Ольга Резниченко - Вето на будущее

* * *

Закрыть дверь на замок.

Забраться в постель, прижаться к Мирону… Может, и «как с помойки»… но зато мой, родной…

* * *

Словно током меня пронзили слова, мысли о том, что скоро, вероятно, придет Кряжин. А потому тотчас вырываюсь из полудрема — слетаю с кровати. Снять, стащить со своего благоверного грязную одежду, а затем — с миской и полотенцем — да попытаться хоть немного помыть его: лицо, руки, да так… где особо не сопротивлялся (матерясь, что-то отчаянно бурча под нос и отмахиваясь от назойливой, буйной «белки»).

Не хотела я, чтоб кто-то еще видел его в таком состоянии… А особенно его брат.

Насколько помню, у них же такие же… «радушные» отношения, как и у нас с Риткой. А потому — скрыть его слабость, и вместо нее нарисовать его любимый пофигизм и нахальную беспредельность.

* * *

Не ошиблась. А, вернее, Майоров и с этим не подвел. Буквально еще чуть больше часа — и позвонил кто-то в дверь. Живо в коридор. Взглянуть в глазок — и торопливо открыть замок…

— Какого *** ты здесь делаешь?! — невнятно, но злобно, давясь яростью, гаркнул на доктора Мирон, едва хоть чуть-чуть стал приходить в себя и раскрыл глаза.

— Я его позвала, — нагло вклиниваюсь, вынужденно солгав.

Вздрогнул. В момент перевел, уставился взором на меня, стоящую позади копошащегося рядом с ним Кряги.

Смолчал. Еще резиновые мгновения бурения взглядом — и вдруг зажмурился, отвернулся в другую сторону.

Стерпела горечь и я.

* * *

Долгие минуты манипуляций, контроля… попыток все это вытворить, не смотря на временами сопротивление моего гаденыша.

Еще движение стрелок часов — и наконец-то… откланялся, обронив в мое сознание в очередной раз инструкцию, что за чем делать, и как поступать, если что-то пойдет не так.

— Справишься? — пристально уставился мне в очи.

— Да, — лихорадочно закивала я головой: будто у меня есть выбор?

— Ну, и отлично. А то мне уже пора бежать. Но если что — звони. Есть мой номер?

— Нет, — вздрогнула невольно. Но в момент догнала эту мысль иная: — Я, если что, с Мирашевского наберу. Просто мой… я не знаю где, — добавила едва слышно, замявшись в еще большем смущении, стыде.

— Хорошо. Не стесняйся…

Провести до двери, вновь поблагодарить и покорно закрыть за ним плотно, провернуть замков барашки.

Шаги в комнату — легла рядом, жадно прижалась к своему Мирашеву.

Вдруг движение его руки — и коснулся несмело ею моей — сжались пальцы. Обрушиваю взор из-подо лба ему в лицо: веки закрыты, но на устах… разлеглась едва заметная… счастливая улыбка, вновь поморщив уголки родных глаз.

Пару дней на то, чтоб из озлобленного, замученного зверя… моего Мирона превратить хоть в какое-то подобие человека. Но нет худа без добра, как и добра — без худа… А потому, так или иначе, не очень-то и вовремя… но наступил, грянул долгожданный «День Икс».

20 августа, 2009 г.

— С Днем рождения! — кинулась я к Мирашеву. Жадный поцелуй в губы.

— Спасибо… — гогочет, прижимая меня в ответ.

— Слушай… тут такое дело… — задумчиво повела я, страшась его реакции на последующее.

— Нет, прости, родная… — неожиданно отозвался (не без ноток ехидности), резво, опечалено; нагло перебивая меня. — Но моложе… я уже не стану…

Не выдержала — заржала идиотически, ведясь на шутку. Немного отстранилась.

Прокашлялась, собирая остатки сосредоточения в себе:

— Мирон, я серьезно… — надула губы (во многом наиграно). — Мне это важно…

— Ну, ладно, — скривился, комично разыгрывая раздражение. — Че там? — не сбавляя улыбки. Притиснул к себе сильнее. Нос к носу, на расстоянии дыхания.

Мгновения томления в его тепле — и наконец-то совладала с собой. Робко:

— Ты можешь… сегодня не пить? — с неким испугом… давясь эхом прошлого.

— Не буду, Малыш… И вообще, — стиснул меня крепче и чмокнул в губы. — Ничего не хочу сегодня, — шумный вздох.

Ну да… не успел сказать, а я, заливаясь восторгом, окунуться в шок, как тут же зазвенел телефон. Дернулся, достал тотчас из кармана аппарат и взглянул на экран. Но вместо привычных движений (принять вызов), неожиданно зажал кнопку выключения. Секунды — и запищала музыка, оповещая вслух о решении абонента. Спрятал обратно в штаны. Повернулся ко мне и с жадностью, крепче сжал в своих объятиях. Уткнулся, зарылся носом в волосы:

— Сегодня… — несмело, — я весь твой…

Долгие минуты близости, рассуждений, незримой ласки — и внезапно, отчего я даже вздрогнула невольно, снова заговорил:

— Прости меня… за всё.

Заледенела я, поежившись.

Хотя… так или иначе… этот разговор нам не избежать, как бы не строили вид, что всё… в порядке.

— Побреешься — прощу, — решаюсь из последних сил на шутку.

— Не… это слишком сложно… — коротко гыгыкнул Мирашев, но тотчас осекся, вновь стал сдержанным: — Я серьезно. Ник…. Прости. Я же не думал… Он тогда, помню, пришел… все мозги оттрахал своим нытьем. Че-то ему не то, и не так, и он чего-то очк*ет — я даже не вникал. Выбесил, Сука, помню. Ну, я и гаркнул, мол… делай, че хочешь, только отъебась. Я же не думал, что он… так далеко зайдет. А уж тем более… когда сам крыса. И еще мне пи**ел, жертву из себя, г**дона кусок, строил… А потом… я и вовсе всё забыл.

— Мирон… — колко невольно вышло, давясь горечью. — Что было… то было.

Вдруг резвое движение — и выдрался из моей хватки — замерла я в растерянности, наблюдая за его движением.

Шаг куда-то в сторону шкафа — и открыл дверцу. Спешно набрал код — и нырнул в сейф.

Пистолет. В его руках запестрел ствол. Поежилась я от ужаса, холодом стеганул страх.

Живо ко мне — и протянул рукояткой вперед.

— Бери! — жестким велением.

— Ты че, дурак? — невольно попятилась. В момент его шаги ближе, следом за мной.

— Бери, я сказал! И стреляй.

Ржу испуганно, нервически, давясь кошмаром. Лихорадочно качаю головой:

— Не дождешься! — Отчаянная моя попытка переиграть всё на шутку: — Да и потом… — задыхаюсь, давлюсь словами, заикаюсь, — ты же «бессмертный», — и снова нервный смешок. — Толку-то? Футболку только порву.

— Я серьезно! — с напором. Хватает мои руки в свои и силой втискивает, вкладывает пистолет, дулом к себе. Нервно отдергиваюсь, отчего тотчас из расслабленных моих и его пальцев выскальзывает оружие и падает на пол. Вмиг хватаю Мирашева за ладони, пресекая попытку наклониться за ним.

Глаза в глаза:

— Мира! Мирон… Перестань, прошу! — задрожала я от уже зарождающейся истерики. Неохотно поддается. — Хватит уже… с меня. Пожалуйста! — Шаг вплотную — и притискиваюсь к нему — робко, не сразу, но все же отвечает, обнимает меня, прижимает к себе. — Да и потом, — ржу уже смущенно ему на ухо, давясь слезами. — Хрен ты у меня так… быстро отмажешься. Моя мстя… будет долгой и нудной, — резво осекаю себя, закусив губу. Но миг — и отваживаюсь… на самое страшное, искреннее: — Я об этом с самого начала догадывалась. — Дрогнул, хотел, было, отстраниться, вырваться из моей хватки, но сейчас… я, сгорающий в агонии исповеди смертник, сильнее — покоряется, послушно замирает. — Глупо… было надеяться… на безрассудную смелость твоих шестерок. Они без твоего разрешения даже… нужду не справят, а не то, что бы… Разве не так? — дрогнул мой голос. — Разве я этого не видела? Они боятся тебя — а потому… — смолчала я, намеренно не договорив.

Окоченел Мирашев. Мгновение — и вдруг взорвалось в нем очередное прозрение:

— Ты поэтому не хотела мне рассказывать? Да? — Немного помолчав, добавил: — Не из-за мести, а из-за правды?

— Из-за выбора, — поспешно уточняю я. — И да, правды… — жгучая тишина. Не шевелится, не дышит мой флагеллант[33]. — И потом… Мира… мы и так уже наказаны тем, что нам… с этим жить. Зачем еще что-то добавлять?

— Выходи за меня?

— Что? — дернулась уже я от неожиданности. Немного отстранилась, взор в лицо. — В смысле? Я же и так согласилась.

Поддался. Глаза в глаза.

Ухмыльнулся горько:

— В свете всего этого д*рьма… ты еще хочешь быть моей женой?

Обмерла я. Невольным перезвоном мурашки по телу…

— Ну… да, — несмело киваю головой.

— Сегодня, — громом.

Округлились очи.

— В смысле? А вдруг… и там же, вроде как, месяц…

— Не вдруг, — грубо перебил. — И не месяц. Ты выйдешь СЕГОДНЯ… за меня замуж?

Поежилась, взволнованно сглотнув слюну. Вдох, и сражаясь с непонятным страхом и радостью наперебой, кривлюсь в нервной улыбке:

— Да. Выйду.

* * *

Побрился, помылся, нарядился мой Мирашев… и принялся дождаться, пока я завершу свои нелепые манипуляции модницы.

Выдвинулись в путь.

— А тачка моя где? — растерянно протянул Мирон, почесав затылок, окидывая взглядом двор.

— Не знаю, — язвлю, сквозь улыбку.

— Ну ладно… — гыгыкнул пристыжено. — Тогда такси…

— Тогда такси, — повторила за ним, паясничая.

Тотчас нырнул в карман и достал телефон. Живо набрал какой-то номер:

— Да, здравствуйте, — прокрутился на каблуках, бесцельный взор около. — Нам бы машинку…

* * *

Ювелирка, а затем — ЗАГС…

Пока ждали в кабинете «тетеньку», которая (воодушевленная внушительным денежным презентом) кинулась куда-то искать «пакет всех необходимых документов», дабы свершить нашу, столь дерзостную, затею (не особо вписывающуюся в распорядок дня, да и в правила предоставления услуг государственной регистрации брака), я села за стол, а Мирон — принялся усердно рисовать круги шагами по и без того маленькой, давящей на мозги, комнатушке.