Ее движения чуть не погубили Кристофера, снова разбудив в нем дикую чувственность. Когда она разогнулась, подняв рубашку, он получил превосходную возможность разглядеть ее спереди. Ее грудь была высокой и упругой, талия узкой, а живот гладким и чуть впалым. К своей досаде Кристофер почувствовал, что возбуждается от вида этого прекрасного юного тела, купающегося в серебряном лунном свете.

Как уколы стрел, его по очереди пронзили злость, отвращение, ирония… Наконец, едко выругавшись под нос, он заставил себя оторвать взгляд от Пеппер и снова уставился в окно.

Кретин! Недоумок! Кристофер мысленно издевался над собой. Зубы так крепко сжались, что стало больно челюстям. Давно следовало понять, что ты от нее без ума!

Вот потеха!

Голову пронзила острая боль и начала пульсировать где-то позади левого глаза. Чтобы унять боль, Кристофер прикрыл веки, но мозг продолжал работать, просчитывая варианты дальнейшего развития событий.

Он никак не мог избавиться от подозрения, что эта женщина хочет одного — чтобы ее в целости и сохранности вывезли из Ванкувера. А в Лос-Анджелесе совсем делать нечего.

Ярость обручем сдавила грудь. Резко развернувшись в постели, Кристофер презрительно посмотрел на соседку.

Может быть, тебе и удалось надуть Шона, красотка, но со мной этот номер не пройдет! На его лице проступило решительное выражение. Если, как он подозревал, она звонила друзьям и описала их маршрут, который он имел глупость выболтать ей, и если сейчас кто-нибудь где-нибудь устраивает засаду, чтобы «вырвать ее из его лап», то этого «друга» или «друзей» ждет весьма пренеприятный сюрприз.

Он или они будут думать, что Кристофер по-прежнему поедет по Интерстейт-5[8]. Что ж, пусть так думают, а он поедет в Лос-Анджелес по Коуст[9]-хайвей[10]. Это займет чуть больше времени, но если с утра выехать пораньше…

Еще раз взглянув на Пеппер, Кристофер вдруг возмутился: почему это она дрыхнет, когда ему не спится? Он отбросил одеяло, вскочил с постели и стремительными шагами подошел к кровати Пеппер. Но вместо того, чтобы разбудить ее, как намеревался, он застыл на месте, пораженный увиденным зрелищем.

Укрывавшее Пеппер одеяло съехало на бок, обнажив согнутую в колене загорелую ногу. А ее ночная рубашка была украшена на груди вызывающей надписью, сделанной большими белыми буквами: «Это мое тело, но я им делюсь!»

— Да уж, готов поспорить, так оно и есть! — пробормотал Кристофер, совершенно окостенев от ярости, вызванной как этой идиотской рубашкой, так и ее хозяйкой. Потом развернулся и побрел к своей кровати.

6

Звонок из бюро обслуживания мотеля разбудил Кристофера ровно в пять часов утра. Застонав, он слепо нашарил телефон и пробормотал в трубку:

— Я проснулся, благодарю вас. — Опустил трубку на место, затем откинул одеяло, но остался лежать.

Этой ночью ему плохо спалось, и теперь было почти жаль, что они с Пеппер обязательно должны выехать именно сегодня утром. Он неподвижно лежал, глядя в потолок, пока все происшедшее минувшей ночью не проявилось в памяти.

Черт возьми, как стыдно, подумал он, стрельнув в сторону Пеппер взглядом потемневших глаз, в которых смешались гнев и сожаление. Господи, как бы ему хотелось, чтобы она отныне и навсегда осталась той прекрасной женщиной, с которой он вчера разделил ужин и совершил романтическую прогулку под луной.

Но одно дело желания, а совсем другое мрачная действительность. Сейчас в своих отношениях они вернулись к тому, с чего начали, с одним небольшим исключением — свидетельница, которую он вез в Лос-Анджелес, вовсе не хотела туда ехать.

Ничего, хочешь ты этого или нет, но я тебя туда доставлю, поклялся Кристофер, перекидывая ноги через край кровати и оставаясь сидеть, глядя на соседнюю кровать. Бело-зеленое одеяло, накрывавшее Пеппер, сбилось вверх, открыв маленькие ступни. Секунду он смотрел на них, а затем его глаза быстро скользнули вверх на ее лицо.

Что бы он ни думал об этой женщине, его мужская основа признавала ее исключительную красоту, и бороться с этим чувством было выше его сил. И, подчиняясь зову природы, Кристофер позволил себе любоваться спящей.

Как же такая красавица может иметь столь вероломную натуру? И надо же, именно этой женщине удалось пробиться через его внутреннюю оборону!

Невозможно всегда выходить сухим из воды, напомнил себе Кристофер. Он встал и невольно скривился — все болело, даже его привычная к длительным нагрузкам мускулатура не выдержала напряжения последних нескольких дней.

Передам Шону свою подопечную и потом целую неделю проваляюсь в постели. Дав себе это торжественное обещание, Кристофер прихватил сумку и отправился в ванную комнату. Почистил зубы, быстро провел расческой по волосам, придирчиво посмотрелся в зеркало, решая, бриться или нет. Решив, что бриться не надо, оделся в джинсы и ярко-красный свитер с высоким воротом.

Ждать больше нечего, пора будить ее.

Пеппер услышала, как Кристофер выходил из ванной, но даже не попыталась открыть глаза, а обняла покрепче подушку, вздохнула и снова начала погружаться в благословенные объятия сна.

Тяжелая рука немилосердно потрясла ее за плечо. Пеппер протестующе заворчала и попыталась стряхнуть с себя причину беспокойства. Хватка на плече чуть ослабела, но не исчезла.

— Давайте, поднимайтесь. Мы уже опаздываем.

Опаздываем? Куда опаздываем? На завтрак? Ну, конечно же, на завтрак.

— Я не хочу есть, благодарю вас, — пробормотала она, перевернувшись на другой бок, и тут же сжалась, внезапно осознав, что укрывавшее ее одеяло куда-то исчезло. Боясь пошевелиться и едва дыша, она лежала, крепко зажмурив глаза, и молилась, чтобы Кристофер ушел завтракать и позволил ей поспать еще немножко.

Она так сильно устала. Предшествовавшая заданию Эскобара неделя выдалась очень тяжелой, да и последние несколько дней не походили на выходные.

Мысль о завтраке даже не приходила Кристоферу в голову. У него была одна цель — как можно скорее посадить свою подопечную в машину и направиться к побережью. Его длинные пальцы снова и снова совсем не ласково сжимались на плече Пеппер.

— Пожалуйста, уйди, — взмолилась она. Но рука на плече не знала жалости. — Ой, хорошо, хорошо, я встаю! — Придется подчиниться. Этот тип, должно быть, ненавидит завтракать в одиночестве.

— Я никогда не завтракаю, — сообщила она, одним резким движением переходя в сидячее положение.

— У нас с вами много общего, по крайней мере сегодня утром, — холодно отозвался Кристофер. Он отошел к своей кровати, сел, поставил на колени свою дорожную сумку и вытащил оттуда маленький арсенал. Нож быстро скрылся в ботинке, а с пистолетом вышла небольшая заминка: он размышлял, стоит спрятать оружие или лучше держать его в таком месте, откуда легко выхватить.

Тут на его губах появилась мрачная усмешка. Чем, интересно, он думает, если прикидывает, где лучше держать оружие в сложившейся ситуации? Явно не головой. Если «друг-друзья» Гленды намереваются спасать ее, то они попытаются сделать это здесь, в мотеле. И скорее всего сегодня. Если попытка «освобождения» не увенчается успехом, он-они поторопятся предпринять другую атаку на каком-нибудь не слишком людном участке И-5. Что ж, тогда им придется ждать до скончания века. Пожелаем им удачи.

Пеппер посидела несколько секунд, опираясь спиной на подушку и наблюдая за раздумывающим телохранителем, потом тихо скользнула обратно под одеяло с беззвучным вздохом наслаждения. Всего несколько минуточек, сказала она себе, закрывая глаза и сворачиваясь калачиком.

— Вставайте, хватит валяться, — требовательно проговорил Кристофер, даже не посмотрев в ее сторону. — Я решил, что сегодня нам необходимо выехать как можно раньше. Если мы задержимся здесь, то сами подставим себя под удар.

Пеппер недоуменно нахмурилась под одеялом. Это у нее шарики заехали за ролики, или это действительно Кристофер говорит столь сердитым тоном? Сердитым и холодным.

Она пожала плечами. Пока их интересы совпадают, она не станет возражать против любых его действий. Чем скорее они окажутся в Лос-Анджелесе, тем быстрее у нее появится возможность признаться ему, кто она на самом деле, и тем скорее они смогут вместе попытаться узнать, что приготовила для них судьба.

Закопавшись поглубже в теплые объятья одеяла, Пеппер душой и телом погрузилась в прекрасные мечты. Она представила, как рассказывает Кристоферу о себе правду и как его реакция на ее слова превосходит ее самые смелые ожидания. События прошлой ночи сразу превращаются в несущественный пустяк и навсегда погружаются в забвение.

Совершенно неважно, кто ты, говорит ей Кристофер, протягивая к ней руки. Он любит ее и ему наплевать, пусть даже ее зовут Мертль Мургатройд. Пеппер даже слегка застонала и почувствовала, как по жилам побежало приятное тепло, когда воображаемый поклонник обнял ее и так крепко прижал к своей груди, что удары сердца стали отдаваться у нее в ушах.

Потом они поедут к ней домой. Пеппер достанет бутылку особого вина, подаренного дедушкой на Рождество. Они сядут рядом на софе, потягивая вино, и станут рассказывать друг другу о своей любви и строить планы на будущее.

— О, Кристофер, — совершенно забывшись, громко простонала Пеппер от полноты чувств.

— В чем дело?

Резкие слова и холодный тон мгновенно вернули ее в реальный мир.

О, мой Бог! Пеппер так сильно смутилась, что ей захотелось провалиться сквозь землю. Но она просто села на постели и совершенно спокойно ответила:

— Я хотела бы принять душ.

— Я пока заправлю машину, — сказал Кристофер, поднялся и шагнул к двери. Затем он остановился посреди комнаты и обернулся к Пеппер. Остановившиеся на ее лице глаза смотрели без всякого выражения. — Хорошо, только не так долго, как вчера. — И добавил после секундной паузы: — Я хотел бы выехать через тридцать минут.