– Просыпайся, Дэнни, твоя девочка чего-то хочет.

Я забралась в постель и села на колени полусонного Дэниела. Он улыбнулся и обнял меня за талию. Я потянулась к нему с намерением поцеловать, но в последний момент отстранилась, дразня.

– Ах ты, маленькая… – начал было Дэниел, но я сунула палец ему в рот и он с наслаждением облизал.

– Какая ты вкусная! – услышала я над ухом.

– Ой, извини, ты же хотел спать, – притворилась я, что хочу снова убежать.

– О, нет! Уже не хочу! – я уже лежала на кровати, а хищные клыки впились в мою шею, – и ты не хочешь. Ведь ты нарочно надела красный пеньюар, я знаю!

Символическая одежда мгновенно слетела с меня, руки Дэниела впились в мои груди.

Теперь мы поменялись ролями: раньше, когда я позволяла собой помыкать, Дэниел был сверху во всех смыслах. Но моя сладкая месть перевернула все с ног на голову. Не знаю откуда у меня взялись силы, но я вырвалась из тесных объятий и оказалась сверху. Дэниел хотел меня обнять и прижать к себе, но я помешала. Впустив его в себя, я резко запрыгала, нарочно уворачиваясь от поцелуев в губы, желая оставить его немножко «голодным». Я снова увернулась от объятий и заключила запястья Дэниела в свои руки наподобие наручников. Но кажется, это только заводило его судя по хищному взгляду в его серых при таком освещении глазах.

Я теряла сознание от бешеного темпа и в моих глазах смешались все краски: мерцание свечей, черные волосы Дэниела на белой простыне, красная кровь от кусающих поцелуев…

– Как же ты великолепна! – шептал и хрипел Дэниел, – какое блаженство!

– О, да! – дразнила я его, – трахай меня! Еще! Сильнее!

Мы даже в этом поменялись ролями!

Мы трахались как дикие звери в бешеном темпе пока Дэниел, кончив, не вышел из меня. А затем, заключив в сковывающие объятия мои ноги, опустился к моему животу.

Поразительно как тонко он чувствует мои эмоции и желания. Поняв, что я не успела кончить, он довел дело до конца, проникая в меня языком. Он не отпускал меня несмотря на все мои мольбы о пощаде, то всасывая, то теребя пальцами губы. Оставил меня в покое он лишь тогда, когда почувствовал как я задергалась в диких судорогах удовольствия. И напоследок, перед тем как лечь уснуть, все же подловил меня и, не дав мне шанса вырваться, поцеловал в губы, бессовестно проникнув языком.

В меня действительно словно вселился демон. Я не понимала зачем мне этот спектакль со злым дразнящим сексом, но это заводило и одновременно поднимало мою самооценку. Я чувствовала себя настоящей роковой женщиной, даже богиней. Это была самая сладкая месть влюбленной богини Морриган самовлюбленному Кухулину!

Перед сном я долго ворочалась, успокаивая свою совесть. Словно осуждая мое поведение у изголовья кровати на меня смотрело мрачное распятие в лунных бликах, а Дэниел уже спал, раскинув свои сильные руки…

***

Утром я проснулась от звонка. Вот интересно, кто может звонить сюда да еще в такое время?

Кто бы сомневался…

– Где ты была, Джинджер?! Никто не мог дозвониться тебе домой – ни я, ни мистер Хили! Мы волновались. И, как ты понимаешь, не только потому что ты игнорируешь заседания, хотя и это тебе чести не делает. Мы думали, с тобой случилась беда! Чем ты занималась?!

– Трахалась, – спокойно ответила я, подражая героине «Основного инстинкта». Моя неформальная сущность вернулась и незамедлительно потребовала эпатажа.

– С кем?

– Ты что, больная? – с чего Джейн было задавать такой идиотский вопрос, интересно?

Дэниел все продолжал спать, чему-то улыбаясь во сне, но я все равно старалась говорить шепотом.

– Да тут мистер Хили неистовствует.

– Добрый мистер Хили? Этого не может быть, – удивилась я.

– Ну… я, конечно, преувеличила. Он просто очень сильно переживает и достает меня: «Вы же подруги, может быть знаете, что случилось с мисс Руад?»

– Скажи ему, чтобы не переживал. Он проверил мою работу?

– Давно. Потому и переживает, что давно уже все проверил, а ты еще ни разу не позвонила ему среди ночи с вопросом «что вы скажете», как делала всегда.

– Никогда я так не делала, что ты врешь!

– Надеюсь, вы с Дэниелом завтра будете.

– Я бы предпочла быть одной.

– Но… почему?!

– Неважно. На защите все поймешь, – я не желала больше продолжать разговор на неприятную тему и бросила трубку.

Огорчать мистера Хили мне не хотелось: так обходиться с добрейшим человеком, который выручал меня сколько лет, совесть не позволяла и я немедленно отправилась в университет. Дэниел, конечно, пытался меня проводить, но я не позволила, напомнив ему, что помимо его постели у меня еще много важных дел.

По крайней мере одно меня радовало – я больше не переживала насчет развешанных повсюду плакатов. Во всяком случае никто не спрашивал меня не я ли на них изображена, как беспокоилась моя паранойя.

Когда я пришла, мистер Хили о чем-то разговаривал с мисс Лейн за чашкой красного чая. Наверное ему стоило рассердиться на меня, но он только радостно поприветствовал:

– Здравствуйте, мисс Руад! Мы так беспокоились, я уж думал, случилась беда.

– Добрый день, дорогой мистер Хили. Не волнуйтесь. Я, конечно, поступила с вами по-свински, и мне очень жаль. Но со мной и правда приключилась беда: мой оппонент хочет подсидеть меня и забрать место преподавателя, которое так много для меня значит. Но я кое-что придумала: помогите мне завтра, я должна непременно первой выступить с защитой. И тогда выбор между нами отпадет по определению. Вы ведь всегда учили меня быть честной. Дэниел – не тот, кто должен быть преподавателем на этой кафедре. Даже в этом университете.

Мисс Лейн издала такой звук, какой бывает если начать тонуть. Примерно так и было: она поперхнулась чаем.

– Вы что себе позволяете, мисс Руад?! Как вы смеете клевать на Дэниела?!

– Смею, мисс Лейн. Это чистая правда: он украл мою идею, мои слова, дело моей жизни. Я уничтожу его, он никогда больше не сможет заниматься наукой, как бы он ни хитрил!

Меня понесло, но вместе с тем я почувствовала явное облегчение. Даже мысль о том, что сейчас может сделать со мной мисс Лейн, не останавливала меня – так приятно было высказать в лицо все, о чем я честно пыталась умолчать из мнимой вежливости.

– Знаете, мисс Руад, – тем не менее спокойно заметила профессор, – не вам говорить о тяжелом труде ученого.

– Да неужели?! – сарказм просто душил меня, – может быть еще скажете, что ваш любимый ассистент не подставлял меня, не крал мои идеи, хоть я и сама это видела? Я знала, что вы оба крайне нечисты на руку и не брезгуете ничем ради карьеры, но влюблять в себя женщину, вскружить ей голову сладким бредом и ограбить – в научном смысле – это просто верх низости, – сгоряча я не заметила глупого каламбура.

– А почему вы так уверены, что Дэниел подставляет вас?

– А что я еще могу думать, если он, узнав, что мы претендуем на одно и то же место, вдруг переписал свою работу, да еще моими же фразами, хотя в кл… в первую нашу встречу утверждал совершенно противоположное. И даже не написал нигде, что именно я подала ему идею. Какие еще выводы я могу сделать, мисс Лейн?

– Я, простите, не верю в это, мисс Руад. Дэниел безнадежно заблуждается в своих теориях, а мне еще и приходится помогать ему в этом. Может быть вы что-то неверно поняли?

– Маловероятно, мисс Лейн. Он уже достаточно успел мне навставлять палок в колеса, так что уж простите, я его разделаю под орех на защите и нисколько не пожалею, когда после моего выступления ему будет просто нечего сказать, так как все поймут, что автор диссертации – именно я.

– Я поговорю с Дэниелом, здесь совершенно точно какая-то ошибка. Никогда он не подставлял друзей и коллег. Он просто святой по сравнению с нашим братом. Потому что ему-то как раз палки в колеса вставляли и продолжают вставлять постоянно. И я подозреваю, что именно поэтому он так ударился в музыкальное творчество. У него блестящее образование, а он занимается глупостями, перевирая в своих песнях все, чему учился.

Вот как? И откуда он знает такие подробности про Дэниела? Тем временем мисс Лейн продолжала свою тираду:

– Это несерьезно, но я не виню его. Он видел столько подлости в ученых – ни чета вам, мисс. Совершенно очевидно, что все это было из зависти и недоверия. Потому что его постоянно подозревают в семейственности.

– В семейственности? – не поняла я.

– Дэниел – мой сын!

Глава 19

Признаться, такого поворота я не ожидала совсем! Однако теперь все стало на свои места: вот почему Дэниел так хорошо разбирается в научной теме, вот от кого бежит в музыку (я бы и сама ударилась в эскапизм, будь у меня такая властная мать), вот почему мисс Лейн так враждебно отнеслась ко мне поначалу. Совершенно очевидно, что и она увидела во мне стервозу. А я еще дразнила ее!

Нет, я конечно, понимаю – Дэниел страдает, ему нужно понимание, сердечность и все такое прочее. Однако неудачные любовные и научные опыты не извиняют его поведение: не я же всему этому виной, за что страдаю я? Он-то не спешит быть со мной честным, он что-то недоговаривает и намеренно темнит. Это совершенно очевидно. В любом случае, раз все именно так, как он говорит, и ему так в тягость наука, он должен будет сделать окончательный выбор между мной и научной карьерой. И, клянусь, я ему устрою если он задумает как-либо подставить меня на защите!

Не желая продолжать личные разговоры с мисс Лейн, я попрощалась с мистером Хили и поспешила домой: морально готовиться к завтрашнему дню. Он обещал быть тяжелым.

Придя в такой вроде бы уже родной конференц-зал университета, я невольно посмеялась сама над собой, точнее над своим волнением, которое так напомнило мне мандраж в день моей первой серьезной научной конференции. И снова предстоит конфликтовать с мисс Лейн. Но теперь последствия грозили быть куда более серьезными. Что ж, сама встала на этот скользкий путь.