Припарковавшись на улице, я достала свой чемодан с заднего сидения, игнорируя боль в запястье, и поплелась по подъездной дорожке и тропинке.

Я считала до десяти снова и снова, пока открывала дверь и заходила внутрь так тихо, как могла.

— Ванесса?

Я была уже на середине лестницы, сжимая чемодан в руке, когда до меня донесся голос Эйдена с первой ступеньки. Я медленно опустила чемодан на ступеньку, на которой стояла, сжала зубы и посмотрела через плечо на мужчину, который кинул меня; он стоял в коридоре между гостиной и прихожей в тренировочных штанах и такой свободой майке, что я видела очертания самых сексуальных во Вселенной мускулов.

Люблю ли я сексуальные латеральные мускулы? Конечно. Я же женщина.

Но еще у меня есть мозг, сердце, немного гордости и огромные, мускулистые руки, которыми я хотела придушить того, кто кинул меня, и я не позволю себе ни о чем забыть.

«Если бы он был там, все могло быть хуже», — пыталась напомнить я себе, натягивая ниже рукава кофты, которую надела до приезда к Диане. Но другая часть моего мозга хотела верить, что, может быть, выходные прошли бы иначе, если бы там был Эйден.

И снова, может, мне просто хочется винить кого-то еще, кроме себя, за то, что не прислушалась к своим инстинктам, когда они говорили мне сделать что-то, а я сделала противоположное.

— Да? — спросила я, чувствуя, как напряглись мои щеки.

Здоровяк осматривал меня, и то, как он поджал губы, подсказало мне, что он колеблется.

— Лесли здесь.

Слова едва сорвались с его губ, когда из гостиной выглянула светловолосая голова. Лесли Прескотт — мужчина, почти такой же высокий, как Эйден, и в лучшей форме, чем любой пожилой человек может быть, улыбнулся мне своей белоснежной улыбкой.

— Привет, Ванесса.

Неожиданно у меня между бровей запульсировала острая боль. Я аккуратно разместила свой чемодан и улыбнулась мужчине, которого встречала в прошлом. Мы провели вместе два месяца в Колорадо по двум разным причинам, а в остальное время он приезжал к Эйдену. Мне он нравился, правда, нравился, но я в ужасном настроении, и не честно перекидывать все на него.

— Привет, Лесли, — еле пробормотала я, сбежала по ступенькам и протянула свою руку.

Он пожал ее, открыто улыбаясь мне.

— Поздравляю, — произнес он, пожимая мою руку. — Я слышал большие новости.

Лесли зажал мою руку своими, с каждой секундой его улыбка становилась все шире. Даже если он думал, что это странно, что я не обняла и не поцеловала Эйдена, когда вернулась домой, то это не отразилось на его лице.

— Мне немного обидно, что меня не пригласили, но я понимаю.

— Ох, спасибо.

Я устало улыбнулась ему, демонстративно не обращая внимания на большое тело на периферии моего зрения, которое наблюдало за нами.

— Я очень счастлив за вас обоих. И был очень разочарован, что тебя не было на этих выходных в городе, но, уверен, у нас еще много времени, чтобы увидеться друг с другом в будущем.

Я заставила себя улыбаться. У нас с Эйденом впереди пять совместных лет, и, уверена, мы с Лесли еще увидимся.

— Я в этом не сомневаюсь.

Лесли просиял.

— Мы досмотрели некоторые кадры, поэтому я уеду и оставлю вас вдвоем сегодня вечером, ага?

На лице Эйдена появился мягкий изумленный взгляд, который довольно сильно раздражал меня.

— Ага.

Да.

Проявился его канадский говор — а это происходит лишь тогда, когда он по-настоящему чувствует себя комфортно — из-за этого часть моей незрелой капризной души разозлилась еще больше.

— Оставлю вас двоих. Мне нужно доделать кое-какую работу, — пока я говорила, все мое внимание сосредоточилось на Лесли.

Пожилой мужчина кивнул.

— Конечно, конечно. Я понимаю. Простите, перед поездкой я воспользуюсь уборной, — он снова улыбнулся, и напряжение во мне слегка ослабло.

Он не сделал ничего плохого, а я веду себя как идиотка.

— Вы уезжаете завтра?

— Ага, мой рейс через день. Я должен возвращаться домой.

— Тогда увидимся завтра. Счастливого пути!

Лесли согласно кивнул и зашел в угловой туалет. Это стало сигналом для меня, чтобы удалиться. Подхватив чемодан здоровой рукой, я прошла большую часть лестницы, прежде чем услышала:

— Ты в порядке?

Я даже не стала останавливаться. Поднималась дальше.

— У меня все хорошо.

— Ванесса, — произнес он низким, осторожным тоном. — Посмотри на меня.

Я была уже на сто восемьдесят процентов готова оказаться в своей комнате, поэтому остановилась, обернулась, приподняв бровь, и посмотрела на фигуру, стоящую у подножия лестницы; одна его рука лежала на перилах.

Он смотрел на меня мрачным взглядом.

— Когда ты говоришь, что у тебя все хорошо, я знаю, что это не так.

— Хм-м-м, — это все, что я смогла ему ответить, чтобы не высказать что-то стервозное. Я пыталась говорить себе, что не важно, что он не поехал со мной; я повторяла эти слова за выходные дюжину раз. И я напоминала себе, что понимаю, почему он остался, чтобы встретиться с человеком, о котором он заботится, но все это не помогло, совсем.

Моя чертова гордость не справилась с тем, что он меня кинул, да и не только он, но и все остальные на этих выходных.

— Так я и думал, — заявил Эйден, почти вызывающе приподнимая подбородок.

Я сжала пальцами ручку чемодана и представила, что сжимаю его шею.

— Ага, полагаю, что так, — призналась я и фыркнула. — Не хочу об этом говорить. Я ложусь спать.

Я только развернулась, когда раздался хриплый и низкий голос Эйдена.

— Мне плевать, что ты не хочешь об этом говорить. Я хочу это обсудить, — произнес он свои авторитарным, требовательным голосом, который действовал мне на нервы. По любым меркам у него совсем не громкий голос, но ему и не нужно таким быть.

Закатив глаза, я покачала головой, а он продолжал свое чертово объяснение.

— Позвонил Лесли, сказал, что он в Сан-Антонио, и спросил, сможет ли заехать ко мне на пару дней. До того, как я уеду, тренер хотел посмотреть еще пару игр, и я потерял счет времени, — и он продолжил. — Я думал, что из всех людей, именно ты поймешь. Я не вижу, в чем проблема.

На мгновение я задумалась над тем, чтобы поднять чемодан и бросить в него. Это по-детски, конечно. Излишне, да. Но от этого я почувствую себя лучше. Вместо этого я досчитала до семи, и пока смотрела на ступеньки, ответила:

— Я понимаю, Эйден. Правда. Твоя работа — самое важное в твоей жизни, и я знаю, насколько для тебя важен Лесли. Я это знаю и всегда знала.

— Но ты все равно злишься.

Нет смысла лгать, правда? Опустив багаж на ступеньку передо мной, я развернулась и посмотрела в его загорелое лицо, обрамленное темными волосами, которое видела чаще, когда работала на него, чем когда к нему переехала.

— Я не злюсь, Эйден. Я просто... слушай, я в ужасном настроении. Может, сейчас не время для разговоров, ладно?

— Нет, — его спина выпрямилась, и он убрал руку с перил. — Я остался, чтобы посмотреть запись игр с командой и увидеться с Лесли, — заявил он, между его бровей появилась глубокая морщина.

— Я понимаю, почему ты остался. Я не сказала, что не понимаю. Я раздражена из-за этого чертового бесполезного уикенда и не хочу вываливать все это на тебя, — это ложь. Вроде как. — Пожалуйста, мы можем перестать говорить об этом?

Я знала, что он ответит еще до того, как он открыл рот: не-а. И он меня не подвел.

— Я не сделал ничего, чтобы ты разозлилась.

Боже, помоги мне. Боже, помоги мне, мать твою. Я сжала пальцами переносицу, будто это успокоит головную боль. Я прошипела:

— Эйден, просто забудь об этом.

Парень ни о чем не забывает. Почему этот момент должен стать исключением?

— Нет. Я хочу об этом поговорить. Я не поехал домой к твоей маме. Поеду в следующий раз.

У некоторых людей есть одна проблема — они совсем не понимают принцип некоторых вещей. Другая проблема с людьми в том, что некоторые парни не понимают, когда лучше не поднимать тему, вместо этого они давят и давят, и давят, пока ты просто не говоришь «к черту». И это именно то, что сделал со мной Эйден. Моя голова разболелась сильнее.

— Я пригласила тебя, чтобы познакомить с мамой и моими приемными родителями. И глупая я из-за того, что разочаровалась, когда ты бросил меня в самый последний чертов момент.

Оглядываясь назад, я заметила, что данные слова прозвучали более мелодраматично, чем должны были.

То, что мама специально солгала мне — уже достаточно плохо. То, что Сьюзи впала в свое состояние психа, все только ухудшило. А ложь Дианы только увеличила каждую мою жестокую, болезненную эмоцию, но я не сказала ему ничего из этого. Каждая из частичек гнева проросла во мне из семян, которые появились из-за отсутствия Эйдена.

— Я должен был, — заявил он холодным, жестким тоном, который ясно дал понять, что он не понимает, из-за чего я так расстроена.

Вздыхая, я опустила руки и покачала головой.

— Забудь об этом, Эйден.

— Я не понимаю, из-за чего ты так злишься, — рыкнул он.

— Потому что! Я думала, что мы становимся друзьями, а ты даже до последней минуты не мог вспомнить, что меня надо предупредить о том, что ты не едешь со мной. Ты хоть представляешь, какой ненужной я чувствовала себя из-за тебя?

В его темных глазах блеснула неизвестная мне эмоция, на секунду черты его лица расслабились, прежде чем вернулось его обычное пустое выражение.

— Я остался по важной причине.

— Я поняла. Я знаю о твоих приоритетах. И знаю, где находимся мы. Я знаю, что между нами есть, а чего нет. С данной минуты я постараюсь скорректировать свои приоритеты, — прервала его я, мне уже осточертел этот разговор.