отвернуться.

Тогда он начал двигаться. Но он так долго ничего не говорил, и я подумала, что он вышел с кухни, но обнаружила, что он сидит за столом в уголке для завтрака, локтями упирается в бедра. Я поняла, что его щека дергается, но он не выглядит злым. Просто... созерцает.

— Ты в порядке?

Он быстро осмотрел кухню и потом посмотрел на меня.

— Нормально.

— Ладно, — таймер для лапши выключился, и я развернулась к плите. Слив воду и вывалив лапшу в миску, я добавила соус с пеканом и овощами, который приготовила ранее, и все перемешала.

Одной рукой я убрала кастрюлю и доску в раковину, и понесла миску туда, где сидел Эйден, и поставила ее перед ним.

— Подумала, ты будешь голоден. Просто помой потом посуду или убери в посудомоечную машину, ладно?

Он поднял голову, и его темный взгляд встретился с моим, у него на лице было написано удивление.

Понятия не имею, с чего это вдруг, но я подмигнула ему.

— Кстати, спасибо за билеты. Они были великолепны.

— Спасибо за еду, — ответил он и встал, буквально в шаге от меня.

В последний раз мы находились так близко друг к другу в Вегасе, и я чмокнула его в губы в часовне, но тогда я была так всем отвлечена, что не могла оценить, какой он чертовский большой и как близко мы стояли.

Потому что он большой. Высокий, у него широкие плечи и грудь, а из-за узкой талии остальная часть его тела выглядела более внушительной. От него исходило невероятное количество тепла и легкий аромат кокосового масла, которое он наносил на лицо каждый раз, когда принимал душ.

Святой Боже, он привлекательный.

Я сглотнула и улыбнулась, будто его присутствие никак меня не волнует. Будто отсутствие дистанции между нами — это обычное явление.

— Хорошо, ну, наслаждайся ужином. Я пойду наверх и посмотрю телевизор.

Он снова поблагодарил меня и пошел за стаканом.

«Какого черта только что произошло?» — задалась я вопросом, как только зашла в спальню и села на край кровати.

Какого черта со мной происходит?

Глава 18


Я сидела в спальне, когда начал звонить дверной звонок. За все время, что я провела в этом доме, никто не приходил. Черт, даже когда я не жила здесь, никто не заходил неожиданно. Ворота общины удерживали посторонних снаружи, а соседи не очень общительны.

Если кому-то нужен стакан сахара, они едут в магазин и покупают его. Я не уверена, кого ожидать, но когда заглянула в глазок, то оказалась полностью застигнута врасплох.

Полностью, абсолютно, на двести процентов застигнута врасплох. Черт побери.

Это Тревор. Менеджер парней. Король всех мудаков.

— Кто там? — закричал Зак откуда-то сверху, скорее всего, из своей спальни. Он вернулся домой час назад, и скоро мы собирались отправиться на пробежку.

— Это Тревор! — прошептала, уверенная, что он меня услышит. Входная дверь крепкая, но не звуконепроницаемая.

Послышался звук. Потом ругательство. Затем слова Зака:

— Меня тут нет.

Дважды, черт побери.

— Ладно! Ты мне должен!

— Конечно! — прокричал сверху предатель, прежде чем захлопнуть свою дверь.

Сжав зубы, я произнесла про себя молитву и открыла замок.

— Привет... Тревор, — фыркнула я и нахмурилась, я даже не пыталась улыбаться и вести себя так, будто рада его видеть. Ведь правда в том, что я совсем не рада. А самое замечательное — мне не нужно притворяться.

Император всех кретинов даже не потратил усилия, чтобы притвориться вежливым. Выражение на его лице сменялось от раздраженного, пустого и шокированного к нахмуренному, а уголки его губ с каждой секундой опускались все ниже.

— Где Зак? — практически выплюнул он.

Что произойдет, если я закрою дверь у него перед носом?

Я знала, Тревор узнает, что мы с Эйденом поженились, и знала, что такое «они говорят об этом», что бы это ни значило. И я понятия не имела, что говорить. Не знала, что известно или не известно Тревору. И мне захотелось обругать себя за то, что открыла дверь до того как поняла, что должна говорить.

Но если кто и может почувствовать слабость в воздухе, так это этот мудак. Я не могла провалиться. Не могла прогнуться. Поэтому я моргнула, а затем отстранено и прохладно посмотрела на него.

— О, привет. У меня все отлично, а ты как?

Его рот превратился в жесткую линию, кожа у темной линии волос натянулась. И мне не показалось, что его веки дернулись.

— Не отвлекай меня. Где Зак?

— Пожалуйста, не пугай меня, — в этот раз я усмехнулась, получая очень сильное удовольствие от его презрительного взгляда. — Зака нет дома.

Тревор уставился на меня своим снисходительным взглядом, и его веко задергалось сильнее.

— Я знаю, он здесь.

— Его здесь нет.

— Ты только что на него кричала! — он ссутулился. — Я слышал вас.

Я окинула его и его дорогой костюм тройку (неуместный для такой погоды) своим взглядом.

— Во-первых, не кричи мне в лицо. Во-вторых, ты все себе вообразил, потому что дома я одна.

Ему не нужно ничего говорить. Я могу слово в слово передать то, о чем он думает, и все это можно составить во фразу «я тебя ненавижу».

Мне он тоже не нравился. Не скажу, что виню его. Я думаю о том же самом, потому что знаю, он слышал меня.

— Ты, правда, собираешься говорить мне, что его тут нет? — спросил он, наклонил голову на миллиметр и посмотрел на меня, прищурив глаза.

Кивнув, я призвала на помощь все свои навыки, чтобы ярко ему улыбнуться, хотя знала, хвастать мне нечем.

Он просто пялился на меня.

И я улыбнулась шире.

— Мне, правда, надо вернуться к работе. Ты должен позвонить ему. Не знаю, когда он вернется.

Этого оказалось достаточно, чтобы вывести его из транса, в котором Тревор был, потому что он покачал головой.

— Поэтому я здесь. Он не отвечает на мои звонки. Он ни на чьи звонки не отвечает, даже на чертовы е-мейлы. Он превратился в Эйдена...

Из-за этого я почувствовала, будто у меня горят уши.

— Эй.

— Это полностью неприемлемо.

Я тяжело вздохнула и сжала зубы, в то же самое время поднимая руку, чтобы остановить его.

— Прекрати, — ага, я сделала это. Ну, что он со мной сделает? Уволит? — Успокойся. Остынь. Не кричи мне в лицо, потому что я закрою перед тобой дверь. Не знаю, почему они не отвечают на твои звонки и е-мейлы, может, подумаешь об этом? Они перезвонят, когда захотят, но я бы тоже тебе не звонила, если бы знала, что получу всю эту хрень. И не говори передо мной плохо о своих клиентах. Мне это не нравится, и это непрофессионально.

С каждый словом, вылетающим из моего рта, его лицо становилось все более красным. В какой-то момент на его шее стала выделяться вена.

— Ты понимаешь, как это работает? — спросил он осторожно, но твердо.

Если он думает, что я отступлю, то его ожидает кое-что еще. Много месяцев назад я бы промолчала и смирилась бы с тем, что технически он мой начальник. Но больше это не так.

— Это ты на них работаешь, верно? — спросила я у него.

— Ты ничего не знаешь, — прошипел он.

Какой смысл тратить на него свое время?

Он дрожит?

— Не знаю, что ты сделала, чтобы заставить Эйдена на тебе жениться, но теперь мы должны это прояснить, — продолжил Тревор.

— Думаешь, я что-то сделала, чтобы женить его на себе? — усмехнулась я, ощущая легкий приступ паники. Тревор видел нас, когда я работала на Эйдена; и, думаю, он заметил, что между нами нет никаких искр.

Этот придурок кивнул, показывая этим, какой идиоткой он меня считает.

— Ты беременна?

Ответ «нет» был резок и уже висел на кончике моего языка, и я почти ответила ему. Я почти сказала ему, как меня злит его нелепое гребаное предположение. Кем он меня считает?