Это как эпизод «Сумеречной зоны». (Примеч. «Сумеречная зона» (англ. The Twilight Zone) — американский телевизионный сериал, созданный Родом Серлингом. Каждый эпизод является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы или ужаса, часто заканчивающейся жуткой или неожиданной развязкой).

Его подбородок дернулся в определенном жесте, который был хорошо мне знаком.

— В следующем году истекает моя виза, — выдавил он.

И... я закрыла рот.

Несколько месяцев назад, помню, открыла его почтовый ящик и увидела письмо, что-то о его визе. Полагаю, это письмо, которое он снова получил после того, как я ушла, когда сказала, что он должен проверить документы, которые я оставила у него на столе.

Понятия не имею, как можно использовать визу, чтобы оправдать то, что ты мудак.

— Ладно. Ты уже отправил документы на ее обновление? — слова еще полностью не вылетели у меня изо рта, а я уже обдумывала, какого черта творю. Это не мое дело. Он сделал это не моим делом.

Но я не ожидала этого, когда он ответил:

— Нет.

Я не понимала.

— Почему нет?

«Черт возьми! Какого черта я делаю, задавая вопросы?» — ругала я себя.

— Это рабочая виза, — его слова были медленными, будто я умственно отсталая или еще чего.

Я до сих пор не понимала, в чем проблема.

— Это относится к тому, что я играю за «Три Сотни».

Я моргнула, думая, что его слишком часто били по голове за всю его карьеру.

— Не понимаю, в чем проблема.

Прежде чем я успела спросить, почему он переживает за свою визу, когда любая команда, с которой он подпишет контракт, поможет ему получить новую, он прочистил горло.

— Я не хочу возвращаться в Канаду. Мне нравится здесь.

И это коренной житель Виннипега, который лишь раз возвращался на родину с тех пор, как мы вместе работали. Я выросла в Эль-Пасо, но не часто езжу «домой», потому что больше не чувствую там себя как дома. У меня нет такого места, где я чувствовала бы себя в безопасности, или любимой, или в тепле, или все остальные чувства, которые у меня ассоциируются с «домом».

Я посмотрела на стену у его головы, ожидая следующего откровения, которое поможет мне понять смысл того, что он говорил.

— Я до сих пор не понимаю, в чем проблема?

С глубоким вздохом, он опустил подбородок на руку и, наконец, объяснил:

— Если я не в команде, я не могу остаться здесь.

Почему он не будет играть? Его беспокоит нога? Я хотела спросить, но не стала.

— Ладно... разве нет другой визы, на которую ты можешь подать заявление?

— Я не хочу другую визу.

Я выдохнула и закрыла дверь холодильника, пальцами обхватив стакан.

— Хорошо. Обратись к иммиграционному адвокату. Уверена, один из них поможет тебе получить постоянный вид на жительство, — секунду я жевала внутреннюю сторону щеки, прежде чем добавить: — У тебя есть деньги, чтобы все сработало, и это намного лучше, чем бывает у большинства.

Затем мне в голову пришла идея, и прежде чем дважды подумать о том, чтобы такое предлагать, или прежде чем я смогла передумать, потому что не испытывала к нему дружеских чувств, я выдала:

— Или просто найди американку и женись на ней.

Его взгляд переместился на потолок, а потом он стал внимательно изучать меня. Его грубые черты гладкие и ровные, и даже не нахмурившиеся.

— Найди ту, что тебе понравится, повстречайся с ней немного, а потом попроси выйти за тебя. После ты всегда сможешь развестись, — я замолчала и подумала о дальней кузине Дианы. — Есть люди, которые сделают это для тебя, если ты им заплатишь, но это довольно рискованно, потому что, уверена, это уголовное преступление — пытаться получиться документы, женившись только по этой причине. Есть над чем подумать.

Я моргнула, замечая, что выражение на его лице сменилось с изучающего на размышляющее. Задумчивое. Слишком задумчивое. Это странное ощущение поползло по моей шее. «Странно, странно, странно», — говорило мне, что что-то не так, говорило, что я должна исчезнуть из его поля зрения. Я сделала шаг назад и окинула его взглядом.

— Что такое?

Ничто в этом мире не смогло бы подготовить меня к тому, что вылетело из его рта:

— Выходи за меня.

— Что? — слова, сорвавшиеся с моих губ, такие же удивленные и грубые, какими я их себе и представляла, уверена в этом.

Он на наркотиках. Серьезно, он на чертовых наркотиках.

— Выходи за меня замуж, — повторил он, будто в первый раз я его не услышала.

Я прислонилась к кухонной стойке, разрываясь между слабостью от шока и остолбенением от его смешного заявления, и остановилась на том, что безучастно уставилась на его гранитное лицо.

— Ты на наркотиках, не так ли?

— Нет, — обычно напряженные уголки рта Эйдена расслабились; напряжение в его теле немного уменьшилось, но этого было достаточно, чтобы я заметила. — Ты можешь помочь мне получить гражданство.

Какого черта с ним происходит? Может, это все-таки повреждение мозга. Я видела некоторых парней, против которых он выступал, и как после стольких лет он остался нетравмированным?

— Зачем мне это делать? — выдавила я. — Почему я вообще захочу сделать подобное?

Эта сильная челюсть сжалась.

— Я не хочу работать на тебя, а еще меньше хочу выходить за тебя замуж, чтобы помочь с бумагами, — в моем мозгу возникла идея, и я от радости чуть не вскинула руки в воздух. — Женись на той, кто сможет заниматься делами ассистента. Это идеально.

Он закивал, когда я рассказала про идею с ассистентом, но эмоции в его глазах немного тревожили. Он выглядел слишком решительно, уцепившись за сумасшедшие мысли, которые крутились в его большой голове.

— Это идеально, — согласился он. — Ты можешь это сделать.

Я поперхнулась. Так же сильно, как я хотела что-то сказать — поспорить с ним или просто сказать, что он сошел с ума — ничто из моего рта так и не вышло. Я ошеломлена. Чертовски ошарашена.

Эйден точно принимал крэк.

— Ты сумасшедший? Ты себе на шею уронил штангу, пока качался?

— Ты сама сказала — это идеальный план.

Что я наделала?

— Он не идеальный. Он далек от идеального, — пробормотала я. — Я больше на тебя не работаю, и даже если бы и работала, я бы этого не сделала.

Серьезно? Он думает, что сделала бы? Я знала, что он практичный, но это возмутительно.

Но он не слушал. Могла точно это сказать. У него было это задумчивое выражение.

— Ванесса, ты должна это сделать.

Разве он не понимал, что мы не друзья? Что он обращался со мной противоположно тому, как обращаются с людьми, о которых заботятся?

— Нет. Я не должна. И не буду.

Если я встречу правильного человека, я не смогу выйти замуж в ближайшем будущем. Я не часто думала о браке, но когда делала это, мне вроде как нравилась сама идея. Родители Дианы — идеальный пример отличных отношений; конечно, я хотела нечто подобное в будущем, если возможно. А если честно, я знала, что мне и самой будет хорошо.

И я не собиралась вычеркивать детей из своего списка, если в моей жизни появится правильный человек. Я знала, что хотела видеть в своем партнере, но больше всего знала, чего не хочу.

И Эйден даже в свои лучшие дни не был этим человеком. И даже близко не стоял. Конечно, он красивый; все, у кого есть глаза, видели это. Одно его тело заставляло женщин всех возрастов поворачиваться на своих сидениях, чтобы получше посмотреть, потому что Эйден дышал мужественностью, и какой женщине не понравился бы мужчина, который выглядел так, будто пьет галлоны мужественности?

Он — океан холодной воды, или мне так говорили. Ладно, у него есть деньги, но не это необходимое условие для будущего парня или мужа. Я могла сама заработать деньги.

Вот так.

Я только в первые три месяца своей работы на него думала, что у меня есть чувства к Виннипегской Стене. Он физически привлекал меня, конечно. Но для меня, особенно после всего, что я видела, через что прошла моя мама, всю жизнь прыгая из одних отношений в другие, этого недостаточно. Мой последний парень был не самым симпатичным парнем на планете, но он был забавным и милым, и нам нравились одни и те же вещи.

Мы ладили. Единственная причина, по которой мы расстались, — ему предложили работу в Сиэтле, и я не была уверена, что безумно влюблена в него, чтобы переехать через всю страну, еще дальше от людей, которые важны в моей жизни. Однажды я уже так сделала, уехав в колледж в Теннесси.

Эйден не соответствовал ни одной характеристике, которыми обладал мой бывший. Он не был забавным или милым, нам нравились разные вещи и, основываясь на последних двух неделях нашей совместной работы, мы не ладили.

И почему я вообще думала над тем, почему это плохая идея? Это ужасная затея. Та, которой я не собираюсь поддаваться. Никогда, ни за что.

Эйден, с другой стороны, не обращал внимания. Ему даже не надо было ничего говорить, чтобы я знала: он игнорирует все, что вылетает из моего рта.

— Эйден, послушай меня... — «во второй раз в своей жизни», — добавила я в своей голове. — Уверена, Тревор найдет кого-то. Просто попроси.

Этот комментарий привлек его внимание. Его широкие темные брови распрямились.

— Я не собираюсь говорить Тревору.

Я поправила очки, несмотря на то, что они были на месте.

— Ты сделаешь это? — спросил он.

Да, из-за этого я поморщилась. Я не доверила бы Тревору даже отправить мне что-то по почте.

— Что насчет Роба?

Никакого ответа.

Ха. Туше́.

— Зак?

Эйден просто отрицательно покачал головой.

— Твои друзья?

— Я бы уже сказал им, если бы хотел, чтобы они знали, — объяснил он осторожным тоном, в котором было слишком много смысла.