Он схватил Фиону и повалил ее в постель.

На сей раз его поцелуй не был нежным. Язык Торна бесцеремонно вторгся в рот Фионы, прорвавшись сквозь ее сжатые зубы. Она ощутила жар его тела, переполненного страстью.

Фиона невольно застонала, придавленная тяжестью Торна, чувствуя быстрые, нетерпеливые прикосновения его рук к своему телу.

Спустя какое-то время Торн приподнялся на локтях и посмотрел в лицо Фионе. В глазах его читались замешательство и осуждение.

— Как ты делаешь это? — спросил он. — Как тебе удается так полно владеть моим разумом и моим телом? Я не хочу быть в плену у тебя. Я знаю, что ты пустила в ход черную магию, чтобы женить меня на себе. Ты должна прекратить пользоваться чарами.

Фиона вздохнула и постаралась ответить спокойно:

— Я вовсе не хотела, чтобы ты затаскивал меня в постель посреди дня да еще срывал с меня платье словно сумасшедший. Так что, видишь, я не властна над твоей душой и над твоим телом.

Торн молча поднялся и стал одеваться. От платья Фионы остались лишь жалкие клочки.

— Ну, и что ты прикажешь мне теперь надеть?

Торн брезгливо посмотрел на остатки платья.

— Уж не эти тряпки, во всяком случае. Ты должна теперь одеваться в соответствии со своим новым положением. Я пришлю к тебе Тиру, и она поможет тебе стать похожей на жену будущего ярла.

С этими словами он повернулся и вышел.

За ужином Фиона появилась в новом платье. Они смастерили его вместе с Тирой из темно-красного шелка, выбрав кусок из тех сундуков, что прислал Торн. Целый день ушел у них на это, но наряд удался на славу — легкий, облегающий тонкую талию Фионы, с пышными длинными рукавами. Платье было украшено изящной серебряной брошью, которую Тира умудрилась где-то раздобыть.

Когда Фиона вошла в зал, все разговоры разом стихли и наступила тишина. И действительно, затянутая в красный шелк, со спадающими почти до пояса иссиня-черными волосами, Фиона выглядела так, что красота долговязой рыжей Бретты померкла. Торн просто дар речи потерял, увидев свою красавицу-жену. Роло тоже онемел и молча пожирал Фиону горящими глазами.

Взгляд Роло не остался незамеченным, и Торн подумал, что допустил ошибку, позволив Фионе появиться на глазах у всех в таком соблазнительном виде. И тут неожиданная мысль властно прозвучала у него в мозгу: «Ты еще можешь спасти свою душу и избавиться от заклятия. Ты должен забыть о ней, не тянуться к ней. Заставить себя жить так, будто ее и нет вовсе».

И в самом деле, страсть его становилась все более и более неутолимой, неуправляемой, она грозила испепелить до основания его бедную душу. Чем ближе он к этой женщине, тем сильнее становится ее власть над ним. Еще немного, и его душа окончательно перестанет принадлежать ему. Уже сейчас ему хочется остаться возле Фионы, здесь, дома — а ведь раньше он просто не мог жить без битв и дальних походов. Он потерял интерес ко всему, кроме Фионы. Жизнь его катится в пропасть, и нужно немедленно что-то сделать, чтобы не очнуться на самом дне.

Мысли Торна отражались на его лице, поэтому Фиона с тревогой наблюдала за ним. Он рассержен? Недоволен? В чем дело? Что не так сделала она на сей раз?

До чего же трудно поверить в то, что именно этот мужчина — непредсказуемый, непонятный — определен ей судьбой на всю жизнь. Фионе часто казалось, что звезды ошибаются. Или Бренн что-то неверно понял. Сделать так, чтобы варвар понял, что такое любовь и научился ее ценить, трудно, почти невозможно. Пожалуй, целой жизни не хватит.

После ужина Фиона подсела к Бренну, не дожидаясь, покуда мужчины допьют свой эль — конца этому занятию видно не было.

В зале появился скальд и завел очередную бесконечную балладу о битвах, плаваниях и приключениях в дальних странах. Посидеть спокойно возле Бренна удалось недолго. Торн резко поднялся из-за стола и направился в их сторону. Фиона в тревожном молчании смотрела на него.

Вот он подошел, встал рядом, бросил на нее взгляд. Что творится у него на сердце?

— Сегодня и впредь ты будешь спать в зале, — жестко сказал викинг.

Еще раз окинул девушку суровым взглядом и вернулся за стол к своим собутыльникам.

Не успел он усесться на свое место, как рядом с ним оказалась Бретта. Торн был совершенно равнодушен к своей бывшей невесте, но это, похоже, не смущало ее. Она снова и снова пыталась привлечь внимание Торна, совершенно игнорируя при этом своего нового жениха — Торольфа. Наконец эль был допит, и мужчины начали расходиться. Торн поднялся вместе со всеми и направился в свою спальню. Бретта, посидев для отвода глаз за столом еще с полчаса, отправилась вслед за ним. Со своей скамьи Фиона хорошо видела, что рыжеволосая прошла мимо своей двери и вошла в спальню Торна.

— Верь Торну, — прошептал Бренн, уловив на правление взгляда Фионы.

— Вряд ли это возможно, — ответила та. — Он упрям, как мул, и непредсказуем, словно ветер. То нежно ухаживает за мной, то буквально через минуту выставляет из своей комнаты. Он спесив, несдержан и ревнив. И похотлив тоже. Он и женился-то на мне только для того, чтобы утолить свою похоть. Да еще из страха перед тем, что я могу превратить его в жабу. Мне и двух жизней не хватит, чтобы сделать из него мужчину, которого я смогла бы полюбить.

— Успокойся, дитя мое, — заботливо прошептал Бренн. — Ведь викинг женился на тебе, так?

— Так, — сокрушенно вздохнула Фиона. — Но, похоже, вовсе не собирается хранить супружескую верность. Я только что своими глазами видела, как в его спальню вошла Бретта.

Бренн уставился куда-то в пустоту поверх плеча Фионы и улыбнулся.

— Это просто испытание на прочность. Я уверен, что у викинга окажется достаточно сильный характер.

— Да уж. Характер у него сильный, — согласилась Фиона. — И несносный. Ох уж эта Бретта! Я не сомневаюсь, что она попытается сейчас улечься в его постель!

Торн метался в своей спальне, словно разъяренный лев в клетке. Он уже жалел о том, что прогнал от себя Фиону, Да, был близок с Фионой сегодня днем, но его тело вновь изнывало от страстного желания. Неужели нет конца его мучениям? Неужели так будет теперь всегда?

Скрипнула дверь за спиной, и Торн обернулся, Бретта проскользнула в спальню и плотно притворила за собою дверь.

— Это ты? — удивленно воскликнул Торн. — Что это значит, гром и молния? А если Торольф узнает, что ты приходила ко мне?

— Мне это безразлично, — ответила Бретта низким страстным голосом. — Дом гудит от слухов. Сейчас только и говорят о том, что ты прогнал свою жену. Все рады, что она наконец разонравилась тебе. А особенно доволен Роло. Он хочет иметь ее своей любовницей. Впрочем, ты и сам это знаешь. Скажи, это правда, что ты даешь ей развод? Ты опять хочешь взять в жены меня? Я по-прежнему твоя невеста? Ты — моя первая любовь, Торн.

Бретта подошла, тесно прильнула к его груди и затрепетала от страсти. С губ ее сорвался негромкий томный стон.

Бретта была высокой девушкой — почти такой же высокой, как сам Торн. Объятие становилось еще более тесным — грудь к груди, бедра к бедрам. Бретта обвила руками шею Торна, но он лишь опустил глаза в пол.

— Я женат, Бретта, — холодно сказал Торн. — А ты обручена с моим братом. Я не могу поступить подло по отношению к нему.

— При чем тут Торольф, если ты решил расстаться с Фионой? К тому же вас венчал христианский священ ник. Такой брак ничего не значит. Кто может упрекнуть тебя? Позволь мне разрушить чары этой ведьмы. Я мигом исцелю тебя. Когда ты узнаешь меня в постели, ты забудешь о Фионе и никогда больше не вспомнишь о ней.

Бретта протянула руку и принялась дрожащими пальцами расстегивать пряжку на шее Торна, но он остановил ее.

— Ты красивая женщина, Бретта, спору нет, — сказал Торн. — Я был рад, что мой отец выбрал именно тебя мне в жены, но лишь до того дня, пока не встретил Фиону. Как ни печально, но только она имеет власть над моим сердцем. Она приковала меня к себе, и этому наваждению не будет конца. Да, у меня могут быть ссоры с моей женой, но это еще не повод для того, чтобы завести себе любовницу. Никем другим ты не можешь для меня стать. Так что успокойся, иди и будь счастлива с Торольфом.

— Никогда! — гневно закричала Бретта. — Никогда еще ни один мужчина не оскорблял меня так сильно! Я тебе этого никогда не забуду! Берегись! Ты еще ответишь за свое предательство!

Бретта круто развернулась и выскочила из комнаты вне себя от гнева.

На какое-то мгновение Торн ощутил холодок страха, пробежавший у него вдоль спины, но тут же справился с ним. Нет, женщине его не запутать! Даже Фиону, и ту он не боится.

Откуда же тогда эти недобрые предчувствия?

Кто знает.

На следующий день Бретта все крутилась вокруг Бренна. Наконец она дождалась, когда он вытащил из-под лавки свой сундучок с лекарствами, чтобы смазать мазью руку ошпарившейся кухарке — Бретта тут же пристала к нему с расспросами о его снадобьях.

Бренн рассказал о действии некоторых трав, продолжая тем временем обрабатывать ожог. Занятый делом, он не придал этому разговору ровно никакого значения.

Спустя несколько минут Бретта потихоньку ушла. Она хорошо запомнила все, о чем рассказал ей Бренн. Позже она улучила минуту, когда Бренна позвали помочь готовить еду, и быстро залезла в сундучок колдуна. Она перебрала несколько склянок и наконец нашла то, что искала, — настой наперстянки. Бренн сказал, что в больших дозах тот действует как смертельный яд. Она вытащила из сундучка заветный пузырек и спрятала его в складках платья.

Еще через два дня Бренна позвали в деревню к заболевшему лихорадкой крестьянину. Теперь, когда колдуна не было рядом, Бретта решила наконец привести в исполнение то, что задумала.

Еще будучи в деревне, возле постели больного, Бренн почувствовал тревогу. Опасность! Опасность! Она была сильна и близка. Старик рвался поскорее закончить свои дела и вернуться, чтобы предупредить Фиону. Он был уверен, что опасность может грозить только ей.