Однако после ухода капитана, она позвала слуг, рассказала им о случившемся и спросила, кто что знает о ночном происшествии. Все как один уставились на нее с непроницаемыми лицами, сочтя за лучшее, ничего не говорить вообще.

Августа предупредила, что причастность к этому делу, даже самая незначительная, будет сурово наказана, и, отпустив всех, повернулась к Изабелле.

— Где твой брат? Почему его нет дома?

— Он работает с мистером Форестом, — быстро ответила девушка. — Уже начались приготовления к стрижке овец, и я знаю, мистер Форест очень торопится закончить, потому что погода скоро испортится. Ги остался в конторе, а так как они работали допоздна, он там и ночевал.

— Ну хорошо. Доведи до его сведения то, о чем я сегодня говорила.

— Да, конечно. Я скажу ему. Он должен знать, что случилось.

К счастью, тетя Августа не стала проводить расследование. У нее на уме было совсем другое.

— Я еще кое о чем хотела с тобой поговорить, Изабелла. Хотела оставить это дело на конец лета, но в письме твой дядя подтверждает свое решение, и ты можешь начинать собираться. Мы нашли для тебя отличное место. Леди Паттерсон нужна гувернантка для ее троих детей, я настоятельно рекомендовала тебя. Как ты знаешь, у нее мальчик девяти лет и две дочери помладше. Ты отправишься к ней после летних каникул в начале сентября.

Вот это и случилось. Изабелла слишком хорошо помнила Стеллу Паттерсон. Она приезжала сюда прошлым летом вместе со своим выводком. Их нянька заболела, и Изабелле пришлось выполнять ее обязанности, что ее вовсе не обрадовало. Леди Паттерсон была одной из тех снисходительных мамаш, которые чрезмерно балуют детей, а потом ждут, чтобы кто-нибудь исправил их ошибки. Изабелла вздохнула:

— А как же Ги, тетя Августа? Что будет с ним?

Та равнодушно пожала плечами.

— Разумеется, сэр Джошуа найдет для него что-нибудь подходящее. Например, место клерка в одной из городских контор. Пока что он останется при мистере Форесте.

— Но если я поеду к леди Паттерсон, которая живет в другой части Дорсета, мы не сможем видеться.

— А что же Изабелла, ты ожидала чего-то другого? Молодая девушка в твоем положении должна быть благодарна за все, что для нее делается. И если при этом придется расстаться с братом, значит надо смириться. Думаю, время от времени тебе будут давать несколько выходных дней, и вы сможете видеться.

Она покончила с этим разговором, как с самым обычным делом, совершенно не принимая во внимание взаимной привязанности брата и сестры. Изабелла знала, что когда-нибудь это произойдет, и вот разлука должна была наступить уже через два месяца. Ей становилось плохо при одной мысли об этом. Все-таки она всегда лелеяла мечту, что они с Ги и дальше будут вместе. Она была нужна Ги. Он хороший мальчик, но слишком легко идет на поводу у других. Ему необходима ее целеустремленность, решительность, и потом, ведь он теперь граф де Совиньи, последний из их семьи. Отец хотел, чтобы она всегда это помнила. Жизнь в разлуке была бы невыносима. Прожитые в Хай-Уиллоуз годы со всеми лишениями и обидами вдруг показались счастливыми по сравнению с тем, что ждало их в будущем.

— Я знал, что рано или поздно это случится, — сказал Ги, когда Изабелла рассказала ему о решении тети. — Им не терпится избавиться от нас. Давай, Изабелла, бросим все и убежим. Поедем в Лондон. Я могу работать, и ты тоже. По крайней мере, мы будем свободны. И будем вместе.

Он замолчал. Они стояли в уголке двора. В огромном амбаре работали стригали. Все лето они переезжали от фермы к ферме и выполняли свою работу с необыкновенной ловкостью и скоростью. Теплый воздух был густо насыщен тяжелым запахом жира, исходившим от состриженной шерсти, из-за загородок раздавалось блеяние овец.

— А как насчет того парня, этого Роберта Эрмитейджа? — медленно проговорил Ги. — Он сделал для нас чертовски доброе дело той ночью. Он мог бы помочь нам найти что-нибудь. Почему бы не написать ему, Изабелла?

— О нет, я не могу. Это было бы слишком унизительно.

— Не вижу ничего такого, — возразил ей брат. — Ты ему понравилась, я абсолютно уверен. Я же не дурак, ты знаешь. Ему наплевать на Венецию, а на тебя он так выразительно посматривал.

Если даже допустить, что все это было правдой, а она была совершенно уверена, что все это лишь фантазии Ги, то сама мысль об этом становилась невыносимой.

— Нет, Ги, нет. Это невозможно. Я не могу просить помощи у постороннего человека.

— Это твое личное дело, но нам необходимо что-то предпринять и очень скоро.

— Да, да, я знаю.

Ей казалось, будто они попали в западню и как бы ни искали выхода, все равно нельзя было выбраться.

В последующие дни только и разговоров было, что о карнавале, который обычно устраивался в начале августа в Райе и захватывал все соседние деревни, расположенные на болотах. Дети украшали огромные повозки, одолженные у фермеров. Упряжь всех четырех лошадей, тянувших повозку, сверкала, медные бляшки были начищены до блеска, в гривы и хвосты вплетались разноцветные ленты. Несмотря на бедность во всех сельских районах, полуголодное существование из-за прошлогоднего неурожая, тревогу о том, приведут ли к чему-нибудь мирные переговоры или Бони[9] выполнит свою угрозу и полезет через пролив на сотнях барж, приготовленных для вторжения, карнавал занимал все умы, как детей, так и взрослых. Это было нечто вроде вызова, который бросают в лицо врагу.

В прошлые годы владельцы поместий обычно держались в стороне от этих сельских праздников, но на этот раз тетя Августа решила устроить большой прием до отъезда в Бат, и сэр Джошуа наконец-то неохотно согласился.

— Ведь скоро твой день рождения, Венеция. Мы сможем одновременно отпраздновать и его. Очаровательный лорд Килгоур очень заинтересовался, когда я ему об этом сказала и пообещал приехать, если работа в Министерстве ему позволит.

Венеция с равнодушным видом пожала плечами, а Изабелла утвердилась в своем мнении, что сестру нисколько не интересовал Роберт Эрмитейдж, а энтузиазм матери она поддерживала лишь для того, чтобы избежать объяснений. Однако, помогая писать приглашения, Изабелла не могла не заметить, что к списку гостей был добавлен некто лейтенант Перигрин Конвей и его тетя леди Равенсвуд.

Было так много хлопотных дел, что мысли о разлуке с братом, которой девушка так не хотела, временно отошли на второй план. Но произошел один случай, с новой силой напомнивший все опасения и тревоги.

В один из вечеров перед карнавалом Ги очень поздно ушел из конторы. Закончилась стрижка овец, и они задержались с мистером Форестом, оформляя бумаги. Ги должен был принести в имение мешочек с деньгами, примерно фунтов девяносто-сто. Дорога была всего с полмили и вела через парк. Никто не мог предположить, что Ги подвергнется опасности, но в тот вечер он не пришел в Хай-Уиллоуз.

Изабелла обнаружила на следующее утро, что постель брата не смята, забеспокоилась, но не подняла тревогу, потому что со времени рейда против контрабандистов Ги не раз спал в конторе. Но мистер Форест, придя утром с докладом к сэру Джошуа, ужаснулся, узнав, что мешок с деньгами не был доставлен, и сразу же начал расспросы.

Что могло произойти? Парень сам скрылся с деньгами? Изабелла, подвергшаяся строгому допросу, с негодованием отвергла это предположение:

— Ги не вор.

— Нет, он хороший честный парень, — без тени сомнения в голосе сказал мистер Форест. — Но его могли ограбить. Дорога от конторы до дома не заняла бы у Ги более получаса, так где же он?


К полудню отправились на поиски. Даже Джеймс снизошел до того, чтобы пойти с Барти, Джейсоном и конюхами.

Изабелла, мучаясь тревожными предчувствиями, настояла на том, чтобы взяли и ее. Ги никуда не ушел бы, не сказав ей. Так что же могло с ним случиться? Мужчины разошлись по болотам. Барти с одним из пастухов пошел по прогулочной тропе, ведущей от Дендж Марш к гостинице «Корабль на Якоре». И тут Бет обнаружила Ги. Бегая туда-сюда, собака вдруг стала лаять и рыть лапами землю у канавы, проложенной вдоль одного из полей. Они подбежали к ней и увидели Ги, наполовину лежащего в воде. Сердце Изабеллы замерло: она подумала, что Ги мертв.

Лицо и разорванная рубашка юноши были в крови, а тело скрючилось, как будто от боли. Изабелла со страхом дотронулась до его щеки, но она была еще теплой и, когда Барти и другой мужчина положили его на сделанные наскоро носилки, по телу Ги пробежала дрожь.

— Не беспокойтесь, мисс, — с сочувствием сказал пастух, — выглядит он неважно, кто-то избил его, но он еще дышит. Мы отнесем его домой, и Джейсон сходит за доктором.

Увидев Ги, сэр Джошуа нахмурился, и даже тетя Августа выказала беспокойство.

Доктор Медоуз, доставленный из Райя, осмотрел юношу, которого Изабелла и Гвенни освободили от мокрой одежды. Они смыли грязь и кровь с избитого тела.

— Совершенно ясно, что парнишка боролся за свою жизнь, — сказал он сэру Джошуа, — посмотрите, как содрана у него кожа на пальцах. Наверное, они оттащили его подальше и зверски избили. Глядя на эти ушибы, диву даешься, как он еще выжил. Если бы он упал лицом вниз, в ту грязную канаву, то вряд ли ему понадобились бы наши заботы. Вот так-то… — И он с сомнением покачал головой, склонившись над пациентом.

Врач забинтовал сломанные ребра, наложил шов на длинную ножевую рану и тщательно обработал ссадины и ушибы.

Ги беспокойно шевелился и стонал, но не приходил до конца в сознание и не смог отвечать на вопросы о том, что с ним случилось.

— Оставьте мальчика в покое, — резко сказал доктор. — Двенадцать часов он находился в тяжелом состоянии. Этого любому достаточно, чтобы лишиться чувств. Как он еще не подхватил воспаление легких! Вы должны дать ему время, чтобы немного оправиться.