***

До нашего отъезда в аэропорт оставалось пять минут, а Эйдена еще не было дома.

Я звонила ему три раза, но он не ответил и уж точно не знал, что я десять раз брала телефон, но отговаривала себя от звонка. Где он, черт побери?

Я собиралась все утро. Даже приготовила ему обед, чтобы он смог поесть по пути в аэропорт, так как знала, он будет голоден после нескольких часов просмотра отснятой игры, прежде чем игроков распустят на неделю.

Но его нет дома. Его нет дома. А мы должны уезжать.

Я мерила шагами комнату. Моя сумка уже стояла у входной двери, и если я не уеду в течение пяти минут, то, скорее всего, опоздаю на рейс.

Из кармана донесся резкий звонок телефона, и он мгновенно выдернул меня из моей паники. И точно, на экране высветилось имя «Миранда П.», и меня пронзило дурное предчувствие.

— Алло?

— Ванесса, — на заднем плане слышался шум, похожий на чей-то смех. — Я не поеду.

Если подумать, я испытала разочарование, которое давно не испытывала; если подумать, в последний раз это было, когда он позволил Тревору болтать обо мне, и оно сжало мою голову. Я хотела спросить у него «почему?». Хотела узнать, почему он ждал так долго, чтобы позвонить или почему не написал мне, если знал, что не поедет, но я не смогла себя заставить. У меня все сжалось в груди, разболелась голова, и я спросила:

— Ты в порядке? — даже если от злости сжимала пальцы.

— Да, — ответил он коротко и отвлеченно.

— Ладно, — я с трудом сглотнула и зажмурилась. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Да, помогло не так, как должно было бы. — Тогда я уезжаю. Вернусь в воскресенье.

— Лесли приезжает в город.

На кончике моего языка повисла фраза «Все нормально», но я прикусила его. Это не нормально. Я злилась на него за то, что он потратил мое время, что строил со мной планы на поездку. Злилась на себя за то, что ожидала и была даже больше, чем немного, взволнована из-за того, что он едет со мной. До этого я никого не брала с собой в Эль-Пасо.

От этого я только разозлилась сильнее.

— Понимаю. Мне надо уложить вещи в машину. Увидимся через пару дней.

Возможно, он попрощался, а, может, и нет. Не знаю, потому что я отключила звонок этого мудака.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать.

О чем, черт возьми, я думала? Я знала, что винить могу только себя. Зачем вообще его приглашала? Я должна была молчать и ничего не говорить. Я приготовила ему поесть и потратила часы своей жизни, переживая о том, как буду объяснять своей семье нашу ситуацию.

Боже, я такая, такая глупая.

Почему я вообще думала, что во время своей недели перерыва он найдет время поехать куда-то со мной, когда последние два раза он оставался дома тренироваться?

Я идиотка.

Я взбежала вверх по ступенькам в свою спальню и вытащила из ящика стола чековую книжку. Выписала чек на сумму своего билета и полную стоимость аренды автомобиля. Моя душа немного страдала — это стоимость десяти моих заказов — но я подписала чертов чек и посмотрела на картинку Хэллоу Китти на его фоне и заворчала. Всего за минуту я спустилась на кухню, хлопнула глупым чеком по столу, перевернув его, и пока уходила, представляла, что это лицо Эйдена.

Я забросила сумку на заднее сидение своей машины, приложив чуть больше силы, чем было нужно, и выехала, надеясь успеть на свой рейс.


***

— Я думала, ты приедешь с другом, — заметила моя мама почти сразу после того, как впустила меня.

Я выдохнула и отвела плечи назад, натянув на лицо улыбку. Я посмотрела на высокую стройную женщину с почти блондинистыми волосами — когда-то, будучи ребенком, между ее запоями и присутствием, я думала, что она была красивой. Особенно тогда. До того, как я образумилась, я чертовски сильно любила ее, и из-за этого мое сердце болело за малышку-Ванессу, которая не знала ничего лучше.

Легко забыть, что та, кто сейчас так идеально выглядит, когда-то была скрытой алкоголичкой. Поэтому так долго никто не замечал, что у нее есть проблема. К счастью, сейчас она в порядке, и поэтому я приехала к ней на день рождения.

Во время полета я мысленно подготовила себя к ситуации и к тому, как с ней лучше справиться. Благодаря Сьюзи, у нас уже есть одна идиотка в семье. Поэтому я промолчу и все приукрашу.

— У него в последнюю минуту возникли дела, — объяснила я неопределенно, рассматривая дом, в котором была лишь несколько раз до этого. Он хороший. Очень хороший. Ее муж, за которого она вышла пять лет назад, адвокат по разводам. Она познакомилась с ним в группе анонимных алкоголиков. Он кажется приличным мужчиной, и мой младший брат очень хорошо о нем отзывается.

— Очень плохо, — ответила мама. Я чувствовала, как она оценивает меня. — Не хочешь занести свою сумку внутрь?

Я посмотрела ей в глаза, прежде чем ответить. Я не буду стыдиться того, что не хочу остаться с ней, и не позволю себе этого. Если она действительно над этим задумается, то вспомнит, как ужасно все получилось, когда я в последний раз остановилась у нее.

— Я уже заселилась в гостиницу.

На самом деле, я еще вчера туда заселилась. После я встретилась со своими приемными родителями и там поужинала. Я часто разговаривала со своим приемным отцом, в моем случае часто — это каждые несколько недель, и рассказала им, что вышла замуж за Эйдена. Мой приемный отец посмотрел на меня через стол, за которым я ужинала семь дней в неделю четыре года своей жизни, и спросил серьезным тоном:

— Ты не могла выйти за того, кто играет за Хьюстон?

Я и забыла, как сильно он ненавидит «Три Сотни».

Этим утром я завтракала с моей приемной мамой. Но я не рассказала ничего из этого моей матери. Каждый раз, когда я упоминаю приемных родителей, у нее появляется этот взгляд, который мне не нравится.

— О-о-о, — она резко вдохнула, и ее улыбка сказала мне, что она понимает. — В таком случае, я рада, что ты приехала пораньше.

Я улыбнулась в ответ маленькой улыбкой, даже полуулыбкой.

— Тебе нужна помощь с вечеринкой?

— Мы уже почти закончили... — она замолчала, на ее лице появилось неуместное оживление.

Из-за внезапного чувства страха я ощутила боевую готовность.

— Кто помогал?

Она назвала имя своего мужа. Обняв меня рукой за плечо, она притянула меня к себе, поцеловав в лоб, и я поборола крошечную потребность отстраниться от нее. Но я знала. Я, мать твою, знала, что она скажет потом.

— А еще Сьюзи и Рики.

Все мое тело окаменело. Клянусь, даже мое колено заболело от узнавания, а сердце бешено заколотилось.

— Ванесса, — моя мать так аккуратно произнесла мое имя, будто оно сделано из яичной скорлупы. — Они живут с нами. Я не хотела говорить тебе, потому что беспокоилась, что ты не приедешь.

Я бы и не приехала. Она верно подметила.

— Она твоя сестра, — добавила мама, встряхнув меня, но это не отвлекло меня от подсчета до тысячи, чтобы я не психанула. — Она твоя сестра, — повторила она.

Сьюзи можно было описать многими именами, и чертова стерва возглавляет данный список. Беспокойство и гнев затопили мои вены. Как она могла так поступить?

— Ванесса, пожалуйста.

Почему она устроила мне такую засаду? Сначала Эйден. Теперь моя собственная мать вместе со Сьюзи и ее мудаком.

— Будь милой. Ради меня, — настаивала она.

Этот день я закончу в винном магазине. Я уже чувствовала это.

Необходимость нагрубить висела на кончике моего языка. Я хотела спросить ее о сотне ситуаций, когда она не делала что-то для меня. Правда, хотела. В хорошие дни я была уверена, что простила ее за то время, когда ее никогда не было дома. За то, что мне приходилось воровать деньги из ее кошелька, чтобы покупать продукты, потому что она снова забывала, что дома нечего есть. За то, что бросала меня одну и заставляла справляться с тремя злыми, грубыми старшими сестрами, которых не волновали я и мой младший брат.

Но я не могла заставить себя сделать это. Независимо от того, сколько лет она вела трезвый образ жизни, теперь я знала, что моя мать висит на волоске. У нее есть проблема, и c этим ничего не поделаешь, даже если она опоздала на двадцать лет, чтобы исправить свои ошибки.

Все, что я могла делать, это ворчать; не могу ничего ей обещать. Правда не могу, неважно, как сильно я хочу сказать ей, что сегодня, впервые с тех пор, как мы были детьми, Сьюзи и я не захотим убить друг друга в ту же минуту, как встретимся лицом к лицу. Боже мой, это печально. Кажется, мы никогда не ладили, то есть моя старшая сестра — разница между нами всего лишь полтора года — относилась ко мне иначе и ненавидела столько, сколько я себя помню.

В первые несколько лет своей жизни я много натерпелась от нее. Она меня ужасно запугивала. Началось все с того, что когда мамы не было рядом, она щипала меня, что происходило постоянно, затем стала обзывать, воровала те немногие вещи, что у меня были, а закончилось все физическим столкновением. Она всегда была идиоткой.

Затем, однажды, мне было около четырнадцати, и я решила, что с меня хватит. К сожалению, она надрала мне задницу, и я оказалась в реанимации с переломом руки после того, как она столкнула меня с лестницы. Именно сломанная рука привела в наш дом Службу защиты детей, потому что наша мать не появилась в больнице после того, как с ней безуспешно пытались связаться. После той ночи нас пятерых разделили, и после этого, четыре года спустя, я лишь раз жила с моей матерью и сестрами. Закончилось все ужасно.

Это болезненная, унизительная история, о которой я давно забыла.

Я понимала, что со всеми моими сестрами что-то не так, особенно со Сьюзи. Когда я стала старше, то поняла — велики шансы, что моя мать была пьяна, пока вынашивала их. Все они были маленькими, в отличие от моего брата и меня, и у них были проблемы с обучением и поведением. Я, может, и понимала, что они не могут изменить большую часть из того, что с ними не так, но от этого мое негодование не становилось мягче.