Врач смотрел на песок, пытаясь найти в ком–нибудь из лежащих хоть какие–то признаки жизни. И тут его взгляд снова остановился на юной девушке. Рядом с ней не было никаких львов, и ему это показалось любопытным, потому что она находилась далеко от людей, отгоняющих львов к воротам. Прищурив глаза, он пристально всматривался в ее неподвижное тело, и в следующую секунду вдруг почувствовал всплеск восторга. Неужели ему только показалось, или она шевельнулась? Наклонившись вперед, он стал смотреть на нее во все глаза. Ее губы шевелились!

— Вон та, — быстро сказал он стражнику, — которая ближе к центру.

— На нее напали в самом начале. Она мертва.

— Я хочу осмотреть ее.

— Ну как хочешь, — стражник вышел вперед, сунул два пальца в рот и два раза быстро и резко свистнул. Александр посмотрел, как Харон в ответ подбежал к девушке, слегка склонился над ней, повернул свою украшенную перьями и клювом голову, как бы прислушиваясь к каким–либо признакам жизни, театрально размахивая в воздухе своей колотушкой, готовясь опустить ее вниз, если бы такие признаки обнаружились. Видимо, решив, что девушка мертва, он схватил ее за руки и бесцеремонно потащил к Воротам Смерти.

В этот момент одна из львиц повернулась к укротителю, который загонял ее в туннель. Толпа встала и в восторге закричала. Укротитель едва справился с львицей, чтобы не стать жертвой ее нападения. Он умело орудовал своей плетью, чтобы отогнать львицу от поедаемой ею девочки и загнать в подтрибунные помещения, в клетку. Стражник воспользовался тем, что толпа отвлеклась, и открыл ворота шире.

— Быстрее! — прошипел он, и Харон вбежал в ворота, положив девушку в тень. Стражник щелкнул пальцами, и два раба быстро взяли ее за руки и за ноги и потащили в тускло освещенный коридор.

— Аккуратнее! — сердито сказал им Александр, когда они подняли ее на грязный и забрызганный кровью стол. Он оттолкнул их от стола, уверенный в том, что, даже если эта девушка была жива, эти увальни своим неосторожным обращением уже, наверное, доконали ее.

Тут тяжелая рука стражника опустилась на руку Александра.

— Шесть сестерциев, прежде чем ты начнешь ее резать, — холодно произнес он.

— Не многовато ли?

Стражник расплылся в улыбке.

— Для ученика Флегона не так уж и много. Чтобы добиться его расположения, нужно иметь сундук, набитый золотом. — С этими словами он убрал руку.

— Только он быстро опустошается, — сухо парировал Александр, открывая висящий на поясе кошель. Он не знал, сколько сможет проработать с этой девушкой, пока она не умрет, поэтому ему не хотелось тратить лишние деньги. Стражник принял взятку и отошел.

Александр стал осматривать девушку. Ее лицо представляло собой месиво из изодранной плоти и песка. Ее туника была вся в крови. Она потеряла столько крови, что он не сомневался, что она мертва. Но, наклонившись над ней и приложив ухо к ее губам, Александр поразился, почувствовав мягкое и теплое дыхание жизни. Времени на работу было очень мало.

Дав знак своим помощникам, врач взял полотенце и вытер руки.

— Унесите ее вон туда, подальше от шума. Быстрее! — Два раба поспешили исполнить его приказание. Раб Флегона, Трой, стоял тут же и наблюдал за происходящим. Александр сжал губы. Он восхищался способностями Троя, но не был в восторге от его бесцеремонных манер.

— Принесите сюда еще огня, — сказал Александр, щелкнув пальцами. Рядом поставили факел, и молодой медик снова склонился над девушкой, лежащей в небольшом алькове тускло освещенного коридора. Именно ради этого он пришел сюда и вынес все ужасы зрелищ: чтобы срезать кожу и мышцы брюшной полости и изучить скрытые под ними органы. Набравшись смелости, Александр расстегнул свою кожаную сумку, в которой хранились его хирургические инструменты, и открыл ее. Потом вынул оттуда тонкий и острый, как бритва, нож.

Руки у него вспотели. Хуже было то, что они тряслись. Пот выступил и на лбу, и Александр чувствовал, как Трой своим критическим взглядом наблюдает за ним. Времени почти не оставалось; нужно было работать быстро и за несколько коротких минут узнать все, что только можно.

Александр вытер пот со лба и молча проклял себя за свою слабость.

— Она ничего не почувствует, — тихо сказал ему Трой.

Стиснув зубы, Александр сделал надрез на одежде девушки и разорвал ее тунику по шву, после чего осторожно откинул ткань в сторону и осмотрел девушку своим профессиональным взглядом. Спустя мгновение он, нахмурившись, отклонился назад. Вся верхняя часть ее тела до пояса была покрыта неглубокими ранами и темнеющими кровоподтеками.

— Поднеси сюда факел, — приказал он, наклонившись над ранами на ее голове и снова оценивая их характер. От края волос и дальше вниз по щеке ее голову покрывали темные борозды. Другая такая борозда проходила по шее, едва не задев пульсирующую артерию. Александр продолжал пристально осматривать девушку, обращая внимание на глубокие точечные раны на правом предплечье. Кости были сломаны. Но самое худшее состояло в том, что на ее бедре были раны, оставленные зубами львицы, когда та пыталась оттащить ее.

Глаза Александра округлились. Девушка непременно умерла бы, если бы песок не закрыл ей раны и тем самым не остановил кровотечение. У врача перехватило дыхание. Одно быстрое и умелое движение ножом — и он может начать свое изучение. Одно быстрое и умелое движение ножом… и она умрет.

Пот катился по его вискам, сердце снова бешено заколотилось. Он видел, как еле заметно вздымается и опускается грудь девушки, видел, как едва пульсирует вена на ее шее, и ему стало не по себе.

— Она ничего не почувствует, мой господин, — снова сказал Трой. — Она ведь без сознания.

— Вижу! — нетерпеливо ответил Александр, одарив слугу мрачным взглядом. Он подошел к ней, держа в руке нож. Днем раньше он работал над каким–то гладиатором, и за несколько минут узнал о человеческой анатомии гораздо больше, чем за многочасовые лекции. К счастью, тот бедняга так и не открыл глаз, но его раны были куда ужаснее, чем у этой девушки.

Александр закрыл глаза и весь напрягся. Он наблюдал за тем, как работает Флегон. У него в ушах до сих пор стояли слова учителя, которые тот произносил, ловко орудуя ножом:

— Работать надо быстро. Вот как я сейчас. Когда берешь их, они уже при смерти, и шок может убить их моментально. Не теряй времени, думая над тем, что они там чувствуют. За то короткое время, которое боги тебе отпускают, ты должен все узнать. Когда сердце остановится, ты должен уходить, иначе почувствуешь на себе всю тяжесть гнева богов и римского закона. — Тот мужчина, над которым тогда работал Флегон, прожил под его ножом всего несколько минут, после чего умер здесь же, на столе, от потери крови… Но его крики по–прежнему стояли в ушах Александра.

Он снова взглянул на Троя.

— Сколько раз такое проделывали на твоих глазах, Трой?

— Столько, что я уже давно сбился со счета, — ответил египтянин, скривив губы в сардонической усмешке. Он прочитал на лице молодого врача удивление. — То, что ты узнаешь сегодня, завтра другим спасет жизнь.

Девушка простонала и зашевелилась на столе. Трой щелкнул пальцами, и к столу подошли еще двое слуг.

— Держите ее за руки и за ноги, чтобы она не дергалась.

Когда один из рабов взял девушку за сломанную руку, она вскрикнула. «Иешуа», — прошептала она, и ее глаза слегка приоткрылись.

Александр неподвижно смотрел на нее, и в его взгляде отразились боль и растерянность. Она была не просто телом, над которым можно было бы проводить опыты. Она была страдающим человеческим существом.

— Мой господин, — сказал Трой уже твердым голосом, — действовать нужно быстро.

Девушка пробормотала что–то на непонятном языке, и ее тело обмякло. Нож выпал из рук Александра и зазвенел, ударившись о каменный пол. Трой обошел вокруг стола и подобрал нож, снова протянув его Александру.

— Она умирает, — сказал он, переводя взгляд с Александра на девушку.

— Дай мне кувшин с водой.

Трой нахмурился.

— Что ты собираешься делать? Снова оживить ее?

Александр взглянул на его насмешливое лицо.

— Ты смеешь задавать мне вопросы?

Трой посмотрел на молодого аристократа. Каким бы опытом или мастерством ни обладал египтянин, ему все же не следовало забывать, что он все равно остается рабом и что ему не следует бросать вызов этому молодому человеку. Сдержав гнев и гордость, Трой отступил назад.

— Прости меня, мой господин, — сказал он ровным голосом, — Я только хотел напомнить, что она приговорена к смерти.

— Значит, боги сохранили ей жизнь.

— Для тебя, мой господин. Боги сохранили ей жизнь, чтобы ты мог обрести навыки, необходимые для врача.

— Но я не стану ее убийцей!

— По повелению проконсула она уже мертва. Это не твое дело. Не по твоей же воле ее отправили на съедение львам.

Александр взял из рук Троя нож и положил его обратно в сумку.

— Я не осмелюсь гневить Того Бога, Который решил сохранить ей жизнь. — Он кивнул в ее сторону. — Ты, наверное, ясно видишь, что ни один жизненно важный орган у нее не задет.

— А разве лучше обречь ее на мучительную смерть от инфекции?

Александр вдруг стал жестким, как никогда.

— Я вообще не дам ей умереть. — Его снова охватило непонятное возбуждение. Он по–прежнему видел, как эта девушка идет по песку арены и поет, медленно поднимая руки вверх, как будто хочет обнять все небо. — Ее нужно вывезти отсюда.

— Да ты в своем уме? — прошептал Трой, оборачиваясь, не слышит ли их стражник.

— У меня все равно нет с собой ничего, чтобы обработать ее раны или заняться ее рукой, — вполголоса пробормотал Александр. Щелкнув пальцами, он стал отдавать поспешные приказания.