Лоретта Чейз - Виконт-бродяга

— И тем не менее, тебе не следовало ещё раз танцевать с этим мужчиной, пусть даже ты теперь и помолвлена. Бессовестное создание… да как посмел он явиться перед лицом Альмака! Представить не могу, о чём только думали патронессы, разрешив этому типу войти. Разумеется, всё дело в кителе. Женщины всегда слишком падки на щёгольскую форму.

Леди Диана промолчала.

— Что ж, больше мы не станем говорить об этом человеке. Я очень довольна тобой, Диана, — произнесла её сиятельство. — Я знала, стоит тебе приложить некоторые усилия, и лорд Рэнд непременно перейдёт к делу, но чтобы уже завтра… ты превзошла все мои ожидания! — счастливо вздохнула леди Гленкоув. — Не представляю, как твоя сестра Джулия сможет сделать такую же партию.

— О, уверена, ты что-нибудь придумаешь, мама.

На следующий день ко времени вечернего чаепития весть о предложении лорда Рэнда разнеслась по всему Лондону: в том, что касалось сих важных новостей, слуги леди Гленкоув оказались даже ещё более усердными, нежели их хозяйка. В причастности слуг можно было не сомневаться, поскольку изначально помолвку намеревались держать в тайне, пока лорд Гленкоув не сможет сделать официального объявления на подобающем роскошном празднестве.

Кэтрин узнала о секрете от Молли, которая сообщила о нём так, словно речь шла о чьей-то чудовищной неестественной смерти.

— Надо было, конечно, сперва её сиятельству рассказать, — говорила Молли, горестно качая головой, — да вот только ей сызнова нездоровится, и его сиятельство при ней, ссорятся они — звать али нет лекаря. Всегдашняя беда с теми, кто сроду не болел. Как всё же занедужат, отказываются в это верить и ведут себя, будто эдак у них всё само пройдёт.

То, во что прямо сейчас отказывалась верить Кэтрин и из-за чего у неё противно засосало под ложечкой, не имело никакого отношения к леди Эндовер.

— Сделал предложение леди Диане? Молли, ты уверена? То есть, — поспешно добавила она, — я думала, его милость поделился бы своими намерениями с семьёй.

— Да как бы, мисс, коли он больше не приходит, а её сиятельство говорит, что даже когда случается им встретиться где-нибудь ещё, всё одно они и парой слов не перемолвятся.

Молли укоризненно взглянула на мисс Пеллистон, которая, впрочем, всё равно не могла этого видеть, поскольку горничная стояла сзади, расстёгивая пуговицы на платье.

— Довольно, Молли. Дальше я справлюсь сама.

Молли удалилась с видом человека, следующего за похоронной процессией, а мисс Пеллистон, спотыкаясь, подошла к туалетному столику. Вероятно, она, наконец, заглянула правде в лицо, ибо очень долго стояла, уставившись на собственное отражение в зеркале, а после провела немало времени, рыдая.

Этим вечером Кэтрин с графом и графиней присутствовали на рауте. Леди Эндовер, казалось, пребывала в добром духе и здравии, несмотря на «кошмарную давку», которую здесь величают имеющим успех увеселением. То есть она была в порядке до тех пор, пока они не отправились домой. С весьма странным выражением лица она забралась в экипаж, села — и свалилась без чувств.

Следующим утром послали за семейным врачом, сэром Генри Вэйном. Спустя полчаса он отбыл, а Кэтрин пригласили в кабинет кузена.

Войдя, она увидала лорда Эндовера, стоявшего у стола и со странной слабой улыбкой на благородном лице взиравшего на аккуратно разложенные бумаги.

— Милорд, с ней всё в порядке? — тотчас спросила Кэтрин, извиняя свои неподобающие манеры тревогой за графиню.

Граф очнулся от грёз, но улыбка никуда не делась.

— Кэтрин, ты жутко упряма. Вот уже месяц ты живёшь под моей крышей. Ты моя кузина. Да, наше родство довольно дальнее, и мне понятно твоё желание соблюдать вежливость, но ты, определённо, могла бы не упоминать мой титул. А Луиза и вовсе грозится вымыть тебе рот с мылом, если ты хоть раз ещё назовёшь её «миледи».

— Кузен Эдгар, — послушно поправилась Кэтрин, — расскажите мне уже, наконец, что сказал сэр Генри.

— Вот так намного лучше. Я намеревался приберечь врача напоследок и изложить мои новости в порядке общественной значимости, но, вижу, нетерпеливость Демоуэри заразна. Присядь, пожалуйста, дорогая. — Он указал на стоявшее у письменного стола кресло.

Кэтрин села, жалея, что не может силой вытряхнуть из него новости. У кузена наблюдалась досадная склонность ходить вокруг да около.

— Теперь ты уже, должно быть, знаешь, — начал он, — если Луиза вобьёт себе что-то в голову, её уже не остановить. А если верить сэру Генри, моя леди-жена твёрдо вознамерилась основать семью. И спорить с ней бесполезно.

— Прошу прощения?

— Луиза собирается подарить мне к рождеству сына или дочь. И если верить сэру Генри, ничто не в силах ей помешать.

На самом деле лорд Эндовер не выказывал ни малейшего желания мешать стремительным успехам жены. Его тёмные глаза светились гордостью и счастьем.

Кэтрин вскочила с кресла, чтобы обнять его.

— О, какая чудесная новость! — воскликнула она. — Я знаю, как вы мечтали о ребёнке. Как вы, должно быть, взволнованы, и как рада я за вас обоих. У Луизы вскоре появится малыш. — Глаза её увлажнились. — Восхитительная весть!

Внезапно до Кэтрин дошло, что в порыве радости она умудрилась помять кузену элегантный шейный платок. Она разжала объятия и принялась, запинаясь, извиняться.

— Не глупи, Кэтрин. По такому случаю даже мой суровый камердинер просто обязан тебя простить. Кроме того, Луиза и так уже успела внести беспорядок в мой ensemble[77], а я за всеми этими волнениями совершенно позабыл переодеться, прежде чем посылать за тобой. По правде говоря, сегодня выдался весьма суматошный день. Да присядь же, кузина. Я ещё не обо всём успел тебе рассказать.

Хотя Кэтрин не терпелось припуститься в комнаты её сиятельства, она усилием воли заставила себя снова сесть.

— Как тебе известно, Кэтрин, твой отец вверил тебя моим заботам и поручил мне действовать от его имени, что, надо сказать, с его стороны довольно мудро. Раз уж советоваться с ним по каждому вопросу всё равно не представляется возможным. Этому не способствуют ни расстояние, ни его добровольное уединение, которое не позволяет ему беспристрастно судить о людях нашего круга.

«Уединение… скорее уж опьянение», — подумала Кэтрин, но вслух не ответила ничего.

— И хотя я выражаю его волю, в некоторых вопросах главенствующим остаётся твоё мнение.

«Вряд ли отец сказал бы вам за это спасибо, — последовал безмолвный ответ, — в отличие от меня».

— Лорд Аргойн испросил разрешения ухаживать за тобой.

Все мысли об отце мигом вылетели у Кэтрин из головы, и она в изумлении уставилась на кузена.

— Неудачное он выбрал время, — продолжил граф. — Я с минуты на минуту ожидал прибытия сэра Генри. Пришлось объяснить ему, что моя жена больна и в сложившихся обстоятельствах едва ли я могу уделить должное внимание иным предметам. Он, кажется, был поражён моим ответом. Да и бог с ним. Это человек, которому то и дело хочется чему-то поражаться. Может, он и герцог, но очень уж тупой. И это, разумеется, не дело. Он подаёт другим дурной пример. Надеюсь ты не питаешь к нему никакой tendresse[78], кузина. Конечно, мне следует поступить согласно твоим желаниям, ведь это тебе пришлось бы выйти за него замуж. Но должен предостеречь, если сделаешь это, мы с Луизой станем навещать тебя не чаще чем раз в десять лет.

— Боже правый… герцог… делает мне предложение… но ведь я почти его не знаю.

— Оно и к лучшему. От близкого знакомства он не станет более приятным. Я это понимаю, так что могу просто послать его к чертям.

Кэтрин быстро обдумала услышанное.

— Он очень хорошая партия. Может, вы его недооцениваете? Возможно, я соглашусь. Едва ли мне стоит ждать более выгодного предложения… или вообще какого-нибудь, — хмуро добавила она.

Ей куда больше по нраву мистер Лэнгдон, думала Кэтрин, безжалостно изгоняя из своих мыслей иной образ. Он гораздо более внимателен, но слишком скромен и так поглощён литературными вопросами, что, видимо, в ближайшее столетие не стоит ждать от него решительных действий. Она вдруг пожалела, что не сумела овладеть кое-какими женскими уловками, которые всегда так презирала. Мужчинам порой просто необходима твёрдая рука. Теперь, когда Луиза enceinte[79], времени оставалось в обрез. Не могла же Кэтрин всерьёз полагать, что станет вечно жить у своего кузена, а Луиза вскоре уже не сможет её сопровождать.

— Возможно, лучше всего будет согласиться, — с печальным вздохом заключила она.

— Кэтрин, это так непохоже на тебя — вести себя столь глупо. Аргойн просто хочет опередить прочих соперников. И должен сказать, что нахожу его поспешность неприличной. Ведь ты выезжаешь всего каких-то несколько недель. Может, он взял пример с моего порывистого зятя.

Должно быть, он заметил, как вздрогнула Кэтрин, потому что добавил:

— Ладно, раз уж тебя так ужасает участь незамужней старой девы, я попрошу его, если он ещё не передумал, нанести нам в следующем месяце визит.

И вместе с уверениями, что Луиза совершенно здорова, да вдобавок пообещав, что вдовствующая графиня Эндовер будет счастлива сопровождать её, как только состояние Луизы не позволит ей более выезжать в свет, граф отпустил свою кузину.

— Где, чёрт побери, Джемми? Я не видел его целую вечность.

Сорвав с себя сюртук, шейный платок и жилет, лорд Рэнд упал на кровать. Не сказать чтобы он выпил слишком уж много вина, но с недавних пор даже небольшое количество спиртного вызывало у него усталость и головокружение. Вероятно, оттого, что последние восемь ночей он провёл, беспокойно путаясь в постельном белье, вместо того чтобы почивать, как подобает доброму христианину.