* * *

Поиски мисс Пеллистон не увенчались быстрым успехом, как надеялся лорд Рэнд. Он рассчитывал отыскать её в тот же день, съёжившуюся в углу постоялого двора или же — как представилось ему в какое-то беспечное мгновение — поучающую огромного краснолицего возницу.

И по прошествии трёх дней он не прекращал поисков. Когда расспросы на постоялых дворах ни к чему не привели, он скрепя сердце опустился в те самые злачные окрестности, где впервые встретил её. И даже ворвался в заведение мисс Грендел, где был встречен насмешливым заверением, что якобы «неблагодарная юная особа» согревает постель одной богатой шишки.

Но и на лондонском «дне» ему удалось выяснить не больше, чем на постоялых дворах. Единственную за все три дня новость сообщил хозяин таверны, который хоть и не видел юной леди, но слышал, как о ней говорил другой «благородный тип». В описании этого человека — высокий, тощий, рыжий, средних лет — не было ни малейшего сходства ни с одним из знакомых Макса или лорда Эндовера.

— Это не её отец, — сообщил лорд Рэнд своему камердинеру. Дело было на закате четвертого дня поисков, и его сиятельство как раз нанёс очередной краткий визит домой, дабы принять ванну, часок отдохнуть и переодеться. — Эндовер говорит, что старая скотина не вышел ростом и сложён, как груша. Да к тому же сейчас наслаждается медовым месяцем в Озерном крае[34]. Должно быть, сюда пожаловал одураченный жених.

— Из чего можно заключить, что юная леди не вернулась к семье, — ответил Блэквуд.

— Хотел бы я, чтоб она это сделала, чёрт бы её побрал. По меньшей мере тогда бы мы знали, что она в безопасности, и могли бы спокойно забыть о глупой девчонке.

Блэквуд, знавший о пропавшей леди чуть больше, нежели хозяин намеревался ему рассказать, принялся строить собственные предположения. И, пока виконт прилёг ненадолго вздремнуть, бесшумно выскользнул из комнаты и, прихватив шляпу и перчатки, отправился в Эндовер-Хаус.

В той спокойной, но действенной манере, какую перенял у своего господина, Блэквуд проложил себе путь в самое сердце дома Эндоверов, вытянув из Джефферса, графского дворецкого, приглашение задержаться внизу и перекусить с остальными.

Как и надеялся Блэквуд, та самая Молли, которую милорд описал — хоть и в более красочных выражениях, — как неспособную к разумной речи, в это время наслаждалась ранней трапезой с другими слугами. Откровенно оценивающий взгляд камердинера завоевал ему место рядом с девицей и хмурый взор Тома, лакея. А шарм мистера Блэквуда довершил дело. Лорд Рэнд был бы весьма удивлён, узнав, каким занятным парнем может быть его загадочный слуга. Просто его милость не подозревал о том, что быстро уяснил камердинер: помимо собственного обаяния у него, Блэквуда, имелось ещё одно неоспоримое преимущество — он был личным слугой кумира Молли.

Страстное увлечение Молли лордом Рэндом служило излюбленной шуткой всем домашним слугам, которые пользовались ею ещё и для того, чтобы беспощадно подначивать Тома, в свою очередь не менее пылко влюблённого в розовощёкую горничную.

— Господи, да стоит ему лишь глянуть на Молли иль где-то рядом, как у ней напрочь пропадает дар речи. Так ведь? — набросился лакей на возлюбленную. — И ведь никакого от неё проку — кузину его сиятельства так и не нашли, хоть его милость все ноги сбил, часами напролёт разыскивая её.

— Уверен, мисс Джонс исправно рассказала всё, что могла, — сказал мистер Блэквуд, награждая горничную сочувствующей улыбкой. — Хотя, должно быть, и вправду нелегко отвечать на вопросы двух джентльменов одновременно.

— Ох, не то слово, мистер Блэквуд. Хозяин мой расспрашивал меня о сотне разных мелочей, а мистер Макс… его милость, то бишь… хмурился и ворчал, будто это я её украла. А ведь я ничего не делала, только объяснила, что его милорд долго пропадал и похвалила её волосы. Ты ведь и сам об этом толковал, Том Феттерс, да ещё столько болтал о её глазах: любой бы смекнул, что там у тебя на уме.

Блэквуд мягко встрял, упредив сердитый ответ, готовый сорваться с губ Тома:

— О да, даже знатные дамы не возражают, чтобы им время о времени напоминали об их достоинствах.

— Ну, об этом я не думала, — искренне ответила Молли. — А она выглядела так, словно не поверила ни единому слову… будто я из тех, кто льстит в надежде что-нибудь за это выгадать, — презрительно добавила она.

— По мне, так вы сама честность, — успокоил служанку Блэквуд. — Она просто обязана была поверить.

— Ещё бы. Мне ли не знать, что леди Литтлуэйт заплатила за кудри не меньше, чем за бальное платье? Не сказать, что они ей больно-то шли, но мусье Франсува не сумел раздобыть ничего лучше по первому требованию, когда другой ейный парик свалился в черепаховый суп. Чего бы не случилось, говорит он ей, не кокетничай она и не верти головой, как подобает скорее восемнадцатилетней девушке, а не старушке.

Блэквуд внимательно слушал, его острый ум изучал, отбирал и отсеивал, в то время как Молли продолжала говорить. Он пришёл сюда потому, что знал: слуги лорда Эндовера станут гораздо свободнее говорить с одним из своих, нежели с хозяевами. В их менее осторожных речах мог содержаться намёк на местонахождение мисс Пеллистон. Припомненное слово или фраза могли содержать какую-то зацепку относительно её намерений.

Теперь Блэквуд отметил два обстоятельства, показавшиеся ему значимыми. Мисс Пеллистон явилась в Эндовер-Хаус без гроша за душой и, по словам хозяина, отчаянно желая вернуться домой. Молли рассказала ей о том, как продают и покупают волосы. Это, вероятно, и было необходимой ему зацепкой.

* * *

— Продать волосы? — переспросил ошеломлённый Макс, когда камердинер представил ему свой отчёт. — Её великолепные… — Он осёкся, ужаснувшись словам, чуть не сорвавшимся с языка, не меньше, чем безумным планам своей подопечной, и отрезал: — Это нелепо. Если она исполнила задуманное, то почему до сих пор не дома? Почему никто не видел её на постоялых дворах?

— Смятенный ум подвержен сомнениям, милорд. Вероятно, она передумала возвращаться. Если леди удалось раздобыть денег, она могла подыскать временное пристанище в Лондоне.

— Если только кто-нибудь не передумал за неё, — последовал рассерженный ответ. — Чёрт бы побрал эту женщину! Чего ей не сиделось на месте? Нет, ты когда-нибудь слышал о таких куриных мозгах?

Блэквуд благоразумно воздержался от ответа. Лишь молча протянул хозяину белоснежный лоскут ткани.

— Проклятье, парень, у меня нет времени возиться с этой глупой штуковиной. Требуется не меньше полудюжины, чтобы получилось как надо, а я не в настроении сносить эти обиженные взгляды, которыми ты одариваешь меня, когда выходит не так, словно я только что прострелил тебе вторую ногу. Повяжу один из старых, в котором не чувствую себя как с петлёй на шее.

— С батским сукном, милорд? — стоически допытывался Блэквуд.

Лорд Рэнд посмотрел на свой сюртук, затем вновь на шейный платок, протянутый камердинером.

— Полагаю, ты считаешь, — спустя мгновение произнёс он, — что, если мы и впрямь разыщем эту гадкую девчонку, сие сочетание её отпугнет?

— О да, сэр, уверен, для чувствительной юной леди здесь явно перебор.

— Прекрасно, — уступил побеждённый виконт. — Давай сюда эту виселицу. Только лучше повяжи сам, если не собираешься лицезреть, как твой хозяин удушит сам себя.

* * *

— Немного рановато для подобных вещей, не находишь? Ещё даже солнце не село, — проворчал лорд Броуди, следуя за товарищем через дверь в завешенный красным бархатом вестибюль.

— Стареешь, Броуди. А ведь когда-то был не прочь повеселиться, неважно в какое время — утром, днём или ночью. Или ты боишься разочароваться? Не переживай, Бабулины девочки обслужат тебя хоть днём, хоть ночью и, заметь, дешевле тех, на кого ты обычно тратишь денежки.

Лорд Броуди ни под каким видом не желал напоминаний о своём возрасте. Пусть даже тёмно-рыжей шевелюрой он был обязан скорее аптекарю, нежели матушке-природе, тайна эта — равно как и наличие целых ярдов клеёнчатой подкладки на груди, плечах и икрах — была известна только ему и его личному слуге. Конечно, сии особенности не являлись секретом и для множества падших женщин, но на их мнение Броуди обращал внимание не больше, чем на их чувства.

«А почему бы и впрямь не поразвлечься», — решил он, пока его вели к хозяйке. Это проклятое дело его утомило. За четыре дня, проведённых в Лондоне, не удалось обнаружить ни единого следа невесты.

Более того, лорд Броуди столкнулся с неимоверной грубостью.

Старая чванливая карга в школе заявила, что знать не знает ни о какой мисс Пеллистон, и была крайне неразговорчива в том, что касалось чёртовой гувернантки. Мужененавистница — вот кто она. Пришлось подкупить служанку, чтобы выведать то малое, что ему сейчас известно: якобы молодая женщина, похожая по описанию на Кэтрин, действительно заявлялась к ним, но пробыла очень недолго.

Эта служанка, мечтательно пялившись в окно вместо того, чтобы выполнять свою работу, видела, как юная леди встретилась с высоким джентльменом, но нет, она не знает, кто это был. Встреча произошла на другом конце площади — слишком далеко, чтобы разглядеть, как выглядит мужчина.

Не обнаружив Кэтрин, где ожидалось, лорд Броуди зашёл в тупик. Он не имел ни малейшего представления о том, как её найти. И потому большую часть времени проводил в различных тавернах и кофейнях, изредка вспоминая спросить о девушке и полностью убедив себя, что усердно её ищет.

— … а это Линнет.

Оторвавшись от раздумий, лорд Броуди заметил фигуристую брюнетку с размалёванным лицом, дешёвыми украшениями и в до нелепости скромном персиковом платье, узкий корсаж которого грозился вот-вот лопнуть под натиском полной груди. Женщина показалась смутно знакомой.

— Мы раньше не встречались? — спросил Броуди несколько минут спустя, когда та вела его наверх.