— Я уверен, леди будут в полной безопасности под моей защитой, — примирительно сказал Роберт. — Я позабочусь о девушках. Будет жаль, если они не смогут немного повеселиться.

В последний момент появился Ги и объявил, что тоже едет.

— Нет, дорогой, тебе нельзя, — шепнула ему Изабелла.

— Почему нельзя? Мне нечего стыдиться, и я не собираюсь прятаться.

— Знаю, но ты еще не совсем здоров.

— Ах, Бога ради, перестань меня опекать! — раздраженно сказал он. — Я не ребенок. И отлично себя чувствую. — И, стараясь доказать это, он полез на козлы к Джеймсу.

Роберт подумал, что Ги, может, не стоило поступать так неосторожно, но восхитился смелостью юноши и ничего не сказал. Все отправились в путь.

Господские кареты двинулись вдоль заливных лугов, по другую сторону которых текла река. Отсюда им открывался отличный вид на карнавальное шествие, спускавшееся с холма, на котором стоял город Рай. Посреди луга возвышался огромный костер из хвороста, внутрь которого был заложен фейерверк.

В последние два года урожаи были крайне скудными, и местные жители, как и в других частях Англии, жестоко страдали от голода и нищеты. Молодые люди были вынуждены записываться в армию или поддавались на уговоры вербовщиков и попадали на флот. Но все-таки этим вечером, когда появилась надежда на мир, все горести и тревоги были на время забыты, все радовались и веселились. Украшения на повозках были дешевыми: яркие лоскутки и фольга вместо шелка и золота. Но изобретательность казалась неистощимой. Нептун в короне из серебряной бумаги на волосах-водорослях сидел, высоко вздымая трезубец. Британия, увенчанная высоким шлемом, под развевающимся флагом восседала на стуле, покрытом красной материей, и величественно махала копьем над возбужденной толпой. Участники процессии шли в ночной темноте с факелами, что придавало всему зрелищу какую-то таинственность.

Роберту было слишком хорошо известно, что весь этот год в краю болот назревали бунт и восстание, но события, подобные сельскому карнавалу, служили как бы клапаном, через который выходит пар. Городские музыканты наигрывали на скрипке, дудке и свирели. Потом прошли дети с одной из тех песен, что поют, собирая урожай, такой старинной, что никто уже не знал, откуда она взялась.

Джонти выводил своим грубоватым баритоном первую строчку:


— Я пропою одно «О»…

Другой голос подхватывал:

— Что значит одно «О»…


Потом сразу вступали неровные, дрожащие, но очень нежные голоса детей:


Восемь — веселые путники,

Семь — семь звезд на небе,

Шесть — задиры,

Пять — наперсток в чашке…


— Что это означает? — прошептала Венеция. — Но никому, кроме покрытых книжной пылью ученых, это не было известно.

Изабелла, захваченная всеобщим возбуждением, немного отвлеклась от гнетущих мыслей. Толпа все разрасталась, с каждым мгновением все ближе подходя к костру.

— Можно нам пойти вместе со всеми? — спрашивала Венеция, и ее хорошенькое личико светилось от радостного возбуждения.

— Думаю, не стоит рисковать, там ужасная давка, — прошептал Перри, вопросительно поглядывая на Роберта.

— Если мы будем держать все вместе, ничего плохого не случится.

Роберт взял Изабеллу за руку, и они прошли вперед, а вслед за ними — Джеймс со своими близкими друзьями. Толпа расступилась перед местной знатью, и они оказались в первых рядах. Труппа странствующих комедиантов, находившаяся в Гастингсе всю прошлую наделю, появлялась то тут, то там в своих пестрых костюмах, и один из них, высокий худой человек в полосатых штанах и остроконечном колпаке на голове, загримированный под арлекина, стал танцевать с Изабеллой, закружил ее в веселом вихре, потом остановился на мгновение, пытливо вглядываясь в ее лицо, поцеловал в щеку и исчез.

— Что за черт! — воскликнул Роберт. — Что за игру затеял этот парень? Кто он такой? Вы его знаете?

— Нет, он мне совсем не знаком. — Но что-то в нем напоминало ей Люсьена, и она тут же рассмеялась: все это карнавал. — Не думаю, что на уме у него было что-то плохое.

Последняя карнавальная волна медленно скатилась по склону, прошуршав по траве, и остановилась в свете дюжины факелов. Их держали так высоко, чтобы было видно огромное бесформенное чучело с трехцветным шарфом и в треуголке. Вне всякого сомнения, это был ненавистный враг — сам Бонапарт. Его приветствовали взрывом издевательского смеха и водрузили на самый верх костра. Мэр со своей великолепной золотой цепью на груди сошел с повозки, и пока лошадей уводили в безопасное место, огляделся вокруг. Затем степенно приблизился к их маленькой группе, спросил, не окажет ли мисс Венеция честь собравшимся и не разожжет ли костер.

Венеция зарделась до корней волос и застыла в нерешительности. Толпа заволновалась. Тогда девушка выбежала вперед, сунула пылающий факел в середину кучи, и Перри Конвей сразу же оттащил ее назад, подальше от опасности.

Наступила тишина. Толпа, затаив дыхание ждала, когда пламя охватит сушняк, потом разразилась громкими радостными криками.

Только тогда при взметнувшихся языках пламени Изабелла снова уловила взгляд Джонти. Его глаза блеснули. Освещенные вспышкой пламени они были устремлены на Ги, который не замечал взгляда Джонти, пока тот не заговорил:

— Я прямо-таки удивляюсь, как это у тебя хватает наглости показываться среди порядочных людей.

Такая несправедливость возмутила Изабеллу. Она встала между Джонти и братом.

— Оставь его в покое, — отчетливо произнесла она. — Он от тебя уже достаточно пострадал.

— Мой брат скоро будет раскачиваться на висилице. Ты что, не знаешь? Его удавят из-за тебя и твоего брата, да из-за твоего красавчика, у которого кишка тонка выйти вперед и свести счеты.

Ги ринулся к нему, но был решительно отстранен Робертом, который встал лицом к лицу с контрабандистом.

— Вы случайно не меня имеете в виду? — с ледяным спокойствием спросил Роберт.

Джонти сразу же отпрянул, но тут же опять выступил вперед.

— Да, это вы прячетесь за спинами солдат и рвете хлеб изо рта честных людей.

— Сомневаюсь я в вашей честности, — с иронией сказал Роберт.

— Сомневаетесь, вот как? Господа вроде вас знают, как правильно складывать слова. А что вы дали ей за полученные сведения? Ну, скажите-ка мне. Но вы не первый. Знаете ли, были и другие, что не упустили случая.

— Это как?

— Да спросите ее сами, — Джонти вытянул шею и заговорил тихим гадким голосом: — Спросите ее, с кем она встречалась каждую ночь там, на болотах?

Люди, стоявшие вокруг них, подались к костру, крича, смеясь, веселые и счастливые. И Джонти с Робертом на мгновение оказались отрезанными от остальных. Они пристально глядели друг на друга. Потом кулак Роберта рванулся вперед и с такой силой сразил Джонти, ударив в челюсть, что тот рухнул в толпу, и в то же мгновение хворост вспыхнул сплошной завесой, охватывая гротескную фигуру в треуголке.

У возбужденной толпы вырвался торжествующий вопль, когда фейерверк заискрился снопом звезд, а пылающая головня взлетела в воздух и упала на Джонти, безуспешно пытающегося встать на колени. Женщины вскрикнули и отшатнулись, увидев, что пламя лизнуло его. Но Роберт с быстротой молнии схватил и бросил обратно в костер горящую ветку, успевшую лишь опалить рубашку контрабандиста. Один из приятелей помогал изрыгающему ругательства Джонти подняться на ноги.

— Лучше уберите его подальше, пока ему еще больше не досталось, — резко сказал Роберт и повернулся к ним спиной.

— Будь ты проклят! — закричал униженный Джонти, но Роберт уже собрал свою маленькую компанию и вел ее через толпу. Замыкал шествие Перри, одной рукой обнимавший Венецию, которая жалобно протестовала, желая остаться до конца.

— Будет лучше, если мы уедем. Жалко портить вечер вульгарной дракой, — коротко заметил Роберт.

— Я и сам могу позаботиться о себе, — сердито заявил Ги. — Я не нуждаюсь в том, чтобы дрались вместо меня.

— Я не из-за тебя вмешался, мой милый мальчик. Но я всегда терпеть не мог задир.

Они пробирались к каретам, а в это время фейерверк опять вспыхнул под крики и вопли толпы. Они превратились в сплошной рев, когда чучело медленно опустилось в расплавленное жерло костра.

— Вы уже уезжаете? — удивлялся, догоняя их, запыхавшийся Джеймс. — Веселье еще только начинается.

— Я отвезу дам в Хай-Уиллоуз, а вы можете оставаться, сколько хотите, — крикнул ему Роберт.

Джейсону удалось вывести одну карету из ряда остальных, и они сели в нее. Перри и Венеция были так сильно поглощены друг другом, что, казалось, не замечали ничего вокруг. Неожиданно нападение Джонти потрясло Изабеллу, испортив радостный вечер. Должно быть, любопытные глаза видели ее с Люсьеном гораздо чаще, чем ей казалось, и какими бы невинными ни были их встречи, кое-кто сделал собственные выводы. Она цепенела от тоски, вспоминая, какие грубые слова были брошены в лицо Роберту. Изабелла обеспокоенно взглянула на него. Свою обожженную руку Роберт засунул за борт сюртука. Увидев это, она почувствовала себя виноватой и наклонилась к нему.

— Очень больно?

— Ничего. Всего лишь небольшой ожог.

— Вам не следовало делать этого.

— Я знаю, сколько бед может причинить огонь.

— Позвольте мне полечить вашу руку дома. У меня есть мазь, снимающая воспаление, мне ее дала мисс Холланд.

— Хорошо. Если вы сочтете нужным…

Он улыбнулся ей своей теплой дружеской улыбкой, и это немного утешило девушку.

Гостиная, в которой негромко наигрывали музыканты, сэр Джошуа и несколько пожилых джентльменов сидели за партией в вист, а дамы спокойно беседовали, казалась тихой гаванью после пребывания в гуще карнавальной толпы.