— Только вывести через дверь и всё? — уточнил он и, когда Кэтрин кивнула, продолжил: — А можно поинтересоваться, куда ты намерена отправиться без одежды и, как я понимаю, без денег?

О, святые небеса, он и в самом деле намеревался помочь ей! Слова полились рекой:

— Ну… ну, вы могли бы одолжить мне свой редингот [1], понимаете? И отвести меня к местным властям, где мы сможем заявить об этом ужасном происшествии. Уверена, они проследят, чтобы справедливость восторжествовала, и мне, по крайней мере, вернут мои вещи, и я смогу продолжить, как и намеревалась… смогу найти свою… свою подругу, знаете, которую должна была навестить.

Но её благоразумный план, казалось, не произвёл на него особого впечатления или, возможно, оказался просто неподвластен его ограниченным умственным способностям, потому что взгляд незнакомца по-прежнему ничего не выражал. И только она уже собралась повторить сказанное в более простых выражениях, как он заговорил:

— Вы серьёзно, да?

— О да. Разумеется, серьёзно. — Заметив, что уголки его рта подозрительно дёрнулись, она подобралась и с бо льшим достоинством продолжила: — Едва ли такими вещами позволительно шутить.

Пронизывающий взгляд синих глаз прошествовал от невесомого облачка пушистых светло-каштановых волос, вьющихся вокруг её головы, до босых пальчиков ног, торчавших из-под края потёртого одеяла. Последовало очередное бесконечное молчание, затем мужчина поднялся с кровати, зевнул, потянулся, и снова зевнул.

— Ну, так и быть, — сдался он.


Миссис Грендел оказалось полной женщиной неопределённого возраста, рост которой можно было определить как ниже среднего. Недостающие дюймы матушка-природа отчасти возместила, наградив её чудовищной копной жёстких кудрей, выкрашенных, судя по всему, гуталином и громоздившихся на голове, подобно куче неаппетитных сосисок. Губы и щёки её были карминного цвета, а когда она улыбалась, как сейчас, в попытке понять, что именно ей предлагает посетитель, краска на её лице трескалась, осыпаясь хлопьями белой пудры, которые, кружась, падали прямо на необъятную, морщинистую и не менее густо напудренную грудь. Когда же она наконец уяснила, в чём заключается просьба клиента, улыбка обернулась зверским оскалом, ещё обильнее осыпав хлопьями белый изборожденный склон.

— Чолли! — завопила она. — Джоз!

На зов явились двое здоровенных детин.

— Выкиньте его отсюда, — приказал хозяйка борделя. — Он свихнулся. Хочет увести одну из девушек.

Чолли и Джоз послушно водрузили свои жирные руки на рукава рубашки посетителя. Клиент озадаченно опустил глаза сначала на одну немытую лапу, затем на другую. В то время как взгляд мужчины метнулся к лицам противников, его кулак сделал то же самое. Он ударил Чолли прямо в нос, и тот отлетел назад. Затем посетитель схватил Джоза за шиворот и, оторвав от пола, швырнул в огромную, непристойного вида скульптуру. Джоз вместе со статуей с грохотом обрушился на стену. Изваяние разлетелось на кусочки, а Джоз в беспамятстве сполз на пол. Чолли с кровоточащим носом вновь двинулся на соперника. Незнакомец выбросил кулак с силой, достаточной, чтобы Чолли влетел обратно в дверной проём. Послышался тошнотворный хруст, и Чолли тоже обмяк на полу.

Миссис Грендел выживала в этом жестоком мире не тем, что боролась за идеи, заранее обречённые на провал. Наскоро оценив ущерб, подобно опытному военачальнику, она, должно быть, решила, что необходимо сменить тактику, ибо, когда она обернулась к гостю, размалёванное лицо выражало неподдельное горе.

— Какой ужасный беспорядок вы здесь учинили, сударь, а ведь я бедная, беззащитная женщина и всего лишь пытаюсь заработать на кусок хлеба. Да ещё и с больной матерью на руках. А теперь нужно оплачивать услуги врача для этих двоих, а ту прекрасную статую, что мой покойный муж привёз из самой Италии, и вовсе не заменить никакими деньгами. — Она покачала головой, при этом «сосиски» на макушке задрожали. — А как подумаю, сколько времени и денег потрачено на эту неблагодарную юную особу, хочется плакать.

— Конечно-конечно, — нетерпеливо согласился высокий посетитель. — Сколько нужно, чтобы покрыть издержки и излечить ваши оскорблённые чувства? — Он достал кошелёк.

Кошелёк казался тяжёлым.

— Двести фунтов, — оживившись, объявила сводня. — Сотню за девушку и сотню за ущерб.

Кэтрин, до этого съежившаяся в углу, дабы не оказаться на пути летающих тел, теперь выбежала вперёд и ухватилась за руку своего спасителя.

— О нет! Боже правый… платить ей? Вознаградить за то, что она совершила? Это… это отвратительно!

— Не ругайся, дорогая, — ответил он, подтолкнув девушку назад и закрыв своей спиной, прежде чем вновь обратиться к миссис Гренделл. — С двумястами фунтами вы немного погорячились, мэм. Этот ужасный кусок штукатурки вашим посетителям стоило разбить уже давным-давно. Он, определено, напугал меня до полусмерти. А тем малым потребовался бы гробовщик, не будь я в таком хорошем настроении, так что я уберёг вас от куда бо льших хлопот. Что же до девушки…

— Прекрасной, здоровой девушки, — встряла бандерша.

Мужчина оглядел Кэтрин, которая тут же вспыхнула и ещё плотнее закуталась в его редингот.

— По мне, так не больно-то она здорова, — проговорил он. — Кожа да кости… да ещё, подозреваю, побита.

— Если хотели пухленькую, то почему так сразу и не сказали?

— Двадцать фунтов, мэм.

— Да как вы смеете! Только накормить и напоить её обошлось дороже. Не считая платья. И кроме того она не заработала ни единого фартинга!

— В таком случае, думаю, вы будете рады избавиться от неё. Хорошо, тридцать фунтов.

— Две сотни.

— С другой стороны, — рассуждал клиент, сделав вид, будто не расслышал её, — я могу просто увести её отсюда без этих утомительных пререканий. Думается, вам не захочется обременять этим стражу [2].

Миссис Грендел приняла предложенную сумму, пространно распространяясь об отсутствии у клиента человеколюбия и различных его анатомических несовершенствах. Он лишь усмехался, отсчитывая деньги в протянутую ладонь.

И вновь многострадальное терпение мадам подверглось проверке на прочность, когда Кэтрин пронзительным голосом потребовала возвращения двух шляпных картонок.

Потребовалось ещё двадцать фунтов, чтобы освежить память миссис Грендел касаемо этого вопроса, но в конце концов все деньги были уплачены, коробки собраны, и Кэтрин, торопливо всунув босые ноги в штиблеты, скрылась в ночи следом за своим спасителем.

— Куда мы идём? — спросила Кэтрин, стараясь не отстать от своего галантного рыцаря, проворно нарезавшего зигзаги по грязной улице.

— Ко мне, — бросил он через плечо.

Она встала как вкопанная.

— А местные власти… я полагала, мы собираемся заявить об этой подлой женщине.

— Сейчас слишком поздно. Власти, как правило, недоброжелательно относятся к тому, что их беспокоят среди ночи. Кроме того, ты же получила назад свои вещи? — Остановившись, он нетерпеливо взглянул на неё. — Так ты идёшь или нет?

— Разумеется, я не могу идти к вам. Это неприлично.

Молодой мужчина остановился и оглядел её с головы до ног. На лице его возникла кривая усмешка.

— Глупышка. А куда ещё ты можешь пойти, одетая едва ли не в один лишь мой редингот?

Огромная слеза скатилась по тонкому носику юной леди.

— Ох, да пропади всё пропадом, — пробормотал он.

Вторая слеза скользнула по щеке.

Он издал тяжёлый вздох. Затем шагнул к ней и, взвалив девушку себе на плечо, продолжил путь.


— Вот ты и на месте, — объявил он, усадив её в кресло. — В целости и сохранности.

— Да, — чуточку запыхавшись, отозвалась Кэтрин.

Она огляделась вокруг. Комната была грязной, грязнее той, из которой она недавно спаслась, и гораздо более захламлённой. А её спаситель, разыскивая спиртное, ещё больше усугубил беспорядок. Поиски его, очевидно, были невозможны без изрядной беготни, выбрасывания в дверь ни в чём не повинных предметов, а также открывания и захлапывания чего-то, по звуку напоминающего дюжину комодов и шкафов.

Наконец он обнаружил разыскиваемую бутылку. С ещё большими треском, грохотом и проклятиями ему всё же удалось её откупорить, да к тому же разбить всего лишь один стакан, прежде чем покончить со сложным делом наливания вина. Наполнив второй не слишком чистый бокал для Кэтрин, он присел у противоположного края загромождённого стола и продолжил пристально разглядывать её, потягивая свою порцию.

— Ещё недавно вы казались совсем трезвым, — в конечном счёте удалось вымолвить Кэтрин. — Мне бы хотелось, чтобы вы постарались таковым и оставаться, потому как я нуждаюсь в вашей помощи.

— Пришлось протрезветь. Дело есть дело. Нелегко, знаешь ли, спорить с кем-то, кто выглядит, как дюжина старых проституток сразу. Эти отвратительные чёрные штуки у неё на голове… будь я проклят, если не думал, что меня стошнит прямо на месте.

— И это, я надеюсь, должно было убедить вас, что вы уже употребили более чем достаточное количество спиртных напитков, — неодобрительно отрезала Кэтрин.

Проговорив это, она моргнула, приготовившись к залпу метательных снарядов. Такового не последовало. Лишь только синие глаза расширились в недоумении.

— Как вы сварливы, мисс… мисс… ба! провалиться мне на этом месте, если нас хотя бы представили.

Вскочив на ноги, он отвесил ей глубокий поклон, из-за чего едва не рухнул на пол вместе со столом. Но в самое последнее мгновение ему всё же удалости обрести равновесие.

— Чёртов пол не стоит на месте, — пробормотал он. — Так на чём я остановился? Ах да. Знакомство. Макс, знаете ли. Макс Демоуэри к вашим услугам. — На этот раз его поклон удался более изящным. — А вы, мэм?

— Кэтрин. Пе… Петтигрю, — запнувшись, выговорила она.