— Соломенная смерть? Что это такое?

— Это когда викинг умирает на соломе, в своей постели. Для викинга нет ничего позорнее такой смерти.

— Господь берет души людей в рай небесный, судя по тому, как они прожили свою жизнь, — возразила Фиона. — И я не понимаю, почему так уж непременно нужно умирать в бою. Иногда я в ужас прихожу от того, что вы делаете.

— Но я же не христианин, Фиона. А теперь помолчи, давай послушаем, о чем говорят Гарм и Роло.

— Ну что, не пропало у тебя желание воевать? — спросил Роло. — Посмотри, сколько нас. Мы разобьем твоих воинов в пух и прах.

— Мы будем биться! — торжественно заявил Гарм.

— Жди здесь, — приказал Фионе Торн. — Я пойду поддержать Гарма и брата.

Он вышел на поляну — прекрасный, вооруженный до зубов воин — и оставил Фиону наедине с ее страхами.

— А, Торн Безжалостный! — с издевкой крикнул Роло, завидев Торна, — Так-то ты решил отплатить мне за мое гостеприимство?

— Вы с Бреттой обманули меня, — сказал Торн. — Вы продали в рабство мою жену. Вы солгали, сказав о том, что она ушла с другим человеком.

— Я старался ради твоего же блага, — ответил Роло. — Ведь ты даже не знаешь, на что способна эта ведьма!

— Фиона — исчадие ада, — подключилась к разговору Бретта. — Она лишила моего брата мужской силы. Подожди, она и с тобой проделает то же самое!

Глаза Торна вспыхнули от гнева, а губы сжались в жесткую линию.

— Роло вполне заслужил то, что получил. Ты напрасно надеешься, что я откажусь от Фионы, Бретта. Я люблю Фиону. Она — единственная женщина, которая мне мила. Если Роло вздумает уклониться от битвы, я вызову его один на один. За свою подлость он заплатит смертью.

— Ян это предвидел. Торн Безжалостный, — сказал Роло. — И готов к схватке. Не спорю, ты хорош в бою, но и я неплох. Я сильнее тебя.

— Быть по тому, — провозгласил Гарм. — Готовь своих людей, Жирный Роло. Не будем откладывать сражение.

Гарм круто развернулся и пошел к лесу, окруженный своими воинами. Торн и Торольф помедлили еще секунду и последовали за Гармом.

Бретта и Роло вернулись в дом. Дверь за ними захлопнулась.

— Мы сможем победить их? — спросила Бретта. — Ведь тебя могут убить.

— Да, знаю. Я не боюсь такой смерти. Это лучше, чем умереть в своей постели.

— Ты мог бы вернуть приданое Рики.

— Дело не только в этом, ты сама прекрасно понимаешь. Торну не нужно ее приданое. Ему нужна моя жизнь. Из-за этой ведьмы он готов убить меня.

— Ну, я-то не собираюсь сдаваться на милость судьбы, — сказала Бретта. — Пока ты занимался свои ми воинами, я приготовила к плаванию твой драккар и ошвартовала его в ближайшем фьорде. Сейчас на нем ставят парус. Команда уже на борту и ждет только приказания выйти в море.

— И все это ты проделала без моего ведома? — спросил Роло, пораженный циничной расчетливостью сестры.

— Это было вовсе не так уж и трудно, — усмехнулась она. — Видишь ли, я не хочу умирать. На борту, помимо воды и пищи, все наши драгоценности, все золото и серебро. До Англии я доберусь, а там мне останется лишь предстать перед наместником конунга Рагнольда в Йорке.

— Решила предать меня, — с горечью сказал Роло. — Ты же не спрашивал, распоряжаясь моей жизнью?

— Думаешь, такой сильный боец, как я, может проиграть?

— Не знаю. Лучше быть готовой ко всему. К тому же, даже если ты выиграешь сражение, тебе все равно предстоит встретиться один на один с Торном.

— А тебе, ты думаешь, удастся ускользнуть от Торна Безжалостного? Не надейся. Ему нужны обе наши жизни.

— А я не намерена стоять в стороне и ждать, чем все это закончится, — ответила Бретта. — У меня совсем другие желания, Роло.

— Разумеется! У тебя всегда наготове оправдание! — зло усмехнулся Роло. — И, как я понимаю, ты считаешь, что меня убьют?

Бретта покраснела. Сам того не ведая, Роло с первого выстрела попал в яблочко.

— Если тебя убьют, я постараюсь незаметно улизнуть, — сказала она.

Роло равнодушно пожал плечами:

— Тебе нужно мое благословение? Считай, что ты его получила. Я всегда старался быть тебе хорошим братом и заботиться о твоем благополучии. Что ж, если меня и вправду убьют, пробирайся на драккар и улепетывай как можно скорее. Но только поверь мне, сестрица, Торн все равно найдет тебя, даже если ты сбежишь на край земли!

На поляне развели костры, викинги расположились вокруг них, готовясь к бою, в последний раз проверяя свое оружие. Вместе с ними сидел и Торн, оглаживая остро отточенное лезвие верного меча. Рядом с ним с отрешенным видом стояла Фиона. Глаза ее невидяще уставились в пламя костра. Плечи дрожали. Торн отложил меч и легонько прижал ее к себе. Фиона, казалось, находилась в трансе, и Торн спросил ее, нахмурив брови:

Что ты видишь, любимая? Не бойся, скажи все, как есть.

— Смерть. Близкая и страшная, — прошептала в ответ Фиона.

— Чья смерть?

— Не вижу. Лицо закрыто шлемом и щитом. Но я точно знаю, что это не ты.

Отблески пламени отразились в ее бездонных глазах.

— Мы победим? — спросил Торн.

— Да, — медленно ответила Фиона. — Но там что-то еще… Я плохо вижу. Чувствую опасность. Черную, близкую.

— Ты будешь в тылу, вместе с Рикой и Тирой, — сказал Торн, — Гарм, Торольф и Арен останутся в живых?

— Так много убитых, — ровным, чужим голосом ответила Фиона. — Не могу рассмотреть их лица.

— Я постараюсь прикрыть их во время боя, — сказал Торн.

— Битва будет жестокой, — прошептала Фиона. Она внимательно всмотрелась в танцующее пламя костра. — Я вижу… Да, я вижу… Это Бретта…

Внезапно Фиона вздрогнула и обмякла.

— Кончилось, — печально сказала она. — Боюсь, я мало что смогла увидеть. Не много же от меня по мощи.

— Твоя помощь и не нужна, любимая, — успокоил ее Торн. — В бою я сам сумею постоять за себя. Мало кому удалось спастись от гнева Торна Безжалостного.

— Непобедимых воинов не бывает.

— Ты же сказала, что я не умру.

— Я сказала, что не чувствую твоей смерти, но я могу и ошибиться. Так уже бывало. Я люблю тебя, Торн. Я умираю от страха, когда думаю о том, что могу потерять тебя.

Торн крепче прижал ее к своей груди. Фиону било словно в лихорадке. Он любил, когда она дрожит — но только от страсти. Он взял Фиону на руки и понес ее на край поляны, под навес, и там уложил на меховое одеяло. Еще минута, и навес был опущен до земли. Торн, полностью обнаженный, склонился над Фионой. В глазах его появился хищный блеск.

— Я не верю тому, что близость с женщиной перед боем лишает воина силы, — сказал он. — Я почерпну новую мощь, погрузившись в тебя, и она станет оберегать меня в битве. Разведи свои ноги, жена моя, и прими в себя своего мужа!

Крепкие руки Торна коснулись ее обнаженного тела. Робкая улыбка появилась на ее губах. Последнее ее видение ясно говорило одно: она не покинет Торна и будет рядом с ним в этот день. Хочет он того или нет, она станет его тенью, станет его глазами и ушами.

Его поцелуи были горячими, неистовыми, но такими нежными, что Фиона вновь удивилась — как этот нежный великан может быть отважным и бесстрашным воином. Неужели это именно он насильно увез ее в свою далекую холодную страну с родного острова? Внезапно ей захотелось любить его так же нежно, как он любит ее.

— Хочу любить тебя, — сказала Фиона. Торн с улыбкой посмотрел на Фиону и ответил:

— Делай со мной все, что хочешь, жена.

— Я хочу… — Фиона покраснела. — Я хочу… Она стала осыпать поцелуями плечи Торна, его грудь, живот, опускаясь все ниже и ниже… Торн прошептал прерывающимся голосом:

— Гром и молния! Ты хочешь убить меня?

— Хочешь, чтобы я остановилась? — спросила Фиона, на секунду отрываясь от своего занятия, а затем вновь прикоснулась языком к его пылающей напряжен ной плоти.

— Только если и впрямь намерена отправить меня раньше времени в Валгаллу! — простонал Торн.

Фиона взяла член Торна в ладони и сомкнула вокруг него свои губы. Из груди Торна вырвался низкий стон; викинг схватил Фиону и опрокинул на спину. Она и глазом моргнуть не успела, как он вошел в нее — мощно, сильно, на всю глубину.

— Колдунья, — простонал Торн. — Да, я околдован. Покорен твоей любовью. Я — твои пленник на веки.

— Я всегда считала викингов варварами, — ответила Фиона. — Но мне и в голову не приходило, что они могут быть и поэтами.

— Великий Один! — вскричал Торн, крепко обнимая Фиону. — Я бы прочитал тебе какую-нибудь поэму, да только не могу припомнить ни одной.

И они счастливо рассмеялись, чувствуя необыкновенное и такое естественное для них единение душ и тел.

Час битвы настал слишком быстро.

— Мне пора, — сказал Торн, поднимаясь с нагретого меха. Под низко опущенным навесом витал запах горячих тел, страсти и… любви. — Битва зовет настоящих мужчин.

— Я помогу тебе одеться, — сказала Фиона, поднимаясь и одергивая платье.

Она подала Торну нижнюю рубаху, затем верхнюю, из грубого полотна, кольчугу. Когда же он низко надвинул на лоб свой шлем с металлической полосой, прикрывающей переносицу, то сразу же стал неотличим от остальных воинов-викингов. Теперь Торна можно было узнать только разве что по его огромному росту.

Фиона протянула Торну боевой топорик, меч и кинжал. Наконец Торн засунул за пояс дротик и взял в руки щит. В полном вооружении он выглядел очень грозно. Его можно было принять сейчас за демона смерти, вышедшего прямо из ада.

Фиона приподнялась на носках и поцеловала Торна в жесткие сухие губы.

— Храни тебя бог, Торн. — И добавила, подумав: — Пусть Один и Тор сохранят тебя для меня.

Торн улыбнулся в ответ:

— Как мне теперь не уцелеть? Ведь ты просишь за меня всех богов — и своих, и моих. Не забудь, люби мая. Оставайся здесь, в безопасном месте. Я клянусь, Роло сегодня очень пожалеет о том, что натворил.

Фиона провожала Торна взглядом, пока тот шел навстречу Гарму, Торольфу, Арену и всем остальным воинам. На краю опушки он обернулся — в первый и последний раз, — взмахнул рукой и исчез за деревьями.