Оливия Уэдсли - Вихрь

— И наверно, еще во время еды? — спросил Карл. — Анжель говорит, что это очень плохо, это делают только мальчишки.

— Кто это Анжель? — спросил дядя Габриэль. Карл уселся на коленях у Тео.

— Она родственница того человека, с которым уехала мама. У нее такие же волосы. Она рассказывает чудные сказки, уверяю тебя. Потом она умеет варить кофе. Она очень славная, дядя Тео. Слуга подал чай.

Примостившись на коленях у Тео, Карл стал наливать всем, держа чайник обеими руками. Тео в виде особой милости было разрешено держать поднос, так как он рассказывал, что ведет очень дикий образ жизни и не только никогда не держал в руках чайника, но даже никогда до него не дотрагивался.

Дядя Габриэль выразил желание познакомиться с Анжель, и за ней послали. В первую минуту она страшно смутилась, но затем быстро овладела собой. К счастью, у нее нашлась свежая блузка. Она с застенчивым видом вошла в столовую. Увидя доброе лицо дяди Габриэля, она совсем успокоилась, и скоро завязался непринужденный разговор. Ее маленькое личико расцвело, когда стали рассказывать о Карле. Старику очень понравились ее открытые глаза и вся ее маленькая фигурка.

— Вы имеете вести от вашего брата? — добродушно спросил он.

— Да, конечно, он сейчас в Гамбурге. Концерт назначен на будущей неделе.

Она наивно рассказала ему про успех, выпавший на долю Жана, и даже рискнула попросить, не может ли он помочь ей достать работу, хотя бы самую скромную, в каком-нибудь семействе, где есть дети.

Дядя Габриэль смотрел на нее задумчиво, опершись подбородком на руку.

— Вы хотите отсюда уехать?

— Я! Хочу уехать! Я так обязана мадам Ирэн! Она столько для меня сделала. Но я не могу здесь так жить, это неудобно… неприлично.

— Разве вы не можете присматривать за Карлом?

— Но разве я ему нужна? — Она крепко стиснула руки. — У него ведь есть няня, добрая старая женщина.

Старик чуть-чуть прищурил глаза.

— Мне кажется, вы можете оказать на мальчика хорошее влияние. К тому же он мог бы у вас научиться говорить по-французски. Я напишу об этом племяннице, а пока попрошу вас остаться до ее приезда и заниматься с Карлом.

Анжель не успела ответить, так как в эту минуту вбежал Карл; он сразу бросился к ней.

— Слушай, я скоро получу книгу про львов, ты будешь мне ее читать? Это будет замечательно! Мне подарит ее дядя Тео.

Он подбежал к Тео.

— Ты не забудешь? Наверно?

— Даю тебе мое честное слово. Так принято у порядочных людей.

Дядя Габриэль собрался ехать домой. Он был очень слаб и медленно ступал, тяжело опираясь на Тео. Карл и Анжель проводили их до дверей. Стали прощаться. Тео, нагнувшись, протянул руку Карлу. Анжель смотрела на них. Такой высокий и такой маленький прощаются за руку.

— Поцелуй же мсье хорошенько!

Тео быстро снял фуражку, стал на одно колено и поцеловал Карла.

— Прощай, старина!

На его лице было выражение печали.

— Не забудь книгу про львов и приезжай поскорее, хорошо?

— Не беспокойся, дружище, скоро я опять отправлюсь в лес и джунгли.

У Карла опустились уголки рта.

— Все куда-нибудь уезжают, — произнес он с дрожью в голосе, — кроме меня.

Уже во дворе, усевшись в карету, Тео долго смотрел на Карла. Лошади тронулись. Анжель схватила Карла на руки и поцеловала его.

— Жил-был однажды маленький мальчик, — торопливо начала она, — при домике, где он жил вместе со своей мамой, был сад, а в этом саду росло дерево с алыми цветами. Я забыла, как это дерево называется.

Она ждала, что он подскажет ей название. Он всегда делал это с очень серьезным видом.

— Может быть, это был красноцветник? — произнес Карл со вздохом. — Наверно, его мама никогда не уходила из дому и не оставляла его одного.

Дело принимало серьезный оборот.

— Знаешь, в моей комнате наверху есть лоскутки, нельзя ли их наклеить в эту большую книгу с белыми страницами?

— Только не в моем голубом костюме, — произнес Карл унылым тоном. — Можно мне пойти наверх переменить костюм?

На первой площадке он остановился, тихо подсмеиваясь. Подымаясь по лестнице, Анжель дала слово, что догонит его, хотя бы ей пришлось для этого сломать себе ногу. Он бросился вверх по деревянной лестнице, чувствуя себя победителем на скачках. На второй площадке он опять остановился, терпеливо ожидая ее.

— Мужчины должны уметь бегать быстрее женщин, — сказал он с кротостью. — Хочешь, я помогу тебе дойти до детской?

Большой человек приехал еще раз в замок совсем неожиданно. Карл принимал ванну. Няня была очень огорчена, когда услышала через дверь его голос. Он смиренно просил разрешения войти.

— Заходите, сэр, только мистер Карл сейчас в ванне. Вы уж извините нас.

Тео вошел и прикрыл за собою дверь.

— Я плаваю, — лепетал Карл, — ложусь на животик, делаю прыжок и плыву.

Пока няня мыла ему лицо, он сел. Когда губку отняли, показался маленький розовый язычок.

— Ну, ну! — проговорила няня тоном упрека. Карл мигнул глазом в сторону Тео.

— Губка очень вкусная. Ты пробовал когда-нибудь есть губку?

— Готова поклясться, что он этим не занимается, — сказала няня, собираясь вынимать его из ванны.

— Я хочу сам.

Он схватился за край ванны обеими руками, с гордостью поглядывая на своего большого друга.

— Он упадет, — заботливо сказал Тео. Подняв Карла на руки, он поставил его рядом с няней.

— Вы замочились, сэр, возьмите полотенце.

— Мне холодно, я мокрый, — пропищал Карл с упреком.

Няня завернула его в большое теплое полотенце и усадила на колени.

— А ты умеешь сам купаться? — продолжал интересоваться Карл.

Няня отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

— Очень хорошо, — ответил Тео, — у меня уж такой талант.

Карл высвободил одну ногу.

— Видишь эту темную полоску под коленом? Знаешь, отчего это?

— Наверно, загар?

— Я хотел как раз это сам тебе сказать.

В тоне его голоса слышался упрек.

Няня надела ему ночную пижаму и пошла за синими сапожками. Глава семьи, видимо, не мог идти в детскую без этих принадлежностей, не рискуя заболеть.

— Вот тебе книга!

Тео присел на стул няни. Маленькое существо с ясными глазками приласкалось к нему; мокрая головка нежно терлась об его рукав. Тео обнял его одной рукой и усадил его на колени. Он открыл книгу.

— Вот лев.

Его голос чуть-чуть дрожал. Карл был сонный. В этот день он долго гулял, а потом шалил с няней. Ручка его обвила шею Тео, причиняя непоправимый вред воротничку.

— Расскажи про него, — пробормотал он.

— Его называют царем зверей и говорят, что он благородное животное. Ты его знаешь другим. По-твоему, он большой дяденька с темно-рыжей шкурой и желтыми глазами, блестящими, как драгоценные камни. Рев его напоминает гром.

В коридоре послышались шаги няни. Тео так крепко прижал к груди Карла, что тот на минутку проснулся.

— Я учусь «J'aime», это значит я люблю, потом еще «tu aimes», это значит я люблю тебя. Анжель говорит…

Тео встал, держа ребенка на руках.

— Я люблю тебя, — пробормотал Карл, касаясь головой его лица. Он уже спал, когда няня надевала ему второй башмак, без которого он не мог идти по коридору.

— Я его отнесу, — сказал Тео.

— Не беспокойтесь, сэр, — пробовала возражать няня, еле поспевая за Тео.

Он уложил Карла в кроватку. Волосы ребенка завились после ванны. Одну ручку, сжатую в кулачок, он прислонил к щеке. Няня сняла синие сапожки и прикрыла его теплым одеялом. Тео в последний раз посмотрел на Карла. Затем, тихо ступая, вышел из комнаты.

Через два дня у Карла разболелась голова.

— Такая боль! — с чувством говорил он. Няня, хоть и струхнула, отнеслась к этому скептически.

— Где у тебя болит, мой миленький?

— В голове на верхушке. Может быть, это оттого, что у меня густые волосы.

— Покажи место ручкой, дружок.

Карл действительно положил свою ручку на голову. Бывали случаи, когда он жаловался на головную боль, а указывал на поясницу. На этот раз няня серьезно встревожилась.

— Дам ему касторки, — решила она, — наверно, что-нибудь скушал.

Карл храбро принял касторку, но на следующий день боль усилилась. Пощупав в крошечной ручонке пульс, Анжель сразу же посоветовала позвать врача.

— Подождем и увидим. Завтра, может быть, появится сыпь, — сказал доктор.

Он все-таки надеялся, что ничего не будет.

Анжель и няня провели всю ночь у кроватки Карла. Он метался всю ночь и бормотал во сне. Анжель носила его на руках по комнате. Бедная няня совсем замучилась. Она равнодушно смотрела, как чужая женщина держала на руках ее сокровище. Наутро появилась сыпь. У Карла обнаружилась скарлатина.

— Беспокоиться нечего, — сказал доктор, — рано или поздно это бывает у всех детей. Он мальчик крепкий, через несколько дней будет опять бегать.

Но крепкий мальчик все не поправлялся, а, наоборот, слабел. Его маленькое личико осунулось. Ко всем он относился с полным безразличием. Только однажды он сказал:

— Хочу видеть мамочку.

Анжель тотчас телеграфировала Ирэн. Днем и ночью она качала Карла и носила его на руках. В одну из таких ночей она вдруг услышала звон колокольчика. Она никак не могла понять, кто мог приехать в такой поздний час. Неужели Ирэн? Нет, это было невозможно, она не могла так скоро доехать. Вошел лакей в доверху застегнутой ливрее, чтобы скрыть отсутствие воротничка, и подал телеграмму. «Прошу немедленно выехать в Гамбург, Жан болен, приеду завтра, Ирэн Виктуар», гласила депеша. Значит, ей придется покинуть Карла, прежде всего промелькнуло у Анжель в голове.