Дэниел, отложив смятую вконец сигарету, сделал решительный шаг ко мне и крепко обнял, так, что мне стало трудно дышать. Затем решительно, совсем не как на сцене, поцеловал. С языком. Проникая глубоко. Не прерываясь, он надавил на мои плечи так, что платье под его руками сползло до бедер.

– Как же ты прекрасна! – прошептал он, любуясь произведенным эффектом.

За считанные секунды он снял с меня платье до конца и еще быстрее избавился от своей одежды. Я никак не могла заставить себя посмотреть на него обнаженного и смотрела ему в глаза. В них читались уже не только страсть и желание, но и, как ни странно, нежность. Он подхватил меня на руки и отнес в спальню как римлянин сабинянку. Платье повисло у меня на ступне и потащилось за нами по полу. Я стряхнула его, нисколько больше не заботясь о том, что оно будет валяться на ковре, а не висеть аккуратно – мне было не до этого, сейчас мне хотелось утонуть в объятиях Дэниела. Он снова поцеловал меня, слегка укусив за нижнюю губу, и осторожно положил на постель. Спиной я ощутила прохладу и мягкость шелковых простыней. Он лег рядом. Кровать оказалась достаточно просторной для двоих и места оставалось еще предостаточно. Я упорно пыталась отогнать возможные картины того, что могло происходить на этой постели до меня, пока Дэниел гладил меня по плечам, целуя в ключицы, спускаясь к груди. Я старалась справиться с дыханием, но оно учащалось помимо моей воли. Дэниел заметил это и осмелел, сначала припав губами к ложбинке между грудей, а потом, двигаясь наверх, снова поцеловал в губы, на этот раз обняв меня за голову обеими руками, как держат бокал коньяка. Я заметила, что такая приятная прелюдия начинает меня утомлять, хочется двигаться дальше, в этот момент он оторвался от меня.

Решив немного подразнить его, я отодвинулась, но его это не смутило: он подвинулся ко мне и начал гладить меня по волосам. Не знаю, намекал он на что-то или нет, но я решила немного похулиганить.

Он лежал на спине и глухо стонал, пока я ласкала его. Это было так неправильно, но мне нравилось терзать его плоть, чувствуя, что он находится в моей власти, несмотря на мое кажущееся унизительным положение. Он то приподнимал голову с подушки, смотря прямо на меня томным взглядом, то снова запрокидывал ее назад, судорожно хватая ртом воздух.

– А-а… Джинджер… подожди… дорогая! – вдруг остановил он меня.

Я с удивлением прервалась и посмотрела ему в глаза.

– Ты великолепна, – понял он мой невысказанный вопрос, – но я сейчас кончу и тебе ничего не достанется. А я люблю растягивать удовольствие!

Последнюю фразу он буквально прорычал и, прежде чем я что-либо успела сообразить, толкнул меня на подушки и, положив одну из них мне под ягодицы, резко проник. Я, не сдержавшись, закричала от будоражащей смеси удовольствия и боли. Пытаясь контролировать свои эмоции, я закусила губы, но Дэниел поцеловал меня – на этот раз нежно, не кусая – не дав закрыть рот, и хищно улыбаясь:

– Нет, я хочу слышать тебя, дорогая!

Дразня меня, он вошел на всю длину и сразу же вышел, сделав так несколько раз.

– Боже, как ты хороша! Я готов разорвать тебя!

При этих словах его ровные белые зубы при хищной, зверской, похотливой улыбке показались мне вампирскими клыками, а правильные черты его красивого лица, исказились зверской гримасой. На долю секунды я подумала, что он сейчас превратится в вампира или оборотня и действительно разорвет свою жертву когтями и клыками.

Потеряв остатки самоконтроля и самоуважения, я извивалась под ним и кричала, будучи просто не в силах вынести такое мощное наслаждение молча. Ему явно нравилось наблюдать мое состояние. Я схватила его за ягодицы, помогая ему поймать мой ритм и направляя его движения. Он уперся в самый чувствительный участок, в самой его глубине, как мне и хотелось, и продолжал двигаться все быстрее, впечатывая меня в кровать. Я кричала ему в самое ухо, но его, кажется, это не заботило. Он уткнулся мне в шею и чуть-чуть прикусив, поцеловал. Даже облизал как зверь. Затем, обхватив меня обеими руками за ягодицы, не выходя из меня перевернулся вместе со мной так, что я оказалась сверху. Усмиряя дыхание, он хрипло произнес:

– Не думал насиловать тебя. Но если бы ты изнасиловала меня, я был бы счастлив!

Я почти легла на его живот, а он, воспользовавшись этим, подхватил меня под коленями так, что мои ноги оказались разведены до предела своих возможностей. Затем, снова прижав мои ягодицы к себе, так, что с его тазом соприкасались абсолютно все мои чувствительные зоны, он задвигался так быстро, словно хотел подбросить меня. Мои мышцы внутри начали сокращаться и я почувствовала скорый финал. Пальцы Дэниела заскользили куда-то вниз и он начал водить ими, слегка надавливая, по моей коже вокруг своего члена. Это было уже слишком! Сдерживаться я больше не могла и, задергавшись, утонула в таком блаженстве, которого не испытывала прежде никогда. Ни кричать, ни говорить у меня сил не было и я просто лежала на Дэниеле, когда он через секунду или около того, осторожно вышел из меня и, застонав, залил буквально все вокруг себя. Немного обжигающей жидкости даже попало на меня.

Отдышавшись, Дэниел аккуратно вытер меня и себя влажными салфетками из туалетного столика. «Похоже, он тщательно подготовился к нашему «свиданию» – мелькнуло у меня в голове.

– Не стоило, я… не могу иметь детей, Дэниел, – ответила я. На меня нахлынула грусть, стоило мне вспомнить об этом.

– Мне так не хотелось покидать твое жаркое и влажное лоно! – он улыбнулся, но, видя мое лицо, снова посерьезнел, – прости, я не хотел, чтобы это так прозвучало. А почему?

– Не знаю. Но с бывшим мужем у нас не было детей. С ним вроде было все в порядке, его анализы ничего необычного не показали, наверняка это из-за меня.

– Мне очень жаль, Джинджер, – посочувствовал Дэниел, – не пойми меня неправильно, но сейчас я боюсь иметь детей. Может быть, когда-нибудь… – он перебил сам себя, видимо боясь портить романтический момент, – но я не думаю, что с тобой что-то не так. Мы вместе решим все твои проблемы. Для меня нет никого дороже тебя и я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

– Хотелось бы, чтобы это было так, Дэнни.

Я назвала его «Дэнни»? Хотя, после такого было бы странно называть его «сэр Дэниел Фордж».

– Хочешь продолжить у камина?

Ничего себе у тебя аппетиты!

– Отнеси меня туда. Это было так приятно – ощутить себя принцессой.

Он хитро улыбнулся:

– А ведь я всегда знал, что даже такие сильные и самодостаточные женщины как ты, любят мужскую силу.

– Да, я – железная леди, – поддразнила я его.

– Всякой железной леди нужны любовь и понимание, а железной можно быть для всех остальных.

Фраза, по смыслу почти та же, что была сказана тогда в клубе, в другое время могла бы вызвать у меня только ярость, но сейчас мужская сила Дэниела – во всех смыслах – была так кстати!

Он, как был, обнаженный и вспотевший со спутанными волосами, подхватил меня на руки и отнес в комнату с баром, где был камин, у камина лежал пушистый ковер, стилизованный под охотничий трофей. А вот камин был настоящий, не электрический как в другом доме, и на растопку понадобилось время.

Несмотря на пошлость и банальность ситуации, мне было приятно побывать как будто в дешевом романтическом фильме и, когда Дэниел, покончив с растопкой угля, спросил не хочу ли я чего-нибудь выпить, я без раздумья согласилась.

И растопку камина, и приготовление напитка Дэниел осуществил не одеваясь. Я чувствовала себя первобытной женщиной, закинутой вместе с первобытным мужчиной в цивилизованный мир («У первобытных мужчин не было такого ухоженного, гладкого тела без волос», – вдруг проснулась во мне зануда-ученая).

Ну конечно же это снова был глинтвейн! На этот раз менее острый, но более крепкий, обжигающий. Дэниел, подав мне серебряный стакан, присел рядом, держа в руках такой же. В свете огня его татуировки (кроме ветвей дуба их было еще две: одна – на левом плече – в виде грифона, а другая – на животе под пупком – в виде двух переплетенных листьев дуба с желудями) придавали ему вид древнего охотника или жреца, готовящегося принести сакральную жертву во имя бога плодородия.

Мы выпили. Несмотря на более щадящий вкус и куда более ясную голову, ноги меня не слушались после выпивки, а мышцы по всему телу постепенно начали приятно расслабляться.

Дэниел, отставив кубки подальше, лег на меня, устроившись у меня между ног и опираясь на локти, начал гладить по волосам, заправляя их мне за уши. Его дыхание снова начало сбиваться и он вдруг произнес:

– Если бы ты мне позволила, я оттрахал бы тебя здесь в каждой комнате, на каждом столе!.. – не закончив свою похотливую мысль, он грубо поцеловал меня, снова глубоко проникая языком.

Фу, как жестко он выражается, но это ему так идет! В противовес моему бывшему в пору ухаживания за мной излишне романтическому джентльмену-мужу, который напоминал мне приторное пирожное, Дэниел напоминал мне переперченный бифштекс с кровью и красное вино: обжигает, опьяняет и его никак нельзя много, но так тянет!

Я обняла его за шею обеими руками, сцепив пальцы. «Теперь он точно никуда от меня не денется», – весело подумалось мне.

– Ты занята завтра? – спросил Дэниел, прервав поцелуй.

– Нет, – честно ответила я, не вспомнив на ближайшее время никаких важных дел. И мне сейчас совершенно не хотелось думать о диссертации, до защиты которой, кстати, времени оставалось достаточно.

– Это прекрасно, – снова оскалился Дэниел, – потому что я буду любить тебя завтра весь день, во всех мыслимых позах!

Это обещание вкупе с выпитым вином распалило меня до предела и мне даже не понадобилось помогать Дэниелу, когда он одним мощным толчком снова пробил дорогу своим пульсирующим членом.

Все пространство вокруг меня наполнилось влажными звуками наших причмокивающих поцелуев. Желая получить еще больше удовольствия, я снова схватила Дэниела за ягодицы и, направляя его движения, резко стала подаваться вперед, ему навстречу.