Эмма поглядела на неё, как на сумасшедшую.

— И с чего ты это взяла?

— В тот день, когда мы решили бежать, Герик сказал мне, что знает, из-за кого я стала сама не своя… Но, когда я попыталась поговорить с ним об этом, он разозлился и перевёл тему на другое…

Эмма задумалась.

— А с Пьером тебя точно ничего не связывало?

— Упаси боже! — слишком поспешно воскликнула Матильда. Поймав внимательный взгляд подруги, она вздохнула: — Пьер оказывал мне некоторое внимание. Но, поверь, я никогда не давала ему поощрения! К тому же, потом он сам признался, что просто развлекался, строя из себя влюблённого.

— Каков подлец, — воскликнула Эмма возмущённо. — А какие он знаки внимания тебе оказывал? Говори как на духу, не стесняйся. Я же сказала, что не люблю его, так что и ревновать не буду.

— Ладно… Ну, он делал мне порой комплименты, обнимал меня иногда, говорил всякие бредни про то, что без меня ему невмоготу, — хмыкнула Матильда.

— А ты?

— Я ничего.

— То есть ничего? — допытывалась Эмма.

— Вот так — ничего! Все его красивые слова пропускала мимо ушей, в ответ обняла только раз, когда мы в Ренн прибыли и прощались с ним. На самом деле он всё это делал да говорил только чтобы Герика позлить…

— Вот же оно! — победно вскричала Эмма. Когда Матильда, не разделяя её торжества, продолжила недоумённо смотреть на неё, Эмма принялась объяснять: — Ты хоть раз пробовала посмотреть на всё это с точки зрения Герика? Он часто видел, как Пьер увивался за тобой, а ты ни разу его даже не осадила! Конечно же, он посчитал, что ты принимаешь эти ухаживания. Поэтому он и держался отстранённо. Всё же началось тогда, когда к вам Пьер присоединился? Ну вот, — удовлетворённо сказала она, когда Матильда ошарашенно кивнула, — точно так же, как ты заметила его молчаливость, он заметил и твою влюблённость, да только подумал, что к Пьеру она относится. И что точно он сказал тебе в день вашего побега?…

— Знает, из-за кого… Он выразился не ясно…

— Вот именно! А ты-то и подумала, что он догадался о твоих к нему чувствах, а он имел в виду не себя, а Пьера! — Эмма впала в раж. Теперь потрясающая история Матильды представала в ещё более запутанном и оттого прекрасном свете. — Матильда, ну как ты всего этого не заметила? Герик точно любит тебя так же сильно, как и ты его. Все его действия говорят за это! Он пытался отгородить тебя от Пьера, потому что ревновал, он подрался с заведомо сильным противником, чтобы освободить тебя, он устроил побег, чтобы спасти тебя, а после следил за тобой, чтобы быть уверенным в том, что ты в безопасности. А теперь… кстати, где он теперь?

Матильда уже не слушала. В устах Эммы она увидела всё, что происходило, в другом ключе. И замкнутость Герика, и злость к Пьеру, и многое-многое другое. Неужели они, как два дурака, всё это время мучились ложными догадками? Матильде с трудом верилось в это. Как всё могло настолько запутаться, чтобы оба оказались одураченными самими собой и друг другом же? Но Пьер знал… И впрямь всё началось с него… А тот день, когда Герик нашёл её в Ренне! Она проснулась и сказала «Пьер», а Герик тогда ещё разозлился… Для него это было ещё одно подтверждение её якобы чувств к Пьеру! А сам Пьер мог бог знает что наговорить Герику в день побега или даже раньше.

Она закрыла лицо руками и пригнулась к коленям. Невероятно, какой она была дурой…

— Матильда! — пробился в её сознание взволнованный голос Эммы. — С тобой всё хорошо? Позвать Эдит, она принесёт воды?

Она покачала головой.

— Ну-ну, не плачь, Матильда…

Судя по голосу, плакала как раз Эмма. Наверное, решила, что Матильда плачет, спрятав лицо, но это было не так. Она просто не могла прийти в себя от такого потрясения.

— Я расстроила тебя… Но в любом случае, незачем теперь горевать!

По звукам Матильда догадалась, что впечатлительная Эмма утирает слёзы рукавом платья.

— Я люблю тебя, Эмма. Ты такая замечательная…

После этих слов их обоих поглотили рыдания. Они обнимались и пытались друг друга успокоить. Эмма гладила её по голове и приговаривала, что теперь у них с Гериком всё наладится, а Матильда, всхлипывая, кивала.

Через некоторое время им удалось успокоиться.

— Ну, слава богу, я думала, мы затопим весь дворец, — пошутила Эмма, улыбнувшись. — Ты обязательно должна поговорить с Гериком. Он, надеюсь, в городе?

— Да! — почти выкрикнула Матильда и засмеялась. Всё неожиданно показалось таким простым. Прямо сейчас, пока ещё есть время, она пойдёт к Герику, сделает всё возможное, чтобы встретиться с ним, затем расскажет ему, как всё было на самом деле, а потом они наконец-то будут вместе! — Я должна пойти к нему немедленно!

Матильда встала и уже двинулась было к выходу, но Эмма вовремя схватила её за руку.

— Постой, не так скоро! Счастье тебе совсем разум помутило. Выглядишь ты, прости, кошмарно. Ох, пресвятая Богородица, — вскричала она, — у меня завтра свадьба, а я точно в таком же виде! Эдит!

Эдит, которая обитала в комнате, прилегающей к спальне Матильды, тут же показалась на пороге.

— Смотри, Эдит, как отвратительно мы обе выглядим.

Эдит улыбнулась. Матильда поняла, что та, должно быть, слышала, как они здесь с Эммой горевали, поэтому их вид не стал для неё неожиданностью.

— Сейчас я принесу компрессы, которые снимут опухоль и покраснение. Завтра вы будете самой прекрасной невестой, — уверила она Эмму.

Матильда вмешалась:

— Скоро эти компрессы подействуют? Я бы хотела сегодня ещё кое-куда сходить.

— Думаю, успеете. Ещё только пять пополудни.

Матильда немного расслабилась, но не могла скрыть своего нетерпения скорее покинуть замок и найти Герика. Когда Эдит вернулась через несколько минут с компрессами, она сказала ей, что сегодня им нужно во что бы то ни стало отыскать одного человека.

— Того, что в «Лесном звере» живёт? — уточнила Эдит, обмакивая тряпицу в травяной отвар и накладывая сначала на лицо Матильды, затем другую — на лицо Эммы. Эдит, хоть и не знала всего, но была свидетельницей попыток Матильды встретиться с Гериком.

— Да! Мне нужно с ним срочно поговорить.

— Лучшего дня не найти, — заметила Эдит, когда закончила. — Никто не обратит внимания на то, что вы ушли, приготовления к завтрашнему торжеству занимают всех. Не убирайте ближайшие полчаса, — указала она на компрессы.

— А мне в голову пришла неплохая мысль, — вдруг сказала Эмма. — Ты, Эдит, знаешь его в лицо? — Служанка кивнула, и Эмма продолжила: — Тогда пойди одна и отыщи его, а когда найдёшь, скажи, что Матильда хочет с ним поговорить.

— Не пойдёт, — ответила Матильда, — он отказывается со мной разговаривать с тех пор, как я здесь поселилась. Считает, что может навредить мне своей дружбой…

— Ну и не страшно, — не унывала Эмма. — Тогда пусть Эдит ему скажет, что у тебя возникли серьёзные проблемы или, наоборот, ты получила хорошие вести о своей семье.

— Нет, хорошие вести о семье — это слишком серьёзно, чтобы врать о таком, — покачала головой Матильда, — а вот про проблемы неплохо. Эдит, скажи ему, что только он в силах мне помочь. И ещё! Скажи, что дело касается нашего общего друга. Пусть он немедленно придёт в «Лесной зверь», а потом и мы туда с тобой отправимся.

Эдит кивнула, пообещала, что сделает всё, как надо, и постарается вернуться поскорее. Когда она вышла, Эмма улыбнулась:

— Это ты Пьера вашим общим другом назвала? Отлично придумала, уверена, что он примчится на место встречи быстрее, чем Эдит вернётся к нам.


Матильда была до такой степени благодарна Эмме, что не могла и словами выразить. После того, как та открыла ей глаза и так помогла, Матильда готова была отвечать на все мыслимые и немыслимые вопросы о Пьере. Эмма, наверное, немного разочаровалась в будущем супруге из-за того, какую роль он сыграл в судьбе Матильды, но виду не подавала.

Они беседовали, пока не вернулась Эдит.

— Он ждёт вас.

Эти слова вознесли её на невиданную волну счастья. Они вместе с Эммой радостно засмеялись, затем обнялись.

— Я умру от любопытства, — призналась невеста, — но, наверное, сегодня мы уже не увидимся, а завтра и вовсе некогда будет поговорить. А потом мы с Пьером уедем…

— На охоте поговорим! — пообещала Матильда, целуя подругу в щёку. — Я расскажу тебе всё-всё. А ты не тревожься, завтра будет самый чудесный день твоей жизни!

Матильда едва могла замечать дорогу, которой они шли к «Лесному зверю». Она вся тряслась от волнения. Так давно не говорила с Гериком, так давно не могла вдоволь насмотреться на него, и теперь наконец-то сможет сделать и то, и то другое, и всё ему разъяснить. Эдит, угадывая состояние госпожи, молчала, но изредка улыбалась, глядя на озарённое внутренним светом лицо Матильды.

Подойдя к «Лесному зверю», Матильда остановилась и быстро сказала:

— Ты подождёшь меня внизу, ладно? Не знаю, как надолго затянется наш разговор.

Эдит кивнула. Они только вошли, а хозяин уже появился подле них, предлагая отобедать его мягкой телятиной и гороховым супом. Матильда попросила принести одну порцию для Эдит, потому что той придётся, наверное, довольно долго ждать, а сама отправилась наверх, в ту памятную ей комнату, где остановился Герик.

Перед дверью она помедлила. Сердце трепыхалось так же сильно, как у её Дымка, когда она только начинала приучать его к себе. Дрожащими руками отворила, наконец, дверь и вошла. Герик стоял прямо напротив, видимо, до того сверля дверь взглядом. Теперь его взгляд остановился на ней, и Матильда, поначалу замершая, бросилась к нему на шею.