— Дайте мне, пожалуйста, адрес мадемуазель Анны Мюллер.

Дюфур опять улыбнулся:

— О, пожалуйста. — Он посмотрел на Жана, пришурясь. — Впрочем, в этом нет надобности. Мадемуазель Мюллер здесь. Я пошлю за ней мальчика.

Аннет пришла очень скоро. Она была в вечернем туалете и очень торопилась.

— Кто меня хочет видеть? — спросила она, входя. На ходу она застегивала жемчужное ожерелье.

При виде Жана на ее лице появилась легкая ироническая улыбка.

Дюфур сладко проговорил:

— Мсье Виктуар спрашивал у меня ваш адрес. К сожалению, я должен уйти, у меня назначено свидание.

Он поклонился Жану и неторопливо направился к двери.

— Если вы хотите знать мой адрес, поедем ко мне ужинать.

Жан вдруг вспомнил, что он ничего не ел с утра.

— Серьезно? — спросил он.

— Серьезно, — передразнила Аннет. — Конечно, если у вас есть настроение. Шампанское у меня не хуже, чем в других местах, уверяю вас, хотя я сама терпеть не могу его.

Жан прошел по коридору в ее уборную. В комнате была пожилая дама, которую он видел вчера, и, кроме того, прислужница, убиравшая платье.

Аннет быстро набросила на плечи манто и взяла перчатки, затем, сказав ему: «Я готова», вышла в сопровождении дамы. В автомобиле она познакомила с ней Жана.

— Фрау Барш, мой цербер, — сказала она, ласково улыбаясь своей соседке.

Они быстро ехали по ярко освещенным шумным улицам. Глаза Аннет блестели.

— Я хотела бы, чтобы этот день длился без конца, — сказала она с неожиданной горячностью. — Нужно еще так много сделать сегодня, так много узнать!

— У Анны стальные нервы, но сердце, как у ребенка, — сказала фрау Барш, глядя на нее с улыбкой.

— Мсье Виктуар хорошо знает мой характер, — со смехом ответила Анна.

Она занимала в Гранд-Отеле несколько комнат, у нее было много гостей. Жану это было неприятно. До слуха его долетела французская и немецкая речь. Он сразу же узнал молодого человека, который был накануне с Аннет в театре, и известную актрису из Французской Комедии. Как изменилось положении Аннет за эти три года!

Услышав, что Аннет называет молодого человека «деткой», он пришел в неописуемый ужас. Неужели она вышла замуж? Он подошел к фрау Барш, которая в это время наливала кофе для Аннет.

— Анна замужем? — спросил он ее.

Фрау Барш посмотрела на его бледное и расстроенное лицо, она не знала его прошлых отношений с Анной.

— Нет, а что? — наивно спросила она.

Он чуть не выронил чашку кофе, охваченный припадком смеха.

В комнате было по крайней мере двадцать человек, все молодежь, преимущественно артисты. Виолончелист Пежо подошел к нему. Маленькая певица Мари Клэр из Комической Оперы сидела с ним рядом. С ней был ее муж, уродливый человек с красивыми голубыми глазами. Жан мысленно пожалел певицу.

— Я была на вашем последнем концерте, — обратилась она к нему.

У нее был низкий приятный голос.

— Я не могла потом спать, до того подействовала ваша изумительная игра. Надеюсь, вы сами не так впечатлительны?

— Я тоже часто не могу спать после концертов. Это очень взвинчивает нервы.

— Вы очень молоды, — смеясь, сказала Мари Клэр.

Подошла Анна и взяла ее за руку.

— Мари, я хочу, чтобы вы сидели рядом со мной за ужином. Остальные пускай садятся, где хотят.

— В таком случае я сяду по другую сторону от вас, — быстро сказал Жан.

— Слишком много чести. Прошу к столу, господа, вы, наверное, проголодались.

Продолжая держать руку певицы, она направилась в столовую.

Жан, несмотря на голод, ничего не мог есть, он не спускал глаз с Аннет. Каждый из этих людей, окружавших ее, был известностью, но она на целую голову стояла выше их. Глядя на ее выхоленные руки, простое, но очень изящное платье, дорогие бриллианты, он невольно вспоминал то время, когда она ходила в грубых башмаках, дешевой муслиновой блузе и поношенной юбке. Тогда у нее часто бывали красные руки от стирки и на чулках виднелись следы штопки.

Наконец она заговорила с ним:

— Ну, что вы скажете о моих гостях?

— Я думаю только о вас, вы это знаете.

— Благодарю вас, но, повторяю, не заслуживаю этого. Я даже не могла предположить, что вы обратили на меня свое драгоценное внимание. Насколько я помню, вы привыкли думать только о себе.

— Значит, вы все-таки помните меня?

— Еще бы. Вы научили меня жить.

Жан густо покраснел.

— Для вас честь имеет специфическую ценность. Она отрывисто засмеялась, затем встала и направилась в гостиную.

Жан тоже встал вместе с остальными. Все весело разговаривали. Сыпались шутки. Ему очень нравилось у Аннет. Его тянуло к этой жизни. Когда все перешли в гостиную, Лемен бесподобно спела одну из своих песенок, потом другую. Все громко смеялись. Жан один оставался серьезным. Потом играл Пежо, взяв гитару вместо виолончели. Мари Клэр протянула Жану скрипку, принесенную одним из гостей, и попросила его сыграть. Жан сразу согласился. Он выбрал «Tranquillite» Маттеи. Аннет лежала на диване и слушала, положив голову на руки. Когда он кончил, ее глаза были полны слез. Дикая радость охватила его. Он вновь начал играть. Пежо подпевал ему звучным голосом. Жан смотрел на лицо и губы Аннет широко раскрытыми глазами. Помнит ли она их любовь? То было в мае. Ее лицо бледнело под его взглядом. Значит, она не забыла его. Кончив играть, он подошел к ней. Он стал рядом с ней, крепко стиснув руки, чтобы сдержать себя и не заключить ее в свои объятия.

— Значит, правда, что вы еще не забыли меня?

По ее лицу пробежала тень.

— Ваш благородный поступок? — медленно произнесла она.

Возвращаясь домой, он мечтал о том, какое счастье умереть вместе с ней, если не дано вместе с ней жить.

ГЛАВА XL

Вернувшись из Лиона, Анжель нашла брата и невестку в угнетенном настроении. Жан выглядел больным, у Ирэн был измученный вид. Она сразу же взяла бразды правления в свои искусные руки. Жана она всегда считала неопытным в жизненных делах и старалась помочь ему. Ирэн тоже не могла соперничать с ней в этом отношении. Анжель всегда относилась к брату немного насмешливо. Теперь она была не на шутку встревожена.

— Я не дождусь, когда ты дашь свой последний концерт и вернешься в замок! Ты должен отдохнуть, — сказала она ему.

— В замок? — Он посмотрел на нее удивленно. — Я не собираюсь туда возвращаться. Я останусь жить здесь, на родине.

Анжель промолчала. С ним не следовало никогда спорить. Она мягко высказала Ирэн свои опасения.

— Что тут удивительного, моя дорогая, при том образе жизни, который он ведет? — ответила Ирэн. — Что с ним поделаешь, если он не может иначе?

— Да, у него такой характер, — задумчиво сказала Анжель. — Он как ртуть. Есть люди, которые не могут жить спокойной жизнью, они слишком привыкли к острым ощущениям.

Она посмотрела на Ирэн, и ее доброе маленькое личико выражало тревогу.

Она помнила, как трудно было с ним дома, теперь он заставлял страдать Ирэн. Анжель тихо вздохнула.

— Жить с гением не всегда бывает сладко, — сказала Ирэн с грустной усмешкой: — Ничего не поделаешь, даже любовь тут бессильна. Нужно много-много лет. Мне говорила об этом жена знаменитого певца Лаурено. У него был очень тяжелый характер. Анита Лаурено говорила мне, что такие люди не меняются. Для этого нужно слишком много времени и сил. Я очень волнуюсь за Жана, он никогда не был таким нервным, как теперь. Такая жизнь не может не отразиться на его здоровье. За последнее время его настроение резко ухудшилось. Он живет одними нервами. Ах, скорее бы вернуться в замок!

Анжель тактично переменила тему.

— Я читала, что Теодор Шторн, друг маленького Карла, читает лекции в Лондоне. Я видела афиши на Лионском вокзале.

— Он, значит, вернулся? — сказала Ирэн. — Кажется, он был в Тибете?

В эту минуту в комнату вошел Жан.

— Шторн? — воскликнул он. — Теодор Шторн приехал? — Он подошел к окну. — Тот, который сказал, что из меня не будет толку? Надо пойти его повидать. Я вернусь поздно. Вы не хотите пойти сегодня в театр или куда-нибудь? Я мог бы взять билеты.

— Нет, спасибо.

Он вышел, хлопнув дверью.

Выйдя из дома, он прямо направился в Гранд-Отель. За последние две недели он каждый день бывал там. Аннет он видел ежедневно. Он не знал, чем это кончится, и не думал об этом. Видеть ее стало для него насущной потребностью. Вся его жизнь свелась к этим ежедневным посещениям.

Он не знал, что думает и чувствует Аннет.

Всегда ровная, бесстрастная и недосягаемая, она тем не менее принимала его приглашения и разрешала ему бывать у себя.

Фрау Барш была занята починкой головного убора Саломеи, который разорвался. Он был из золотистого газа, усеянного жемчугом.

— Анна дала починить этот тюрбан костюмерше, но это очень тонкая работа. Она так добра ко мне, что мне хочется хоть чем-нибудь быть ей полезной.

Ее кроткие близорукие глаза остановились на Жане.

— Я очень беспокоюсь за Анну: у нее сделалась бессонница. Каждую ночь она принимает веронал и все-таки не засыпает, это не годится. При ее образе жизни отдых необходим.

— Я слышал, что вы плохо спите, — сказал Жан Аннет, дожидаясь автомобиля, чтобы ехать с ней в Версаль. — Почему вы плохо спите? — повторил он.

Аннет пожала плечами.

— Не знаю, вероятно — постоянные ужины.

— Я тоже мучусь бессонницей. Наверное, от того же.

— А может быть, это от мыслей? Причина вполне уважительная, не правда ли, и гораздо более поэтичная?

— Вы вечно шутите, — с горечью сказал Жан.

Жан ускорил ход машины. Дорога спускалась вниз по склону горы. Она была усеяна большими камнями, которые щедрое городское управление оставило на месте починки шоссе.