Мошенник!

Негодяй!

С трудом взяв себя в руки, она надменно взглянула на него:

— Я полагаю, вас не придется слишком долго упрашивать, чтобы вы убрались отсюда восвояси?

Торп покачал головой:

— Не придется.

Он легко наклонился вперед, мягко соскочил на траву, и Джейн невольно отметила, сколько в нем силы и грации.

— Я приехала сюда полюбоваться источником и позавтракать — в одиночестве, между прочим!

Джейн прекрасно понимала бесполезность своих попыток. Торп молча, прищурившись, смотрел на нее, и она чувствовала, как мурашки начинают пробегать по шее, рукам и груди. Она знала, о чем он сейчас думает! Его мысли были для нее ясны так же, как если бы он выкрикивал их на весь белый свет.

Торп подобрал вожжи, привязал своего скакуна к ближайшим кустам, сорвал большой пук травы и стал обтирать лошадь, возвращая ее черным бокам глянцевитое сияние.

Джейн посмотрела на все это и поняла, что для нее самое время уезжать. Нужно снова запрячь лошадей, завязать потуже капор и во весь опор мчаться назад, в Чаллестон, пока Торп не успел и рта раскрыть! Но вместо этого она дождалась, пока он закончит возиться с лошадью, и неожиданно для самой себя сказала:

— Ну, если уж вы решили меня вконец замучить, то, по крайней мере, дайте хоть сначала спокойно позавтракать. Я не ела ничего с самого утра и ужасно голодна. Вы, я полагаю, тоже?

Джейн гордо задрала подбородок и принялась резкими движениями стягивать перчатки, давая Торпу понять, что пригласила его исключительно из вежливости. Но он подошел к ней вплотную и взялся рукой за ее подбородок:

— Да, я страшно голоден, моя прелестная Джейн!

Его голубые глаза проникли в самые глубины ее души, от прикосновения его пальцев по всему телу пробегала страшная дрожь. Джейн знала, что ей нужно немедленно бежать прочь, но ноги словно приросли к месту. И вместо того, чтобы убежать, она внезапно улыбнулась Торпу!

Его взгляд сразу стал серьезным — очень серьезным и целеустремленным. Он наклонился и легко поцеловал ее; его губы были теплыми и чувственными, но внутри у Джейн все похолодело. Теперь у нее не осталось сомнений в том, что с ними произойдет сегодня!

— Достаньте провизию, — глухо сказала она. Торп быстро кивнул и направился к фаэтону — вынимать корзину с едой.

7

Джейн шла по аллее цветущего шиповника, ведущей к источнику, словно в тумане. Ей казалось, что весь мир остался позади — мир нужды, грубой правды и компромиссов. А здесь над теплыми водами стелился прозрачный пар; картина была волшебной, и Джейн представляла себя королевой Гиневрой, входящей в сказочный замок Камелот.

Хотя бы раз! Хотя бы раз она забудет о неприкрытой и горькой правде и улетит в своих фантазиях туда, где жизнь совершенна, проста и прекрасна!

Торп ушел вперед, чтобы все приготовить для пикника. С той минуты, когда Джейн пригласила его разделить с ней завтрак, он не дал ей и пальцем пошевельнуть. Сам достал из корзины клетчатую шерстяную скатерть и аккуратно расстелил ее на траве. Сам вынул и расставил на ней тарелки, приборы и положенные в корзинку произведения кулинарного искусства. Предложил Джейн сесть напротив, открыл бутылку шампанского и протянул ей бокал. Произнес с улыбкой:

— За мою прекрасную Джейн!

Она пила шампанское маленькими глоточками и чувствовала, как начинает приятно кружиться голова, а все заботы уплывают он нее все дальше прочь с каждым новым глотком.

Повар леди Сомеркоут постарался на славу; он положил в корзину холодного фазана, сердцевинки артишоков и тонкие ломтики хлеба с маслом. Запивая еду шампанским, Джейн все чаще смотрела на дымящуюся воду.

Источник образовал в земле широкий омут, наполненный горячей, пузырящейся водой. Он располагался выше Глэпсвичского потока, и горячая вода не сразу впадала в него, но стекала каскадом тонких ручейков. Сам поток окружала густая живая изгородь, бордовые цветы шиповника и сизые ежевики.

Эти ягоды и приковали к себе внимание Джейн.

— Ежевика! — воскликнула она, вставая. — Да сколько! И, кажется, совсем спелая… Это будет прекрасный десерт.

— Действительно спелая, — согласился Торп, внимательно посмотрев на нее.

Джейн замерла. Она прекрасно поняла, что он имеет в виду, и на мгновение вспомнила свой первоначальный порыв — бежать, и поскорее. Но не побежала, а только глубоко вздохнула, подошла к зеленой изгороди и принялась срывать с колючих веточек сизые крупные ягоды. Отправив в рот несколько штук, Джейн зажмурилась от вкуса и запаха этого щедрого летнего подарка, приготовленного самой природой.

Торп подошел к ней, заглянул в счастливые глаза и засмеялся:

— Пожалуй, я должен поблагодарить Фредди за сегодняшний день.

И прежде чем Джейн успела что-то сказать, он обнял ее и поцеловал прямо в пахнущие ежевикой губы.

Она задохнулась и слегка приоткрыла рот. Он немедленно проник своим языком внутрь и стал нежно ласкать ее небо. Джейн забыла обо всем на свете. Запах ежевики смешался с туманом Камелота, и в этом тумане растаяли все мысли о Фредди и о будущем. Осталось только тело Торпа, все сильнее прижимавшееся к ней, и его язык, все смелее исследовавший ее рот.

Рука Торпа скользнула по спине Джейн, и она почувствовала, что ее охватывает нестерпимое желание. Она обняла Торпа за шею и изо всех сил прижала к себе, страстно отвечая на его поцелуй. Торп глухо застонал, и этот низкий звук тоже был полон страсти.

Оторвавшись от ее губ, чтобы поцеловать шею, Торп прошептал:

— Поплыли вместе! Будем вдвоем, в воде…

Джейн почувствовала себя маленькой беспомощной девочкой. И, когда Торп, не дожидаясь ответа, принялся расстегивать ее платье, она не сопротивлялась.

Джейн не помнила, как он снял с нее платье, как скинул свою одежду. Она очнулась только в воде, оказавшись на руках у Торпа. В его объятиях она застонала, а пальцы Торпа принялись танцевать какой-то магический танец на ее груди, талии, спине и ниже, ниже…

Вот его руки уже на ее бедрах… внутри их… и, наконец, он достиг сердцевины ее существа.

Сознание Джейн снова затуманилось. Она заблудилась в волшебной стране сбывающихся желаний. Древний, вечный как мир ритм мужских движений подталкивал ее вверх, в то время как ее руки судорожно цеплялись за его спину, плечи, шею в нарастающем, нетерпеливом ожидании развязки. Он еще больше распалял ее, осыпая поцелуями шею, плечи, грудь, пока в мозгу Джейн не вспыхнули ослепительные звезды. Торп начал двигаться еще быстрее, изо всех сил прижимая к себе Джейн, и, наконец, тоже утолил свою страсть.

Джейн повисла в воде, цепляясь за плечи Торпа, и вдруг разрыдалась — сама не зная почему. Ведь ей было так хорошо, наслаждение казалось почти нестерпимым!

Очевидно, она плакала оттого, что все это было и прошло. Жизнь двинулась дальше, и ее поступь была неостановима, как круговорот мироздания.

Внезапно Джейн заметила, что туман над источником начинает рассеиваться. Солнце лизнуло поверхность воды. Джейн подняла руку и широко повела ею, разбивая зеркало воды на сотни осколков. Капли посыпались золотым дождем, сверкающими искрами, прогоняя последние клочки тумана.

Тогда она тихо сказала:

— Это ничего не меняет, Торп. Я хочу, чтобы вы это знали.

Он ответил не сразу.

— Все-таки будете продолжать погоню за Уэйнгровом? — голос его был подозрительно спокойным.

— Да, — ответила Джейн, отворачивая лицо.

Она легла на спину и медленно поплыла, краем глаза наблюдая, как Торп выбирается на берег. Он быстро оделся, собрал в корзинку остатки завтрака, аккуратно упаковал и отнес в экипаж.

Джейн вылезла из воды лишь после того, как услышала удаляющийся галоп его лошади.


Вечером того же дня они снова оказались вместе — в оружейной. Джейн стояла у стола, обхватив плечи руками, а Торп сидел чуть поодаль, в черном лакированном кресле, положив ногу на ногу. Он все еще был очень сердит на нее. По этой причине и она была сердита на него.

— Начнем, может быть?

Джейн указала на листы бумаги, сиротливо лежащие на столе. Торп подошел к столу, протянул руку, но не к бумаге, а к шару булавы, и постучал ногтем по его боку. Нахмурившись, он поджал губы, взял наконец верхний лист и, скрипнув зубами, прочитал:

— «Три акта и фарс». Ну что же, один акт мы уже сыграли, не так ли? Или это был сразу фарс?

— Оставьте дешевый театр, Торп! — поморщилась Джейн. — Мы с вами были близки — но больше не будем. Все кончено. И ничего не изменилось.

Торп раздул ноздри и углубился в текст, но все еще тяжело дышал и, судя по всему, никак не мог сосредоточиться.

— Все изменилось, — недовольно пробормотал он. — Все! Разве вы сами этого не видите?

— Что вы хотите этим сказать? — Джейн нервно сплетала пальцы рук, чтобы успокоиться. — Что после прогулки к источнику вдруг сразу пылко полюбили меня? Или вы полагаете, что до сегодняшнего дня я была вольна делать выбор, а теперь мое будущее зависит только от вас? Что я теперь непременно должна стать вашей любовницей, что я отныне — ваша собственность и должна поступать так, как вам будет угодно приказать?

Торп в ярости швырнул бумаги на пол, и они разлетелись по всей комнате. Детский жест, конечно, но он был по-настоящему взбешен.

— Прежде всего, я хочу, чтобы вы перестали лицемерить! Вы поступаете дурно, вы…

— Ах, ах! Зато вы, надо полагать, всегда поступаете абсолютно правильно и безупречно во всех отношениях.

— Да уж почестнее вашего!

— Слышу голос благополучного человека, который никогда не будет способен понять чьи-то трудности. Куда уж там!

— Я просто не верю, что вы справитесь с ними таким способом.

— Справлюсь, не беспокойтесь. Я сегодня совершила ошибку — вот и все.

Торп изо всех сил стукнул кулаком по столу. Он пылал от ярости. Он ненавидел — себя, Джейн, весь мир… С чего он взял, что, добившись ее близости еще раз, он тем самым исполнит свое заветное желание — сделает Джейн своей любовницей? О, Боже, ведь его сегодняшняя «победа» выглядит как худший образчик мужского высокомерия! Торп заметил, что Джейн испуганно смотрит на него, смутился и принялся подбирать с пола листы.