— Я уже говорила. Травы. Я добавляла нужные травы ему в питье. Правда, это лишает сил не навсегда. Если не пить такое каждый день, то все со временем восстановится.

— А почему ты мне раньше об этом не рассказывала? — опять насторожился Торн.

— Да ты же слышать ни о чем не хотел.

— И заставила меня столько времени мучиться вопросом — мой это ребенок или не мой.

— Вот уж нет. Столько раз пыталась все объяснить, но ты же такой упрямый.

— А Бретта…

— Просто ненавидит меня. Да она и сама не знает правды. Роло убедил ее, что спал со мной. А я сочла за благо не лезть на рожон, отрицая это на всех углах. Боюсь, мне не сносить головы, расскажи я всем, что Роло больше не мужчина.

Торн нежно положил ладонь на живот Фионы.

— Ты мой, малыш, — ласково прошептал он.

И вновь тревожные морщины легли на лоб викинга. Он окинул взглядом тонкую фигурку Фионы и спросил:

— Ты такая маленькая. Совсем не похожа на наших женщин. А я такой большой. Скажи, ребенок не может оказаться слишком велик для тебя?

Фиону и саму посещали подобные мысли, но она старалась отгонять их.

— Я не умру, — сказала она. — Бренн говорил, что я рожу от тебя много детей — и сыновей, и дочек.

— А что еще говорил Бренн?

— Он говорил, что наши с тобой сыновья в будущем станут править на острове Мэн. А мы будем жить вместе долго и счастливо. Все это я знала, еще будучи девочкой. А когда увидела тебя впервые, поняла, что пророчество начинает сбываться.

— Только ведьмы и колдуны могут знать будущее, — серьезно сказал Торн. — А когда я впервые увидел тебя, то подумал, что это волшебное видение. Ты возникла словно ниоткуда, из лунного света и тумана. Я никогда этого не забуду. Память о той встрече погнала меня через море. Я постоянно думал только о тебе, и эта память мучила меня. Поэтому я и вернулся на Мэн.

— Чтобы убить меня, — напомнила Фиона.

— Ну да. Я должен был убить тебя, чтобы снять заклятие. Ты похитила мое сердце, украла мою душу. Ты, Фиона, может быть, и целительница, но и ведьма тоже, признайся. Но ведь и на мне твои чары. Я стал не похож на себя самого. Неудивительно, что мой брат так боится тебя.

Слова Торна одновременно озадачили и развеселили Фиону. Она посмотрела викингу в глаза и спросила:

— Ты любишь меня, Торн?

Он молчал так долго, что Фиона уже отчаялась услышать ответ.

— Не знаю, — наконец пробормотал Торн. — Ведь мои чувства к тебе скорее всего просто колдовство.

— Расскажи, что ты чувствуешь, — попросила Фиона.

Господи, скажет ли когда-нибудь этот дурачок нужные слова?

— Мне одиноко без тебя, — медленно начал Торн. — Я все время хочу тебя, и это желание сжигает все мое тело. Ни к одной другой женщине я не испытывал такого.

Он снова надолго замолчал, прежде чем продолжить:

— Если те странные чувства, которые я испытываю, и есть любовь, значит, я люблю тебя.

Сердце Фионы готово было разорваться от радости. Она хотела уже обвить руками шею Торна, как услышала следующие его слова, и они мигом опустили ее с неба на землю:

— Но, наверное, это все нашептано колдовскими заклинаниями. Сними с меня свое заклятие, Фиона, дай мне снова стать самим собой. Только тогда я буду уверен в том, что это мои собственные чувства, а не твоя магия.

— Хорошо, — устало согласилась Фиона. Она сделала несколько пассов в воздухе. — Я сняла заклятие, Ну, и что ты чувствуешь теперь?

Торн закрыл глаза и глубоко вздохнул, прислушиваясь к себе. Когда он открыл их вновь, Фиона поразилась их блеску — они сверкали сейчас, словно прозрачные бриллианты на солнце.

— Трудно сказать. Как-то странно. Я хочу чувствовать себя свободным от твоих чар, но мне кажется, что все по-прежнему.

Он вдруг повернулся на спину, схватил Фиону за талию и осторожно усадил верхом на себя. Она обхватила его ногами, чувствуя под собой его вздыбившуюся горячую плоть.

— Ты не должен делать это еще раз, — прошептала Фиона, чувствуя, как Торн медленно входит в нее. — Твоя рана…

— Пустяки, — рассеянно пробормотал он. — Иди ко мне, Фиона. Может быть, мои сомнения развеются, когда я окажусь в тебе.

Торн выгнулся, входя все глубже и глубже во влажное лоно Фионы. Фиона застонала. Теперь она точно знала, что Торн — это именно тот мужчина, что предназначен ей судьбой. Никогда еще близость не казалась ей такой сладостной. Радость росла в ее теле, рвалась наружу легкими стонами.

— Я не могу без тебя, — простонал Торн. — Ты сводишь меня с ума. На всей земле нет другой такой женщины, как ты.

Он двигался все быстрее, все сильнее. Фиона буквально таяла, она растворялась в море наслаждения. Сильные руки Торна легко поднимали ее в воздух и так же легко опускали на его напряженные бедра. Не прекращая своих движений, он поднял голову и припал губами к ее соскам.

Фиона потеряла представление о времени, она чувствовала только, что возносится все выше и выше. Голова ее запрокинулась, и счастливый крик огласил спальню.

14

Фиона лежала в объятиях Торна — счастливая, уставшая, ни о чем не думая. Торн, тяжело дыша, пытался успокоить бешено бьющееся сердце. Ни он, ни она не заметили Бретту, исподтишка наблюдавшую за ними сквозь дверную щель. Она последний раз окинула их злобным взглядом и удалилась так же неслышно, как и подкралась.

— А что ты чувствуешь сейчас? — спросила Фиона, вспомнив свое глупое махание руками, якобы снимавшее заклятие. Его губы заставили ее на время забыть все на свете — даже собственное имя. Но сейчас она хотела услышать, что скажет ее Торн, ощутивший себя свободным.

Торн посмотрел на Фиону несколько растерянно. Он пережил их слияние так глубоко, чувство его было так огромно и всепоглощающе, что он еще толком не опомнился.

Она хотела знать, любит ли он ее.

— Я продолжаю чувствовать себя так, словно я околдован, — насупился он вдруг. — Так, словно ты по-прежнему владеешь моей душой и моим телом.

Какое жестокое разочарование! Этот упрямец просто невозможен. Ведь всего лишь несколько минут тому назад он был готов признаться, что любит ее. А теперь снова за свое. Колдовство, видите ли! Ах, если бы Торн поверил, что она — обыкновенная женщина! Тогда не было бы никаких вопросов. Он принял бы любовь Фионы и ответил ей взаимностью.

— Я хочу, чтобы ты была в моей постели каждую ночь, — требовательно сказал Торн. — Мы больше ни когда не должны жить врозь.

— А как же Бретта?

— При чем тут Бретта? Она для меня никто. И потом, если бы я хотел ее, она лежала бы сейчас в этой постели.

— Скоро я стану толстой и некрасивой. Многие мужчины заводят себе любовниц, пока их жены беременны.

Торн опустил голубые льдинки своих глаз к животу Фионы. Она смутилась, покраснела и потянулась, чтобы прикрыться, но Торн удержал ее руку.

— Я не буду спать с тобой, но не потому, что ты станешь некрасивой и у тебя будет большой живот. Я не хочу повредить ребенку. Правда, мне до сих пор не верится, что это мой ребенок.

— А ты все же поверь.

— Я хочу сына, Фиона, — внезапно потребовал Торн с присущим всем мужчинам высокомерием. — Дочь ты, конечно, тоже можешь родить, но сначала не сколько сыновей.

— Что сделал, то и получишь, — улыбнулась в ответ Фиона.

Слова Торна порадовали се. Он говорил как мужчина, собирающийся прожить со своей женой всю жизнь. Любовь его была постоянной, надежной и пылкой. Жаль только, что он никак не хочет понять, что дело тут вовсе не в черной магии.

На следующий день с Праздника Огня вернулся Торольф. Вернулся один, без Роло. Трудно найти слова, чтобы описать радость Торольфа, когда он увидел своего брата живым и здоровым. Торн бросился ему навстречу, и братья принялись бурно приветствовать друг друга. Люди Торольфа, тоже вернувшиеся с праздника, с восторгом наблюдали за их встречей.

— А я думал, что еду провожать моего брата в Валгаллу, — говорил Торольф, не выбирая слов и нежно хлопая Торна по спине.

— Мы должны благодарить Фиону за то, что я выжил, — отвечал Торн.

Торольф сразу же нахмурился:

— Не стану я ни за что благодарить ведьму. Она не принесла в наш дом ничего, кроме несчастий. Ты выжил только благодаря своему железному здоровью. Торн, ты пугаешь меня. Ты должен больше сопротивляться ее чарам. Она совсем завладела тобой.

— Фиона носит под сердцем моего ребенка. Излить свое семя в ее лоно меня не заставляли никакие чары.

— Да, на то была воля Локи, — задумчиво согласился Торольф.

— На что была воля Локи? — спросила, подходя к ним, Бретта.

— У Фионы будет ребенок от Торна, — сказал Торольф.

— Вовсе нет, ее ребенок от Роло, — с уверенностью заявила Бретта. — А где мой брат? Спроси у него сам. Он подтвердит мои слова.

— Роло еще не вернулся. Он нашел себе невесту на празднике, — сказал Торольф. — Хочет жениться на Рике, младшей дочери Гарма Черного. Ей четырнадцать, и она уже созрела для брака. Сейчас Роло в доме Гарма, знакомится со своей невестой. Если она ему понравится, свадьбу будут играть там. А тебе Роло просил передать, что он вернется ближе к зиме и с новой женой.

— А как насчет меня? — воскликнула Бретта. — Ведь Роло ехал на праздник не для того, чтобы искать жену себе, а для того, чтобы найти жениха для меня.

Торольф повел плечами:

— Он пытался, но слух о том, что ты отравительница, уже разлетелся по всей стране. Никто не хочет брать тебя в жены.

— Откуда бы им все знать? — бросила Бретта на Торольфа сердитый взгляд.

— Слухом земля полнится. Слуги разболтали. Не просто удержать в тайне то, что едва не привело Торна к бесславной гибели.

— Что же мне теперь делать? — заскулила Бретта. — Не могу же я всю жизнь жить в доме у брата. Его новая жена вообще может захотеть завести в доме другую управительницу.

— Нужно было раньше думать, — сухо заметил Торн. — Ас мужем тебе теперь придется подождать до тех пор, пока Роло не умудрится разыскать такого человека, который ничего о тебе не слышал. Однако, сдается мне, у тебя есть все шансы остаться старой девой.