Фабио Ланзони - Викинг

Виктор нахмурился. Ладно, о здоровой диете для своих людей он подумает позже. Хорошо еще, что с наступлением теплых дней ему удалось убедить Хельгу проветривать дом и готовить пищу во дворе. С тех пор в его покоях стало хоть не так дымно. После разговора с Эйриком, он выяснил, что техника кузнечного дела в раннем средневековье еще не позволяла устроить более современные печи, поэтому им было принято решение складывать камины и печи из камня и скреплять их известковым раствором. С помощью Свена он уже даже начал заготавливать камни для своего проекта.

Громкий грубый хохот отвлек Виктора от своих мыслей, и привлек его внимание к пирующим. Несколько воинов стараясь перекричать друг друга, бахвалились своими победами над женщинами.

– Когда я служил телохранителем в Константинополе, – с кривой ухмылкой начал Канут, – однажды я застал в постельке жену императора и ее двух служанок. И хоть бы одна из них пикнула! Нет, спокойно дожидались своей очереди!

– Думаешь удивил? – фыркнул Орм. – Это все ерунда! Помнишь как мы три лета назад ходили в набег на материк?

– А-а! Ты говоришь о том походе, когда мы захватили тот ирландский монастырь? Помню, помню! – воскликнул Свен, – там еще было полно монашек.

– Да их там было превеликое множество, – перебил его Орм. – Я там в одной келье поймал сразу четырех, связал их и, когда мы уходили, на них оставались только веревки. Мне кажется, эти затворницы были довольны. Они заревели от горя, увидев, что я ухожу. Если бы я им оставил одежду, они бы припустили за мной.

Новый взрыв хохота, и Ролло закричал:

– Да плевать! С четырьмя бы и мальчишка справился. Вот я однажды ублажил сразу пятерых здоровых франских девок, одну за другой и всех на одной и той же табуретке!

– А табурет сломался? – поинтересовался Канут.

– Да нет! Скорее у этих шлюх что-нибудь сломалось! – ответил Ролло. – Они так вопили, как будто на кол садились!

От дикого веселого рева, казалось, стены трапезной зашатались. А потом Оттар с гордостью сказал:

– Наш ярл может вас всех заткнуть за пояс. Вы только вспомните, как однажды на улице в каком-то городе, он голыми руками перебил шестерых мошенников, которые хотели нас ограбить.

– Ага, а потом отпраздновал свою победу, затащив к себе на ложе сразу шестерых девок! – добавил Свен, довольно посматривая на своего ярла.

Радостный смех викингов послужил лучшим подтверждением того, что все сказанное правда, и Виктор только слабо улыбнулся в ответ на их восторги, мысленно поблагодарив своего предшественника за такую рекламу. Нечего говорить, хорош же он был до своего «возвращения» из Валгаллы. Заметив его улыбку, старуха-служанка швырнула в него куском хлеба, и он удивившись про себя такому странному сервису, машинально поблагодарил ее. Старая карга что-то пробормотала и двинулась прочь.

В этот момент в трапезную вошли еще несколько служанок-рабынь. Женщины, нисколько не смущаясь, стали слушать хвастливые рассказы мужчин, перешептываясь друг с дружкой. Их появления явно ждали, потому что Ролло и Орм быстро схватили двух ближайших рабынь и потащили к лавкам, стоявшим вдоль стен. Не теряя даром времени, они повалили рабынь на скамьи, задрали им юбки повыше и принялись совокупляться у всех на глазах. Комната наполнилась возбужденными криками пировавших и громкими стонами женщин.

Виктор был потрясен и чуть не вмешался, но, к его удивлению, оказалось, что женщины и сами не проявляли ни малейших признаков смущения, наоборот, они вскрикивали от наслаждения и стонали, ритмично подпрыгивая на коленях у викингов. Когда Орм и Ролло утолили свою похоть, настал черед других мужчин. Канут и Свен, довольно ухмыляясь, быстро спустили штаны и усадили рабынь к себе на колени. Виктор почувствовал, что его сейчас стошнит, особенно ему было горько от того, что даже его кровный брат, похоже не видел ничего предосудительного в таком омерзительном разврате.

Когда Канут, наконец, закончил, он отпихнул от себя женщину и подмигнул Виктору.

– Ну, теперь ты, ярл!

– Нет, спасибо, – Виктор отшатнулся, чуть не плюнув.

– Ты что оставил свою мужскую силу в Валгалле вместе с памятью? – съехидничал гигант.

Несколько опьяневших викингов захохотали, и Ролло выкрикнул:

– Наверное, Локи отрезал нашему ярлу его причиндалы вместе с бородой.

Виктор ничего не ответил и хмуро посмотрел на безобразно напившихся сотрапезников. Ему оставалось только поблагодарить богов за то, что оргия, кажется, пошла на убыль, когда в трапезную вошла его молоденькая служанка Ива, неся в руках ягненка.

Канут вскочил из-за стола и, выхватив меч, воскликнул:

– Ярл, настало время принести жертву богам и выпить здравицу в честь Одина!

Виктор содрогнулся от неприязни и омерзения, но остальные воины, не заметив состояния конунга, стали медленно вылезать из-за стола вслед за одноглазым гигантом. Ива передала ему в руки жалобно блеющего ягненка, и викинг, положив жертву на стол, прижал ее одной рукой, а другой крепко сжал меч и размахнулся…

Виктор почувствовал как у него кровь отхлынула от лица.

– Нет! Не убивай ягненка! – решительно запротестовал он.

Канут замешкался и нахмурился, а Свен объяснил:

– Ярл, мы должны принести Одину жертву в знак благодарности за твое возвращение, иначе Отец богов будет гневаться.

– Он будет гневаться, если вы будете убивать слабых, беззащитных ягнят из-за своих глупых фантазий, – заявил Виктор. – И, кроме того, я вам этого не разрешаю!

Воины растерянно переглянулись, а Канут проворчал:

– По-моему, наш ярл возвратился из мертвых с душой женщины.

Это было уже оскорблением, и викинги, несмотря на все свое опьянение, напряженно затихли, а Свен резко выхватил свой меч и шагнул к одноглазому великану.

– Попробуй только еще раз оскорбить нашего конунга, сын Локи[11], – закричал он, – и я отправлю тебя прямиком в Хель.

Грязно выругавшись, Канут спрятал свой меч в ножны, схватил жертвенного ягненка и, обогнув стол, сунул животное в руки Виктора.

– Это правда, – криво усмехаясь, произнес он. – Мы теперь все видим, что конунг Виктор больше не Виктор Храбрый. Нашему ярлу теперь больше нравится гладить ягнят, чем ласкать женщин!

Канут расхохотался, призывая повеселиться и всех остальных воинов, не обращая внимания на побледневшего от негодования Свена и разъяренного Оттара. Виктор очень хорошо понимал, что то уважение, которое ему удалось завоевать среди своих родовичей, могло сейчас исчезнуть без следа, но он все же не желал завоевывать авторитет ценой жизни беззащитного существа. Все так же держа в руках ягненка, дрожащего и жалобно блеявшего, словно чуявшего какую ужасную участь ему уготовили, Виктор обвел собравшихся тяжелым, мрачным взглядом.

– Ну что же, видимо, придется воспользоваться тем, что эти дремучие люди все-таки свято верят в своих богов! – Погладив ягненка, чтобы тот успокоился, мужчина уже спокойнее посмотрел на викингов и сказал: – Конечно, кое-что я забыл, пока был в Валгалле. Но там же я и научился многому другому и, в первую очередь, я научился уважать все, что создано Господом, любую тварь.

– Что это еще за «Господь»? – гневно воскликнул Ролло. – Уж не хочешь ли ты, ярл, сказать, что возвратился из Валгаллы христианином?

Викинги гневно закричали, каждый свое, и в этом опьяневшем сборище мужчин единственным, сохранившим спокойствие, человеком, оказался Виктор. Он подождал, пока крики смолкли, и произнес медленно, но от этого еще более убедительно:

– Уважать нужно всех, даже христиан, потому что все живое создано Отцом Богов – Одином. В Валгалле я узнал, что Одину больше не нравятся кровавые жертвы, особенно человеческие.

Собравшиеся глухо зароптали и неуверенно посмотрели на ярла.

– Но что же тогда Один хочет от нас, если жертвы ему не нужны? Скажи нам конунг! – растерянно спросил Ролло.

– Сагу! – быстро нашелся Виктор. – И еще заздравный тост в честь моего возвращения!

Воины недоверчиво посматривали на него и молчали, но видно было, что спорить с ним они не осмелятся. Наконец, Свен схватил Квигли за тунику, потянул его к столу и строго сказал:

– Спой нам новую сагу, скальд, иначе ты узнаешь, каким бывает твой хозяин в гневе!

Темноглазый, маленький ирландец нахмурил свои густые брови, подошел к Виктору и посмотрел вокруг. А затем ударив по струнам лютни, запел чистым, высоким голосом:

Как только скальд умолк, воины восторженно воздели свои рога, до краев наполненные хмельным медом, некоторые из них закричали:

– Слушайте! Слушайте!

Виктор, радуясь в душе, что все обошлось, поднес к губам кубок, но, как оказалось, радость его была преждевременной. В следующее мгновение он заметил, что Канут схватил Иву поперек пояса и понес на скамью. Он усадил ее на колени спиной к себе; рабыня не смела сопротивляться, но, когда она повернула свое юное испуганное лицо к Виктору, ему стало видно, что в глазах девушки плещется ужас, и еще в них была немая мольба к господину – спасти ее от насильника.

В мгновение ока ярл оказался возле Канута и резко приказал:

– Отпусти сейчас же девчонку!

Канут, уже собравшийся запустить руку под юбку Ивы, глухо проворчал проклятие. Затем в его пьяном глазу засветилась угроза, и он хрипло спросил, словно не веря собственным ушам: