И только когда багаж был погружен и саму её запихнули в пропахший плесенью экипаж, Кэтрин осмелилась спросить, куда они направляются.

— Как раз это я и пытаюсь выяснить, — последовал расплывчатый ответ.

— Нет-нет… Я хочу сказать, здесь нечего выяснять. Мне немедленно нужно назад.

— Назад — куда? К Бабуле Грендел?

— Святые небеса, нет! Я должна вернуться д-домой.

Хотя голос и сорвался в конце, Кэтрин всё-таки удалось сдержать слёзы, навернувшиеся при мысли о том, к чему именно она собирается вернуться.

— Неужто всё так плохо?

Расслышав в его голосе нотки сочувствия, Кэтрин едва не потеряла остатки самообладания. Она была столь непривычна к сочувствию в любых его проявлениях, что, по сути, оно даже пугало её.

— О нет. Я совершила ужасную ошибку. Теперь я всё осознала, и это послужило мне уроком — я имею в виду, нельзя позволять страстям одержать над собой верх, — пояснила Кэтрин, словно он был мисс Флетчер и попросил её обратиться к своей совести.

— И какие же это страсти, мисс Петтигрю?

— Обида, разумеется. И гордыня. И… ох, да всё произошло наперекор здравому смыслу. Если бы я осталась и сделала то, что велено, со мной бы не произошли все эти страшные вещи…

— О чём вы толкуете? — перебил Демоуэри.

Любые уловки были чужды характеру мисс Пеллистон. Из неё, как сама она признавалась, просто никудышная лгунья. За выдумки в разговоре с мисс Коллингвуд Кэтрин была наказана невыносимым чувством вины. Кроме того, она не могла придумать более недостойной платы за неожиданную доброту мистера Демоуэри, чем ложь.

И мисс Пеллистон поведала правду, опустив разве что наиболее личные моменты повествования, дабы представить ситуацию с сухой непредвзятостью. Кэтрин не просветила его касательно своей подлинной личности, как, впрочем, не назвала и никаких иных имён. И хотя это было не совсем честно, девушка предпочла утаить — насколько возможно — собственный позор.

— Так, значит, вы сбежали, потому что не могли вынести мысли о браке с тем парнем, которого выбрал для вас отец?

— Я даже не призадумалась, что могу вынести, а что нет, мистер Демоуэри. Боюсь, я не рассмотрела эту возможность так тщательно, как должна бы, — призналась Кэтрин, с раскаянием всматриваясь в его красивое лицо. — Я сразу оскорбилась…

— И сделала ноги. — Макс улыбнулся — не кривой, пьяной улыбкой, как прошлой ночью, а открытой и дружелюбной. — Да, теперь вижу: вы настоящая раба страстей. О, только не надо опять заливаться румянцем. Он такой яркий, а вы должны думать о моей несчастной голове. Я ещё не вполне хорошо себя чувствую, знаете ли.

Кэтрин подобралась:

— Между прочим, я редко подпадаю под власть эмоций. Насколько помню, это первый раз, когда я повела себя столь… столь неразумно.

— По мне, так вполне разумно. Вы ведь сами недавно говорили, что людей нельзя насильно заставлять сочетаться браком. И моя сестра думает так же. Она сбежала, когда отец попытался соединить её узами с одним богатым старым франтом. Меня пытались уговорить вернуть беглянку, но я не стал. Да вы бы и сами не стали, если б знали кузину Агату. Это к ней отправилась Луиза. Что вам нужно, мисс Петтигрю, — такая вот кузина Агата, чтобы хорошенько припугнуть вашего папочку.

— Что ж, у меня была только мисс Флетчер, которую никто и не думал бояться, да и то теперь она уехала, — уныло подытожила Кэтрин.

— Неужели среди всей родни нет ни одной старой драконихи, которая подпалила бы вашему папаше усы?

Кэтрин покачала головой.

— В таком случае, думаю, — заключил мистер Демоуэри, устремив взгляд синих глаз через засаленное окно, — вам непременно нужно познакомиться с Луизой.

* * *

— Сбежала? — воскликнул лорд Броуди. — Это переходит всякие границы!

Толстыми пальцами он пробежался по жёсткой рыжеватой щетине на подбородке.

«Наверное, стоило побриться», — подумал он, хотя прежде решил, что Кэтрин не стоит того, чтобы так утруждаться.

Мисс Дебора Пеллистон вынула шмыгающий нос из платка с чёрной окантовкой ровно настолько, чтобы издать слабый протест.

— О, не говорите так, — простонала она. — Не могу поверить, что Кэтрин способна на такое. Уверена, это какое-то недоразумение. С ней могло приключиться несчастье, или, боже сохрани, её могли даже убить.

— И притом она оставила записку? Не говорите ерунды.

Однако же стакан мадеры [4] на подлокотнике кресла не казался его милости такой уж ерундой. И потому он сосредоточился на нём, рассеянно кивая в такт бессвязному потоку жалоб хозяйки дома.

«Надо было сразу жениться на этой маленькой ведьме, — кисло размышлял он. — Сейчас бы она уже приучилась ходить в узде».

Вместо этого, похоже, предвидится немало хлопот, разбираться с которыми придётся именно ему.

Всё дельце должно было пройти без сучка, без задоринки. Джеймс Пеллистон вздумал жениться на хорошенькой вдовушке из Бата. Та же посчитала, что дом не нуждается в двух хозяйках, о чём и намекнула будущему мужу. Пеллистон, как обычно, поделился проблемой с закадычным дружком, спросив, что ему делать с Кэтрин.

Приятель его обдумал сию незадачу за бутылкой бренди. Взвесил наследство, оставленное Кэтрин её двоюродной бабкой, и счёл его приемлемым. Оценил внешность девушки и решил, что бывает и хуже. Особенно теперь, когда она сняла с себя отвратительный траур. Вспомнил, что ему, собственно, давно уже пора обзавестись наследником, а значит, и женой, которая в любом другом случае потребовала бы долгих, утомительных ухаживаний. А нравится или нет он, лорд Броуди, Кэтрин — не волновало этого человека ни на йоту.

— Я избавлю тебя от неё, — милостиво предложил он.

К тому времени как джентльмены опорожнили вторую бутылку, был улажен вопрос с приданым, а также достигнуто соглашение, по которому оба семейства будут поочерёдно принимать у себя тётушку Дебору до тех пор, пока все они уже не силах будут выносить её нытьё и не выпроводят, наконец, сию даму в квартиры в окрестностях Бата.

Уладив к обоюдному удовольствию все вопросы, мужчины принялись поздравлять друг друга и допились до состояния блаженного забытья. С той поры, то бишь за последние два месяца, лорд Броуди лишь однажды говорил с Кэтрин — на свадьбе её отца. Беседа их заключалась в том, что лорд Броуди весело заметил наречённой, мол, та бледна, костлява и должна больше есть. Как и остальные свадебные гости, лорд Броуди в тот вечер напился до беспамятства. Он так и не заметил исчезновения своей невесты. Впрочем, неудивительно, — почтенный лорд считал, что и без того берёт на себя немалый труд, просто помня о её существовании.

Вчера же прибыло обручальное кольцо, заказанное им в приступе великодушия. А сегодня он приехал, дабы преподнести его своей суженой. Проблема заключалась в том, что девица сбежала три дня назад во время свадебного торжества, а это хлюпающее, стонущее и жалующееся создание, сидевшее в другом углу комнаты, было слишком поглощено своей мигренью и учащённым сердцебиением, чтобы немедленно ему об этом доложить. Теперь Кэтрин могла быть уже где угодно — её след давно уж остыл, и сомнительно, чтобы даже самые обученные гончие смогли его отыскать.

— Вы должны были сообщить мне об этом сразу, — проворчал его милость в перерыве между сопениями и рыданиями хозяйки.

— Ох, дорогой, уверена, именно это я и собиралась сделать. То есть я не знала, должна ли. Той ночью я так её и не хватилась, поскольку отправилась в кровать довольно рано с приступом ужасной головной боли. Затем, когда на следующий день обнаружила ту чудовищную записку, у меня случилось столь страшное сердцебиение, и я почувствовала себя настолько плохо, что просто не могла ни о чём думать, да ещё и Джеймса нет… А слугам доверять нельзя: они только и ждут случая распустить язык, а я не переживу скандала, вы же знаете. Так что я закрылась в своей комнате. Но кто бы мог подумать, что она способна так опозориться? Ведь Кэтрин всегда была такой хорошей, послушной девочкой.

— Не думал, что она осмелится, — проговорил лорд Броуди, обращаясь скорее к себе, нежели к собеседнице. — В любом случае, что здесь скандального? — спросил он хозяйку. — Я не наблюдаю поблизости светского общества, которое можно было бы шокировать. Просто говорите всем, что ей нездоровится.

— Но слуги…

— Будут держать рты на замке, если не хотят неприятностей. Я поговорю с ними, — заверил лорд Броуди, вытащив своё долговязое тело из кресла.

— Вы слишком добры. Мне так стыдно, что я не поделилась с вами этой проблемой немедля.

— Да-да. Просто успокойтесь, мэм. Очень важно вести себя так, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего.

— Но Джеймсу ведь наверняка нужно сказать…

— Нет смысла прерывать свадебное путешествие. К его возвращению Кэти уже будет дома, целая и невредимая, и никто ничего не узнает. — Для него не составляло особого труда вкладывать в слова больше уверенности, чем он испытывал на самом деле. Лорд Броуди привык важничать.

Мисс Дебора вздохнула:

— Такое облегчение, когда мужчина берёт дело в свои руки. Не могу передать, как растеряна я была, не зная, куда бросаться и что делать. Боже, да я пугалась до полусмерти каждый раз, когда доставляли почту, не ведая, какие вести она принесёт. Хотя Кэтрин и написала, что будет в полной безопасности. А разве её друзья не удивятся, что она не отвечает на письма?

Насколько лорд Броуди знал, у Кэтрин не было друзей, на что он и обратил внимание хозяйки.

В ответ — с причитаниями и суетой — леди вытащила из корзинки с принадлежностями для рукоделия письмо.

— Оно из Ирландии, — пояснила она, передавая послание лорду Броуди. — Не хотела оставлять его на видном месте из-за слуг… — Она судорожно втянула воздух, когда гость надорвал конверт. — О господи… я не думаю… в конце концов, оно же её.